Примирение

И отступил на шаг, чтобы посмотреть на нее. Как ни странно, Оливия ничуть не смутилась; она ощущала лишь незнакомое раскрепощение, расслабляясь под его взглядом. Да, он подчинил ее своей власти, и она радовалась этому. А он любовался красотой лежащей перед ним женщины, ее шелковистой блестящей кожей, кружевным лиловым бельем, пеной золотистых, разметавшихся по подушке волос.
Затем, наклонившись, он уверенно избавил ее от остатков одежды, и руки его властно прикрыли ее вздымающиеся обнаженные груди. Новые чарующие ощущения охватили Оливию, и она перенеслась в сказочное царство, где жили лишь они двое.
С восхитительной неторопливостью Эндрю начал исследовать ее тело, лаская хорошо известные точки удовольствия и находя новые. Без очков глаза его выглядели нежнее, он казался совсем другим человеком, да и она оставила там, где-то в другой жизни, застенчивую девушку, какой некогда была.
Охватившее ее желание, нараставшее от его ласк, было не просто страстью. В первые дни замужества Оливии были знакомы эти взрывы чувственности — она не была холодной женщиной. Но сейчас ей хотелось, чтобы Эндрю душой и телом принадлежал ей, чтобы он стал частью ее самой и чтобы она стала частью его.
Она горячо отзывалась на его поцелуи и объятия, радуясь силе его мускулов. Шедший от него запах здорового пота, смешанный с ароматом дезодоранта, опьянял ее.
Наконец он уже не мог больше сдерживаться. Со стоном он соединился с нею. Казалось, именно для этого она и рождена, для того, чтобы слиться воедино с любимым мужчиной. Соски ее торчащих грудей терлись о его твердую грудь, ее бедра прижимались к его бедрам. Она наконец обрела самое себя.
Движения Эндрю убыстрились, стали более настойчивыми. По коже Оливии будто помчались искры. Некая внутренняя сила заставляла ее приподниматься и двигаться вместе с ним. Наконец вспыхнуло обжигающее пламя, пожирая и высвобождая ее, и вот они лежат уже рядом задыхаясь.
Оливии казалось, будто над ней взмахнули волшебной палочкой, превратив в наполненную любовью и счастьем женщину.
Эндрю глядел на нее нежно и любяще.
— В последние недели мне было так трудно — желать тебя и изо всех сил стараться сдерживаться.
Она поцеловала его грудь.
— А мне казалось, ты только о том и думаешь, сколько во мне веса да какого цвета у меня волосы.
— Это всего лишь бизнес. — Перевернувшись на спину, он привлек ее к себе. — Мне никогда еще не приходилось бывать в таком положении — испытывать влечение к женщине, с которой я работаю. Я всегда эти две части жизни отделял друг от друга.
Интересно, какие другие женщины ему нравились? — подумала Оливия. И что с ними стало? Но ведь сейчас это не имеет значения, потому что он здесь и с ней. По случайным замечаниям она догадалась, что хотя у него были любовницы, но ни одного серьезного увлечения.
— Думаю, я выучила урок, — пробормотала она. — Начинается вот так, да?
Обняв его, она начала исследовать его рот губами и языком, приподнявшись над ним и возбуждая его так, как несколько минут назад возбуждал ее он.
Со стоном Эндрю снова обнял ее. Теперь их движения были более медленными, а когда их страсть достигла апогея, то это было скорее ровное голубое свечение, ослеплявшее, однако, даже больше, чем вспышка огня, которую Оливия ощутила в первый раз.
— Ставлю тебе отлично с плюсом, — прошептал Эндрю, пока они лежали, сплетясь воедино. — Ты талантливая ученица.
— Заслуга принадлежит учителю.
Наконец они поднялись с постели. Эндрю налил ей и себе по рюмке «Амаретто». Казалось странным, что надо вставать, одеваться и ехать домой. Но Эндрю заметил, что они не должны расстраивать Веронику, и она с неохотой согласилась.
— Но завтра… — начала Оливия.
— Завтра ты отдыхаешь. — Голос его выражал сожаление, но он был непреклонен. — Понедельник — наш великий день, и я хочу, чтобы ты выглядела наилучшим образом.
Больше, чем ты хочешь меня? — подумала она, зная, что она несправедлива, но не в состоянии воспротивиться минутному чувству обиды. Теперь, когда они стали возлюбленными, ей казалось, что они всегда принадлежали друг другу — и во всем. Почему же он постоянно ставит бизнес на первое место?
— Увидимся в понедельник утром. — Прощаясь, он долго целовал ее.
Она начинала с неприязнью относиться к взятой на себя новой роли. Не то чтобы ее это перестало интересовать, но сегодняшний вечер все изменил, даже больше, чем она могла себе представить. Ей хотелось остаться с Эндрю, забыть про упражнения, макияж и диету.
По пути в свою спальню она остановилась у двери Вероники, чтобы пожелать той спокойной ночи.
— Тебя долго не было. — Вероника, нахмурившись, подняла глаза от журнала.
— Мы с Эндрю… Нам надо было многое обсудить.
— Я не вчера родилась, — сказала Вероника. — Надеюсь, ты знаешь, что делаешь. Иди поспи, моя дорогая.
Кивнув, Оливия ушла. Послезавтра она могла снова стать собой. Ей сделалось полегче при этой мысли, а потом с внезапным беспокойством она подумала: а удовлетворится ли Эндрю простой школьной учительницей? Сможет ли любить ее такой, какова она на самом деле, после того как увидел искусственно созданный образ Оливии Голд — подающей надежды актрисы?
  
11
 
В понедельник, как только рассвело, Перси отвез обеих женщин к подножию холмов у гор Сан-Габриэль. Оливия с интересом изучала пейзаж, который они проезжали, резкие контуры гор и поникшие от жары травы, освещенные ранним утренним солнцем. Вероника почти не выглядывала в окно, снова погрузившись в чтение сценария, который они обе тщательно изучили накануне.
Субботний вечер с Эндрю казался далекой мечтой, волшебным видением. Оливия все еще наслаждалась ощущением его прикосновений. Ей хотелось бы спать рядом с ним, утром вставать не спеша, спокойно завтракать, а не ехать на работу.
Лимузин одолел крутизну, потом свернул на все сужающуюся извилистую дорогу. Наконец они подъехали к незаасфальтированному участку дороги, явно представлявшему угрозу любому автомобилю, кроме машины с четырехколесным приводом.
— Полагаю, нас здесь встречают. — Перси оставил и мотор и кондиционер включенными.
Оливия дрожала от возбуждения. Конечно, у нее все хорошо получилось на фотосъемках, но киносъемки на весь день — это уже нечто иное. Она поглядела на классический профиль бабушки. Она не может, не должна подвести Веронику!
По узкой дорожке к ним, подпрыгивая на ухабах, катил джип, за рулем сидел Эндрю. Одетый в свободную рубашку с распахнутым воротом и узкие брюки, он выглядел удивительно бодрым и свежим.
Помогая им пересесть в его машину, он успел встретиться глазами с Оливией. Его пристальный взгляд сообщил ей, что и он провел большую часть воскресного дня, вспоминая события того вечера.
Они прибыли в шумный лагерь. Оливия не понимала, чем же так заняты эти люди, но создавалось впечатление, что если бы на Лос-Анджелес упала ядерная бомба, то все, что нужно для выживания, здесь было. Громко гудел портативный генератор, а сбоку стоял каким-то образом затащенный на гору деревянный домик, в котором жужжал кондиционер.
— А ты здорово постарался, — шепнула она Эндрю.
— Пусть это будет уроком на тему «Как снимать рекламу».
— А я бы провела с большим удовольствием парочку уроков на другую тему.
— Я тоже…
Как раз в этот момент к ним подошла Вероника, и Эндрю неохотно выпустил руку Оливии.
— В том домике ваша костюмерная, — сказал он.
— Маленький, но кондиционер все же есть. — Вероника пошла вперед, Оливия поспешила за ней.
Внутри за них принялись мастера по прическам и гриму. К семи часам Оливия была одета в комбинезон и вполне готова. Так как она должна была появиться первой, Вероника могла бы отдохнуть в домике, но ей, конечно, захотелось понаблюдать.
У Оливии сжалось горло: выйдя из домика она обнаружила ожидавшую их небольшую армию. Оставалось только надеяться, что она не выкажет себя полной дурочкой перед всеми!