Алфавит грешника. Часть 1. Женщина, тюрьма и воля

 
«Ведь не зря тратил я молодые года…»
 
Ведь не зря тратил я молодые года
Там, за речкой, за чёрной горою,
И горит на груди Золотая Звезда,
Как положено это Герою.
Сторожил я с друзьями Тадж-Бекский дворец.
Замирял кишлаки по горам Кандагара.
И холодная сталь, и горячий свинец
В моё тело входили недаром.
Я у Сунжи в лесу, окружённый, один
Отбивался в упор от давнишних знакомых,
Но не умер и взял, как и дед, свой Берлин,
Хоть его и зовут по-другому.
Почему же сегодня мне в спину кричат
О каких-то правах и свободах,
Если я по приказу навёл автомат
На хохлатых фашистских уродов.
Я – отечества воин, воспитанный в ГРУ,
Заявляю всем сквозь балаклаву:
Если надо – убью, если надо – умру
За вождя, за народ, за державу.
И никто помешать не сподобится мне,
Присягнувшему Русскому флагу,
Знайте: я, как отец на сибирской броне,
Въеду в мной усмирённую Прагу.
 
«Весенний ветерок лепечет…»
 
Весенний ветерок лепечет,
По-детски проявляя прыть,
Дабы скорее окна вечер
Мог тьмой безмолвною накрыть.
Чтоб я уснул и засыпая,
Как в интернетовской сети,
Посредством божьего вай-фая
Себя мог снова обрести.
Весёлым, смуглым иностранцем
17 лет тому назад,
Под горький запах померанцев
И пенье сладкое цикад.
Вдали отечества родного,
Давно презревшего меня,
За дело, помысел и слово
Срамя, пороча и черня.
Пусть судит бог, но я не скрою:
Как мужику, мне грянул гром,
И стала родина чужою,
И хуже мачехи притом.
А я ведь верил безгранично,
Служил, работал, воспевал
С другими и единолично,
Без сторожей и погонял.
Но доказать сумели власти:
Стране навеки суждено
Иметь две старые напасти
И с ними новшество одно.
Ну, и зачем мне Муссолини,
Попов средневековый бред
Среди запретов, красных линий
И нарисованных побед.
Я жить хочу открыто, честно,
Среди свободных, как и я,
И не во сне, а повсеместно
До дней последних бытия
 
«Весы справедливости – верные, точные…»
 
Весы справедливости – верные, точные,
Хозяина нет им и сторожа нет,
Но каждый из нас в своё время урочное,
Коснётся их чаш, излучающих свет.
Они не знакомы с людским правосудием,
Вершимым нередко во лжи и за мзду,
Где форма и буква – слепое орудие,
Несущее в мир человека вражду.
И с верой не путай их в царстве таинственном:
Под грозные взгляды, меж благостных струй,
Не важно, страдал или предал, единственно –
Покайся и руку холуйски целуй.
Весы справедливости – точные, верные,
Они по-другому выносят вердикт:
То сладкие губы, то язва с каверною,
То вдруг беспричинная ярость владык.
И самое горькое, самое страшное,
По нашим грехам меря долю детей:
Где сын-алкоголик с тоской бесшабашною,
Где дочь над разбитой любовью своей.
 
«Волею чьею пред мною ты явлена…»
 
Волею чьею пред мною ты явлена,
Обескуражив, маня, обжигая
Взмахом ресниц прямо в сердце направленным –
Даже в одежде бесстыже нагая?
Ради чего ты очеловечена:
С умыслом каверзным, с целью благою,
Шествуя в нимбе волос обесцвеченных –
Даже в одежде бесстыже нагою?
Или жила где-то рядом с рождения,
Выросла, вызрела, стала такая
Властная, падкая до наслаждения –
Даже в одежде бесстыже нагая.
Впрочем, я сам вожделею и жаждаю,
Как удержаться седому изгою,
Коли мне снишься ты полночью каждою –
Даже в одежде бесстыже нагою.
Ну, а когда я сквозь темень кромешную
Тронуть решился, к себе привлекая,
Расхохоталась: чужая, нездешняя –
Даже в одежде бесстыже нагая.
Словно ко мне ты пришла во вселенную,
Разума чтобы лишить и покоя,
Мной, моей памятью запечатленная –
Даже в одежде бесстыже нагою?
И покорившись навек неизбежному,
Как я кому-то скажу: «дорогая»,
Если ты всюду со мною по-прежнему –
Даже в одежде бесстыже нагая.
Так и живу я с мечтами напрасными,
С опустошающей страстью мужскою
К той, кем была ты, играя соблазнами –
Даже в одежде бесстыже нагою.
 
«Время забыться и время подняться…»
 
Время забыться и время подняться,
Внемля проклятиям после оваций,
И улыбаясь до судного дня –
Дайте меня мне.
Дайте меня.
Как статуэтку на распродаже:
Жалкого, бедного, нищего даже,
Не заменив ни штиблет, ни ремня –
Дайте меня мне.
Дайте меня.
Камушком, камнем, гранитной плитою,
Надписью к памятнику золотою,
Пламенем вечным святого огня –
Дайте меня мне.
Дайте меня.
Дайте, устав ненавидеть, влюбиться,
Пасть Люцифером и Буддой явиться,
Птицей лететь и идти семеня –
Дайте меня мне.
Дайте меня.
Дайте озябнуть и после согреться,
Чтобы на руку друзей опереться,
Лесом брести или там, где стерня –
Дайте меня мне.
Дайте меня.
Дайте свободу и нары на киче,
Всё, что сложилось, и всё, что я вычел,
И подытожив, судьбы не кляня –
Дайте меня мне.
Дайте меня.