О чем молчит черная маска (СИ)

- Время всегда играет против нас.
Она придерживалась за бортик, на котором был настоящий мини-бар: несколько причудливых бутылок с разноцветным содержимым, необычные фужеры без ножек, повторяющие форму пирамиды, и изобилие фруктов. Странно, что я не заметил этого набора раньше. Я оттолкнул ногами воду, и в момент оказался у бортика, рядом с ней.
- Поэтому я ценю каждый прожитый миг! – выпалил я.
Она подносит к губам пирамиду и перед тем как сделать глоток рубиновой жидкости, замечает:
- И перебрались ко мне...
Я никак не мог правильно распознать интонацию в ее голосе: пренебрежение или хорошо маскируемый интерес?
- И вы тоже цените время. Ведь именно поэтому в пробке вы открывали окно? – Спрашиваю у нее.
-А вы не из робких. Желаете выпить?
- Не откажусь.
Она наливает в пирамиду зеленую жидкость. Ямочки у основания ее хрупкой шеи играют тенями.
- Это должно вам подойти. – Ее голос нежен и строг одновременно. С проскальзывающими нотками надменности. Она протягивает мне фужер. В нем зелень таинственно плещется и обещает развязать мне руки, снять во мне все рамки морали и приличия. Чуть приподняв пирамиду, я собираюсь сказать, что хочу выпить за знакомство, но она опережает меня:
- Астра. – представляется девушка, приподнимает фужер, точь-в-точь как я.
- Евгений.
Наши пирамиды робко прикоснулись друг к другу, и я в один мах опрокинул зеленое в себя. Зелень полынью растеклась внутри, но тут же сладкий и мятный привкус затмил собой горечь. Абсент.
Стало темновато. Вся открывающаяся перспектива города, начала зажигаться огнями. Раскатисто и глухо, загремело небо.
- Как вам? – поинтересовалась блондиночка. 
- Хороший вкус. Что это? Амстердам? Зеленый эльф?
-Ломерье. Повторить?
Пока она наливает абсент, я пристально наблюдаю за ее лицом, за эмоциями на нем. Ну так что Евгений, пренебрежение или хорошо маскируемый интерес? Но я не могу ничего ощутить. Какой-то барьер внутри Астры не дает шансов вырваться оттуда истинным эмоциям. Ее голос и лицо словно маска. Я начинаю осознавать, что она не из тех, с кем можно пару раз развлечься. Ко мне приходит понимание, что ее окружение - каста более высокая, нежели я. Нежели Аполлон. Но кто в этом мире может быть выше Аполлона?..
- И сколько минут вы готовы пожертвовать, находясь в моем обществе? – Спрашивает Астра.
-Я бы поставил вопрос по-другому. Сколько времени мне отведено для пребывания в вашем обществе.
- Кто же, по-твоему, будет определять это? – Переходит она на ты.
- Судьба.
Она грациозно водит пирамидой возле губ, смакует запах уже рубинового напитка:
- Отчего же не мы?
- В этом огромном городе невозможно пересечься два раза незнакомым людям. Лишь судьба может это устроить. Она гнет пространство и время как проволоку. Ей все под силу. – Заканчиваю мысль и вливаю в себя абсент. Полынь. Сладкий ментол.
- Значит наша встреча с тобой проведение судьбы?
- Я не исключаю этого.
- А как же случайность? – Спрашивает Астра, а потом тянет из пирамиды рубин.
- Случайность придумали те, кто не верит, что все в этом мире закономерно. Я запинаюсь при виде того, как вишенка исчезает за её пухлыми губами. Астра не торопится ее проглотить, а держит во рту, сжав между пальцев тонкую ножку. Мне не видно, но почему-то мне кажется, что она гоняет вишенку языком. – Ведь если допустить, что нет судьбы, а есть случайность, тогда я и ты родились тоже случайно, а значит, лишены всякого замысла, соответственно и смысла жизни. Поэтому, я считаю, что наша встреча не спроста.
Я замечаю, как Астра старается сдержать улыбку. Но уголки рта невольно выдают ее, и улыбка эта вовсе не похожа на насмешку.
Как будто подкрадываясь, над головой неровно застучали капли дождя, и поняв, что нет опасности, сорвались на нас сплошной стеной.
Я чувствую, как первая доза абсента начинает просачиваться в мою кровь, в мою голову.
- Утром в пробке, - я пытаюсь перекричать шум дождя. – что ты хотела мне сказать?
Внезапно чаша залилась синим цветом. Синий плавно перешел в пурпурный. Заиграла быстрая музыка. Забил танцевальный бит.
Она высовывает вишенку и кричит мне:
- Уже не важно!
А потом она стягивает с себя шляпу, и подставляет лицо дождю. От того, что стало прохладно, желтая ткань купальника вздулась на грудях двумя округлыми горошинами. Девушка отталкивается от борта и скользит по воде к центру чаши. Разгребая руками пурпурную воду, смотрит на меня испытывающим взглядом.
Алкоголь - это рентген. Он помогает видеть эмоции человека. Как бы хорошо человек их не скрывал. Благодаря абсенту чувствую, что я ей не только интересен. Я вижу, что она готова подпустить меня очень близко к себе.
Толкаюсь от борта и плыву к Астре. Она кладет ладошки мне на шею, а потом шепчет на ухо:
- Здесь шумно. Плыви за мной. – Я скольжу по трубам. Калейдоскопом сменяются чаши: синие, зеленые, красные, грустная музыка, классическая музыка, быстрая и веселая. Моя кровь наполняется абсентом и разносит его по всему телу. Слышу, как он шумит в голове.
Вокруг густеют ветви. Чаш меньше становится. И вот я у прозрачного ствола дерева, вместе с Астрой в одной чаше. Архитектор видимо специально эту чашу создал для уединения парочек. Чаши все далеко от нас, а те, чьи силуэты видны отсюда, не смогут разглядеть, что у нас происходит.
Здесь меланхоличная музыка перешептывается с дождем и свет вокруг голубой. Вода от падающих капель пузырится. Над городом тучи слегка пригасили свет, и стерлись очертания небоскребов, остались лишь горящие светом окна – словно мотыльки в небе.
Теперь взгляд Астры настоящий: он томный, нетерпеливый, пожирающий. Толкаюсь от борта и рассекая голубую воду, парю в центр чаши, к ней. Чем ближе я к Астре, тем сильнее ее губы открываются, как будто ждут момента сорваться в поцелуй. И действительно это было так. Как только я подплыл к Астре, она приподнялась над водой, и приоткрыв рот, накинулась на меня, впившись в мои губы. Одновременно снизу кто-то ужасно закричал. А следом и весь аквапарк залился множеством воплей. Но даже это, не мешало Астре. Ее язык как оголенный нерв, извивался, лез на рожон, норовя сплестись узлом с моим.
Краем глаза, я вижу, как в голубых пузырьках отражается нечто: оно яркое, оно набухает и медленно растекается по изогнутой глади пузырей.
Внезапно мир вокруг стих. Как будто я резко потерял слух. Только язык Астры шурудил внутри, но и она, начинала понимать, что происходить нечто ужасное, страшное, потому что вскоре вышла из меня. А потом на нас обрушился инфернальный грохот, было ощущение, что я пропустил его через себя и он заполнил собой все пространство вокруг: этот объемный бас заполнил все мое нутро, каждую щелочку, каждую пору, каждый закуток аквапарка и каждый угол мегаполиса. Как при бомбежке мне захотелось открыть рот, чтобы не так сильно давило на перепонки. Наконец бас перешел в завершающий спектр звука, отчего задребезжало все мое нутро, все молекулы моего тела. А когда все прекратилось, стал возвращаться слух. Зашуршал дождь. Заиграла романтическая мелодия. Наконец я вышел из оцепенения и обернулся. Перед моими глазами предстала страшная картина: на горизонте, за грязноватыми силуэтами небоскребов, дождливая дымка и грозовое небо озарялись оранжевым, по краям облепленным копотью, огненным грибом. Там было настолько светло, как будто солнце спустилось сквозь облака на землю. Гриб неспешно и величественно разрастался вширь, закручивал внутрь поля своей шляпы, увлекая туда чернильные тучи.
Казалось, что притих мегаполис на время. Пришибло его не здешним, незнакомым звуком. Небоскребы стояли в оцепенении, привычный городской шум предпочел притихнуть, чтобы прислушаться, принюхаться к происходящему. И даже аквапарк больше не звучал воплями людей. Везде был только дождь.
Но потом где-то далеко, из недр мегаполиса, продрался одинокий вой скорой помощи. Звук этот привел в чувство пространство, а дальше, как включается свет в окнах сумеречного города, по очереди стали завывать с разных сторон сирены.