Воровка чар (Дилогия) (СИ)

— Госпожа стрига, — позвал меня хозяин трактира, в аккурат, когда пятая тройка дежурных вышла на улицу, следующие мы с Рионом и деревенским стрелком.
И выложил на стойку небольшой, не длиннее локтя, ножичек, видимо, оставленный кем-то из постояльцев в счет оплаты. Я поднялась, подошла к стойке, подняла железку. Свет скользнул по тусклому лезвию. С точильным камнем этот ножичек явно не дружил, а стоило бы.
Я немного подержала тыкалку на вытянутой руке, полюбовалась размытым отражением в давно не полированной поверхности, и положила на край стола. Потом подумала, и снова взяла.
Только бы не зарезаться и парней не задеть ненароком.
У Риона клинка не было, да ему никто и не предлагал. Оно и понятно, к чему магу железо? Интересно, а ведьме оно зачем?
Мы вышли на улицу, когда я уже уверилась, что ничего не случится, что «убивец» кем бы он ни был, сидит за соседним столом и поднимает чарку за собственную поимку.
Улица была темна, зато почти в каждом окне трепыхался огонек свечи. Луна то и дело выныривала из облаков, освещая соломенные двускатные крыши, кривые заборы и даже серую кошку, шмыгнувшую за поленницу.
— Так, идем друг за другом, шаг в шаг. Просто идем и смотрим…
— Ты кого уговариваешь, меня или себя? — спросила я Риона.
— Всех, — ответил он.
За спиной сдавленно хрюкнул Михей. В целом парень меня порадовал. Стоило нам выйти из освеженного трактира в ночь, как он отшатнулся в сторону от меня, от мерцавших во тьме волос. Но в спину не пальнул и не убежал с криками. Лишь пробубнил короткую молитву Эолу.
Поначалу мы шли неуверенно, дергаясь от каждого скрипнувшей калитки. Улицы, наполненные тенями, вдруг стали враждебны. За каждой тенью мерещилась еще одна, враждебная и смертоносная. Через несколько десятков шагов, я чиркнула железкой, что держала в руке, о камень, а стрелок едва не выронил арбалет. Рион выругался, тихо и как-то устало.
— Эй, — закричали с противоположной стороны улицы. — Мальцы, — мужчина из точно такой же тройки замахал руками.
Очередной патруль живой и невредимый возвращался обратно в трактир.
— Не боись, мальцы, мы рядом, ежели чего, — начал заверять нас кряжистый мужичок с рыжей бородой, но, заметив меня, а потом и Риона, крякнул. — То исть… Доброго вечера, господин чаровник, — произнес он, но поклонился почему-то мне.
— Доброго, — ответил Рион и спросил: — Ничего?
— Ничегось, — согласился другой помоложе и гладко выбритый.
— Даже не знаю, радоваться или огорчаться этому, — пробормотала я, и Рион ткнул меня рукой так, что я все-таки выронила железку. Михей сдавлено хихикнул. Всего раз. Наверное, поэтому маг даже не повернулся.
— Ежели чего, зовите, — напутствовал нас рыжебородый, а я с тоской всмотрелась в уходящую во тьму улицу.
Скучное на самом деле занятие. Идешь-идешь, а ничего не происходит. И если сперва мы бдительно всматривались в каждый угол, каждую шевелящуюся ветку, до рези в глазах пытаясь разобрать, что там прячется во тьме. Потом просто окидывали взглядами округу и торопились уйти дальше. Михей больше не смеялся, только вздыхал. Рион молчал, видимо разочаровавшись в собственной идее, ускоряя и ускоряя шаг, торопясь оказаться в трактире.
Но нам не повезло. Или наоборот, тут с какой стороны смотреть. Но, как по мне, то пакость не может считаться везением.
Описав дугу, наша тройка уже возвращалась обратно, когда в лесу завыли волки. Михей выписал отвращающий жест и встал столбом. Тревожный унылый звук пробрал до самых костей. Стрелок громко клацнул зубами. В руке Риона замерцал маленький огонек, не столько разгоняя тьму, сколько делая ее гуще.
Мы оглядывались, инстинктивно придвигаясь друг к другу, искали малейшие признаки опасности, но ничего не находили. Ничего, кроме тьмы и воя.
Звери затихли так же внезапно, как и завыли. Дома все еще стояли на месте, огни свечей танцевали в темных окнах. Луна не торопилась показываться на глаза, как и чудище или кто там сегодня развлекается в Хотьках.
— Смотрите! — закричал Михей.
По улице из центра деревни медленно тёк туман. Не собирался, не скапливался под кустами бузины, оседая влагой на листьях, а именно тёк, как густые сливки из разбитой крынки. Он поглотил улицу, укутал заборы, заполнил сточную канаву и накрыл огороды. А мы все стояли и смотрели, как завороженные.
Михей выстрелил в белое марево скорее инстинктивно, чем, думая навредить. Болт ушел в молоко и звякнул где-то в стороне.
— И после этого ты еще будешь говорить, что здесь не замешан маг? — спросила я у Риона, шаг за шагом отступая вместе с парнями вверх по улице.
Тонкие пласты тумана стелились по земле, накатываясь, как волны на берег, глотая в жемчужное нутро землю, камни, траву. Туман дотронулся до сапог чаровника, попробовал на вкус лапти Михея, оплел мои засаленные сапоги, выменянные бабкой у кожевенника Кузьки за крынку рассола. Прозрачные щупальца коснулись щиколоток и двинулись дальше, поглощая кусты, цветы, ямы и выбоины на уходящей вдаль дороге.
Подхватывая волчье начинание, завыли собаки.
— Не буду, — ответил чаровник. — Маг. Очень сильный. Держитесь!
— За что? — спросила я.
Михей выполнил указание буквально, вцепился мне в плечо, совершенно забыв и про арбалет. Мы топтались по колено в тумане, клацая зубами. Хотя, за парней не скажу, а вот я клацала. И ждали незнамо чего. Или кого.
Но маг видимо был стеснителен и на честный бой выходить не спешил. Рион сделал первый неуверенный шаг вперед, потом еще один и еще. Плавно и легко, не встречая сопротивления в этом странном, совсем не прозрачном тумане. Парня можно было во многом обвинить в недальновидности, к примеру, но трусом он точно не был.
Непрекращающийся собачий вой нервировал. Очень хотелось присоединиться и броситься к трактиру, или к любому другому дому, где горит свет. Но вряд ли бы мне открыли. Дрожащими руками я подняла «ножичек», взяв на изготовку, и последовала за чаровником, Михей, не отпуская моего плеча, следом.
Мы шли медленно, ожидая подвоха от каждого куста. Огоньки, еще миг назад так приветливо трепетавшие в окнах, стали затухать. Один за другим. Задушенные невидимой рукой островки света исчезали, погружай деревню во тьму. Стрелок рыкнул, словно пес. В окружающей тьме, мои едва светящиеся волосы делали наши лица серыми, как у покойников.
И все-таки мы дошли до трактира. Дошли, не встретив ни одной живой души. И ни одной мертвой. Стало казаться, что стало чуть светлее. В собачий вой вплелись хриплые нотки. Дом, еще недавно приветственно гудевший разговорами, был тих. Не закрывающаяся дверь притворена и, думаю, для надежности еще подперта с той стороны поленом.
Мы видели ставни, резные наличники, покатую крышу, взбирающийся по стене плющ, окна наших комнат, гнездо птицы, высохшее и грязное. Видели, потому что улица медленно светлела, но совсем не так, как поутру, когда восходит солнце. Ее освещал колодец. Он явно был не предназначен для такого использования, но неизвестный маг не оставил ему выбора. Да и нам тоже.
Колодец светился изнутри, словно там развели костер. Голубоватый свет просачивался сквозь щели в срубе и раскрашивал улицу истончающимися лучами. Из глубины скважины поднималась, переваливаясь через стенки, расползалась по земле бело-серая муть тумана.
Я видела такое первый раз в жизни и, надеюсь, последний. Рука Михея задрожала, и эта дрожь передалась мне.
— Только не говори, что у вас тут каждую ночь такое светопреставление, а вы ни сном, ни духом, — излишне громко прошептала я стрелку, но тот не ответил. И правильно, дурацкая вышла шутка, вызванная обычным страхом.
Теперь уже сдали нервы у Риона, он швырнул вперед огненную сферу. До колодца она не долетела. Потускнела и растаяла на подлете.
— Не старайся, — раздалось из темноты, и я едва не подпрыгнула. — Канал поглотит любую силу, да нет у тебя лишней.
Из-за колодца выплыла высокая темная фигура, окутанная той же светло-серой закручивающейся дымкой. Человек? Зверь? Маг? Нежить? Притвора [15]? Тьфу, не о том ты думаешь, Айка, ох, не о том!