Дом(II) Я помню вкус твоих губ (СИ)

— Дурак! Ты заслуживаешь большего! Зачем тебе гробить жизнь? Он же овощ…
— Елена Сергеевна! Что вы делаете? — врачиха вошла неожиданно и увидела в моей руке свой старенький мобильник. Вот сука!
— Простите, Лидия Николаевна. Я только на минутку взяла ваш телефон. Мне нужно было позвонить.
— Я должна буду сообщить об этом Борису Леонидовичу, — ледяным тоном училки отчеканила она, блеснув хамелеоновыми линзами.
Мне надоело изображать из себя хорошую, послушную девочку:
— Да и хер с тобой, кошёлка старая! Сообщай! Я сделаю так, что ты скоро сама вылетишь отсюда… без выходного пособия! Думаешь, я не видела, как ты с собой кузовки с продуктами и витамины, которые, между прочим, я должна принимать, домой вывозишь? Что? Внучку подкармливаешь? С кухаркой спелись — на пару воруете?
— Что? Да, как вы…
— Только попробуй ему сказать что-то! Я тоже молчать не стану. Тебе ясно? — я грубо схватила её за воротник халата и приблизила к себе. — Я спрашиваю: ты всё поняла?
— Д-да, простите.
— Ну вот! Так-то лучше! — я пригладила ей край воротника и ласково заглянула в испуганные поросячьи глазки. — Будешь мне давать звонить, когда скажу. Лучше нам жить в мире. Иди, я спать буду.
— Да.
Вот я дура! У него по всему особняку были развешаны камеры. На следующий день мной занималась уже другая врачиха — молодая, стриженая почти под ноль деваха с милым личиком и глазами убийцы из киношного боевика. Она занималась какими-то боевыми искусствами. Я видела, как она рано утром тренировалась на спортивной площадке.
«Господи, где он их берёт?»
Мне он сделал последнее китайское предупреждение насчёт звонков. Свобода моя была ограничена — теперь я могла, кроме своей комнаты, находиться только внизу — в гостиной и библиотеке. Гулять же только в определённые часы в сопровождении стриженого цербера. Я пробовала с ней заговорить, но она на меня так посмотрела, что попытки наладить хоть какой-то контакт с этим киборгом я сразу оставила. Я для неё была не человеком, а объектом — заданием, которое она исполняла. Это милое чудовище звали Олеся. И почему не Настенька? Ей бы пошло.
Мне было страшно одиноко в этом огромном, роскошно обставленном особняке, куда меня привёз Борис. Я его пленница, потому что ношу его ребёнка. У них с женой нет детей и, похоже, не будет. Когда я сказала, что беременна, я думала, он меня убьёт. Он следил за тем, чтобы я пила эти чёртовы таблетки. Но в тот раз у меня их с собой не было. А ему наврала, что уже приняла. Я как раз только вернулась из Челябинска и мы отмечали в «Эдельвейсе» окончание школы.
Были все, кроме Тимура и Ксюши. Но так было даже лучше. Мне хотелось оторваться по-полной. А с ними все сидели бы с похоронным настроением из-за Пашки. Он с января лежал овощем в местной больнице без прогнозов на улучшение. Не понимаю, зачем мучить себя и его? И так понятно, что это конец. Жаль пацана, но что поделаешь? Такова жизнь! Не повезло парню. Стоит ли продолжать его мучения и истязать себя бесплодными надеждами на то, что он выйдет из комы? Ну, выйдет, допустим… и что? До конца жизни будет ходить под себя и вываливать изо рта кашу на слюнявчик. НЕ ПОНИМАЮ!
Гуманнее было бы отключить подачу кислорода, ну, или как там это называется… систему жизнеобеспечения? Я не медик. В их терминологии не разбираюсь. А Тимур — идиот! Решил записать себя в добровольные няньки. Ему это скоро надоест. Как говорится — дружба дружбой, а своя рубаха ближе к телу! Поступит, и уже некогда будет бегать к своему задохлику. Появятся другие… задохлики. Он же у нас спасатель обиженных и угнетённых. Придурок!
Меня эта вся ситуация страшно бесила, и я незаметно для себя немного перебрала с коктейлями. В общем, надралась порядком. Да и все хорошо набрались. Как я ни старалась развеселить общество, разговоры всё время опять скатывались на Пашку. Ксюху тоже жалели. Поговаривали, что они вроде бы дружить только начали. Вот это была очень интересная новость. Получается, мне удалось напоследок разбить этот неразлучный голубой тандем: Тимур и Паша. Что-то не слишком верилось про Ксюшу, но спрашивать не стала. Не хотелось, чтобы меня уличили в повышенной заинтересованности. Да и смысла теперь в этом уже никакого не было. Судьба всё решила за них. Вот как раз в тот вечер я и залетела. Надо мне было звонить своему зверю. Он почувствовал, что я никакая, и примчался. И таблеток у меня не было. Наверное, это тоже была судьба.
Беременность я заподозрила через три недели. А когда сделала тест, и всё подтвердилось, сначала испугалась, а потом обрадовалась. Дура! Решила, что он бросит свою серую мышку и женится на мне.
Когда он мне пытался внушить, что брак не для меня, мне стало ужасно любопытно, что же из себя представляет та несчастная, которую он выбрал себе в жёны. Понятно, что брак был чисто из коммерческих изображений. Тигр и любовь — понятия суть несовместные. Очень хотелось посмотреть на эту лахудру. Но где? Я понятия не имела, где он живёт, чем занимается, где бывает. Нас связывали только короткие встречи в его джипе в Ключе да гостиница в Челябинске. Но мне повезло совершенно случайно. Это было в начале января. Я увидела в городе его джип и решила подождать, встав за газетным киоском через дорогу. Ждала около часа. Замёрзла, но терпела.
Они выходили из «Рапсодии» — он и его курица. Маленькая, в жутко-серой норковой курточке, с прилизанной головкой и в квадратных очках!!! У нас что… нашествие очкастых мышей? Боже, как же нежно он её поддерживал, чтобы она не дай бог не поскользнулась на своих тоненьких, как у кузнечика, ножках и не проломила себе башку. А рожа у него была не как у тигра, а как у лакея, который хочет получить чаевые за своё усердие. И это МОЙ ТИГР?! Значит, про брак он мне всё наврал! Я для него действительно была резиновой куклой для его животных извращений. Я ничего не понимала. Я же в сто раз… да что в сто? Я в тысячу раз лучше этих бледных поганок. Тогда почему они, а не я? Даже Тимур, мой преданный рыцарь, и тот меня бросил. Что не так с этим миром? Почему посредственность предпочитают красоте?
Когда сказала ему про беременность, он страшно разозлился. Думала, что прикончит меня прямо в машине. Но он быстро взял себя в руки и сказал, чтоб ничего сама не предпринимала. Ха! Я и не собиралась! Чувствовала, что это мой большой козырь. Он позвонил через неделю, сказал, что меня заберёт водитель. Я запаниковала: а вдруг меня сейчас увезут в клинику и вычистят? И прощай все мои мечты! Нет, не станет он избавляться от своего ребёнка.
А вдруг ему вообще не нужен ребёнок? Я не знала, что он решил. Мне стало реально страшно. Вдруг он вообще хочет от меня избавиться? А что? Вполне в его духе. Всю дорогу я себя накручивала, не зная, что меня ждёт. Так страшно мне ещё никогда не было. Я уже жалела, что вообще всё это затеяла. Нужно было самой потихоньку сделать аборт. Но сейчас об этом думать уже было поздно.
Его новый водитель (старого после того случая я больше не видела) привёз меня за город в дачный посёлок, в его загородный дом. Ничего так себе домик: три этажа, кремовый сайдинг, огромные окна из тонированного стекла, похожие больше на витрины; фасад второго этажа — балкон с навесной крышей из цветного стекла с боковой лестницей.
Это архитектурное чудо окружало не менее чудесное творение дизайнерской мысли — обширная площадка, переходящая в идеально подстриженный газон с разбросанными по нему клумбами, деревцами, кустарниками, альпийскими горками, прудиком с фонтаном-античной девой и беседкой, увитой плющом. Всё это было сказочно красиво. Вот только мне было не до красоты — меня трясло от страха. Ему ничего не стоило прикончить меня и похоронить под какой-нибудь берёзкой в берёзовой роще, отделявшей его усадьбу от остального посёлка. Пока доехали, я была уже еле жива  — зуб на зуб не попадал от страха. А он меня даже не встретил! Охранник довёл меня до дверей и передал домработнице.
Меня сначала провели в комнату, оборудованную под медицинский кабинет, где мужик с повязкой, скрывающей его рожу, подтвердил мою беременность. Затем домработница проводила меня в его кабинет на втором этаже. Он встретил меня довольно приветливо, даже предложил зелёный чай с пирожными. Но что-то в его взгляде было не то. Это был совсем другой, незнакомый мне человек — не мой тигр. То, что он мне потом объявил, совершенно не совпадало с моими предположениями. Убивать меня он и не думал (зря тряслась всю дорогу), но и жениться на мне он также не собирался. Он продиктовал мне свои условия. Не предложил, а именно продиктовал — без права выбора.