У осьминога три сердца (СИ)

— Какие, например?
— Ну… нет единой руки. Художника мне никто нанять не дал, а креативный отдел, которому поручили проработку эскизов, отнесся к заданию слишком поверхностно и просто накидал свалку из интернета. А еще зовутся креативщиками, — нахмурился Денис.
— А сколько осталось до выхода игры?
— Клей хочет выпустить ее через два месяца, но у меня в планах оттянуть эту дату, к тому же ее еще не анонсировали.
— Если хочешь, — я не успел взвесить свое решение, чтобы так уверенно его озвучивать, но внутренних ощущений, которые могли бы меня от этого отговорить, не возникло, — я могу набросать для твоей игры эскизов.
Денис мигом воссиял. Будто по его лицу тряпкой провели, разгладив хмурый вид.
— Я хотел, чтобы ты это предложил. И ждал! Конечно, какой дурак откажется от твоего предложения?
— Сколько приблизительно нужно? Десять, двадцать, сто?
— Нужны составляющие части, суть игры в том, чтобы плейер сам мог составить свой эскиз, нужны только основные детали и составляющие элементы. Думаю, пары десятков хватит. Из них получатся сотни.
— Я сделаю это для тебя, дай мне немного времени.
Наблюдать за тем, как и без того горящий идеей человек разгорается еще больше — поразительное удовольствие. Я даже представить не мог, что кого-то мое предложение может так воодушевить.
— Значит, ты прилетел для того, чтобы склонить меня в свою секту?
— Именно, и для того, — Денис подмигнул, — чтобы набить отличное тату.
***
Как мы и договаривались, я не раскрыл перед Денисом свою задумку, когда он лег в разложенное кресло, я попросил его закрыть глаза и разрешил открыть вновь только после того, как перенес эскиз на ключицы. Устроившись сбоку от кресла, я включил машинку и начал работу.
Какое-то время мне казалось, что все, что говорил парень, я пропустил мимо ушей. Я просто смотрел на линии, обводил одну за другой, но перед глазами словно появился второй экран, дополняющий реальность. Воображение начало генерировать идею за идеей, которую я собирался воплотить для игры Дэна. Переполошенное и взбудораженное сознание, казалось, получило новую порцию расширяющего творческие границы вдохновения. Я мог выйти за рамки своего устоявшегося стиля и попробовать нечто новое.
В процессе работы я настолько увлекся, что даже не заметил, как в поисках более удобного положения и доступа к участку между ключицами, забрался Денису на живот, вместо того, чтобы встать на ноги и продолжить корячиться рядом.
— Сразу бы так, — Денис не удержал не только свой язык от комментария, но и руку от посягательства на мою поясницу: прохладная ладонь забралась под футболку.
— У тебя всегда конечности такие холодные?
— Почти всегда.
— Твое сердце явно работает халтурно, сокращая участки, по которым необходимо гонять кровь.
— У меня нет на него управы.
В скрюченном состоянии долго сидеть оказалось некомфортно, бить было удобно, но вот шея и спина решили устроить забастовку — мышцы начали затекать от напряжения. Прикрыв глаза, я похрустел шеей, но облегчение это принесло лишь временное. Захотелось выгнуться в спине, и я почти начал выполнять данный элемент, но вдруг вспомнил, что сижу на парне, которому и без того только повод дай.
— У тебя красивый цвет глаз, серо-голубой, как вода на пляже на необитаемом острове, — Денис, говоря о моих глазах, упорно в них не смотрел. Наверное, потому что смотрел на него как раз таки я.
— А я-то все ждал, когда ты сорвешься и что-нибудь ляпнешь эдакое, долго же ты держал в себе. Нигде не болит больше? Полегчало?
— Ну давай, вперед, смути меня окончательно, я и так стараюсь проявлять интерес к тебе как можно более аккуратно.
— И зачем ты ограничиваешь себя такими рамками?
Машинка и руки продолжали свою работу, дубль-экран перед глазами схлопнулся, и вдруг реальность стала куда интересней, в ней вновь происходили вещи, выбивающиеся из стандартов повседневности.
— Не хочется тебя спугнуть. И наскучить тоже…
— Все верно, поэтому ты выбрал тактику «сухопутная черепаха», такими темпами ты мне не то что наскучить не успеешь, но дождешься первых признаков проявления деменции и вообще станешь вечным «новым знакомым».
— Раз так, то я обязательно подумаю над твоими словами и выберу себе новую тактику.
— Рассчитываю на твою скорость, надеюсь, мне не придется ждать десятилетия.
Сосредоточиться на работе дольше, чем на полчаса, мне не дали собственные слова, возымевшие на обращенного слишком большой эффект. Денис принял их настолько близко к сердцу, что, видимо, сражение со своим внутренним желанием двигаться «поэтапно» и ворваться в чужую жизнь безбашенной выходкой состоялось в пользу последнего. Его ладони опустились на мои ягодицы, нырнули под резинки спортивных штанов и трусов, огладили зататуированную кожу и чуть приспустили их. Парень, игнорируя мое занятие, чуть приподнялся на лопатках и заглянул мне за спину, жадным взглядом изучая разрисованное бедро.
— Я бы хотел видеть твою задницу в таком виде чуть чаще, — подушечки пальцев мягко, почти невесомо, прошлись по контурам татуировки, повторили каждый изгиб, каждую деталь, кожа в местах, где он касался, начала нагреваться, отзываясь на приятные ощущения. Пальцы Дениса, завершили очередной круг почета, обманчиво замедлились, заставляя думать, будто он вот-вот уберет руку и вернет штаны на место, а затем неожиданно впились в кожу ягодиц, закрашенную плотным орнаментом, смяли, словно хлыстом огрели чувствительное место, но принесли только вспышками взорвавшееся наслаждение. Ладони, словно наэлектризованные, пустили разряд тока, принявшийся скакать по телу, резонировать, отдаваясь какой-то странной, узлом вяжущей болью в животе и приятной тяжестью в паху. Обнаженный почти наполовину член, среагировал на чужие касания к телу слишком активно, показывая, насколько эти манипуляции эффективны.
Денис лег обратно, но натягивать штаны выше так и не торопился. Какое-то время он, будто пытаясь загипнотизировать меня, смотрел прямо в глаза, он никуда не спешил, но и ждать долго готов не был, потому, видимо, решив, что бронированный заслон эмоций так быстро не вскроешь, да и даже со спущенными штанами, мне не западло было продолжить работу, нырнул рукой в трусы и, огладив вставший ствол на всю длину, сжал пальцы у основания. Его взгляд спросил: «А как тебе такой поворот? Что-нибудь скажешь?» Мой взгляд врезался в плотные зашторенные два черных куска ткани, я попытался прикинуть, какова вероятность того, что именно в этот момент, кто-то из сотрудников решит нас навестить? Не такая уж маленькая. Острые ощущения возможного разоблачения сыграли на моих нервах свою партию, дыхание стало тяжелым, а вот сердце, наоборот решило подыграть в такт, выстукивая бит в ушах.
Вот только губы так и не разомкнулись, чтобы произнести настойчиво «Хватит», все тело заняло оборону и просило продолжения. И я решил, что нет смысла бросать самому себе в лицо перчатку. Такое шипящее предвкушение удовольствия брало верх над возможным стыдом. Моя решительность оказалась заразна. Рука с длинными тонкими пальцами программиста начала отыгрывать свой сценарий. Скользкие, но все еще недостаточно для улетного кайфа, движения ладони по всей длине члена, разносящие смазку, не давали сосредоточиться на рисунке. Но и отложить на время машинку я не мог, ведя иглой по коже с особой осторожностью. В столь необычном положении пальцы Дениса оказались куда проворнее, казалось, его ничто не сковывало. В какой-то момент он выпустил член из руки и поднес ладонь ко рту. Насколько он был уверен в том, как выглядел сейчас? Действительно ли смотрелся вызывающе и был желанен? Денис не продолжил, пока мое внимание вновь не было отдано его действиям. Лишь почувствовав, что боль и импульсы на участке кожи, отведенном под свежую татуировку, стихли, он убедился, что можно продолжать. Густая слюна растеклась по его пальцам. Горячая мокрая ладонь вновь накрыла член. Кресло было разложено под углом в сто пятьдесят — сто шестьдесят градусов, поэтому фактически Денис не совсем лежал, и эта поза оказалась и для него, и для меня весьма удобной, его локоть никуда не упирался, позволяя беспрепятственно двигаться. Он точно знал, как, где и в каком темпе нужно делать, не насилуя кожу рваными движениями, он аккуратно разогревал стояк, готовил к тому, что являлось неотъемлемой составляющей приятной дрочки. Его рука скользила от головки к основанию, пальцы то размыкались, то сходились плотной стеной, выдавливая каждую выступающую каплю смазки.