Воровка чар (Дилогия) (СИ)

Я перехватила клинок. Сзади послышался щелчок натягиваемой тетивы, Михей вспомнил, зачем взял с собой арбалет. Только бы в спину не пальнул.
— Человек, ученик и убийца мага, — протянула фигура. — Чем обязан?
— Мы пришли остановить тебя! — крикнул Рион.
Я закрыла глаза, едва не хватаясь за голову. Первое правило выживания: встретил чудище страшнее себя — будь вежлив, и, уж тем более, не рассказывай о планах по его умерщвлению. Геройство и красивые слова хороши в сказаниях и балладах. На деле же никто не будет стоять, и выслушивать оскорбления.
— Зачем? — не поняла тварь.
— Ты убиваешь людей!
— Она тоже, — едва заметный наклон в мою сторону, и вопрос в котором слышится искреннее любопытство: — Понравилось?
Я сжала рукоять ножа, ничего не ответив.
— Можешь идти, — ленивый взмах туманной рукой Михею. — Человек мне не нужен, — фигура в раздумье качнулась. — А магам придется отдать силу.
Я судорожно пыталась вспомнить, кому из притвор нужна для существования магическая сила, и не могла. И что это значит? Перед нами кто-то иной? Или я просто плохо бабку слушала?
— Нет, — прорычал Рион. — Ничего ты не…
Тварь подняла руку, и нас разметало по улице. А вот это уже плохо. Вряд ли притвора, те в основном магией питаются, а не применяют вот так по-человечески. Значит, маг? Или еще кто похуже…
Меня ударило сгустившимся, ставшим вдруг твердым воздухом и отбросило назад, чувствительно приложив плечом о стену трактира. Клинок выскользнул из рук и звякнул неподалеку.Щелкнула тетива. Михей упал удачнее, успев разрядить в тварь арбалет. Попал или нет, неизвестно. Его тут же подбросило второй раз и с хрустом стукнуло о дорогу. Стрелок распластался на земле, не делая попыток подняться и, кажется, даже не дыша.
— Зачем, — проговорила я, силясь подняться. — Человек тебе не нужен.
— У него был шанс уйти. Он им не воспользовался.
Сбоку с отчаянным и каким-то мальчишеским криком на фигуру бросился Рион. На кончиках пальцев ученика мага мерцали серебристые ниточки. Не знаю, что чаровник хотел сделать, но заклинание втянулось в окутывающую фигуру пелену и исчезло. Парень с разбегу налетел на неизвестного, фигура которого то собиралась, то расплывалась, как очертания печной трубы за столбом дыма и… Прошел сквозь него, как сквозь облако пара, что выпускают на улицу, приоткрыв дверь бани.Что это? Чары? Морок? А что же прячется за ним?
Призрачная тварь развернулась, вытянула руку, скрючив едва угадываемые пальцы. Подчиняясь им, воздух снова обрел плотность. Чаровника будто схватили за шею и вздернули. Рион захрипел, скребя сапогами по земле, руками пытаясь разорвать невидимый захват. Еще миг, и все будет кончено, тогда силу я смогу оставить себе, а вот голову придется положить на плаху.
— Стой, — закричала я. — Стой, а то…
— А то, что?
Движения парня стали беспорядочными.
— Разве мы не можем договориться?
— Нет.
— Эол, отпусти его, зачем тебе мальчишка…
— Я не Эол, но лестно. Он мне, в сущности, не нужен, и именно поэтому и не отпущу.
— Хорошо, он тебе не нужен, а… — мысли судорожно метались в поисках решения, в поисках того, что можно предложить этой твари, как будто это «что-то» может быть у деревенской девчонки или знахарки… Знахарка! Рея! — Артефакт! — закричала я.
— Какой артефакт?
Глаза Риона закатились, хрип затих.
— Зеркало для вызова, — я тяжело поднялась.
— Что?! Эта дура отдала псише тебе! — взревел неизвестный.
Туман колыхнулся и отпрянул, сразу повеяло холодом, воздушная рука разжалась и слилась с темнотой. Рион упал, хрипя и пытаясь вдохнуть хоть немного воздуха. Фигура уже потеряла к нему интерес, сосредоточившись на мне.Не к добру это. Но меня, как говорила частенько бабушка, уже понесло, словно ошалевшую лошадь. Тот самый норов, за который меня называли ведьмой, взял вверх над благоразумием.
— Ага. Велела хранить и чужим в руки не давать.
— Отдааай! — от рева твари заложило уши.
— Вы нас отпустите? — вопрос был задан с легкой придурью.
Рион поднял голову, в глазах плескалась паника, он боялся. Боялся твари, боялся, что я на самом деле поверю в это. Эх, парень, дело не в том, верю я этому чудищу или нет, а в том, что оно в любой момент может свернуть шею тебе или мне. Так что, выбора-то все равно нет.
— Конечно, — ласково ответила фигура.
— Питриш, — заорала я в темные окна трактира. — Питриш, сумку мою вынеси. Или выкини.
Ответом мне была тишина, но я надеялась, что хозяину трактира хватит ума и смелости выполнить просьбу. Очень надеялась, потому что без этого наша кончина будет быстрой. И вряд ли приятной. А потом тварь возьмется за постоялый двор, хотя какое, мне до этого дело? Никакого.
Следующие две минуты были очень длинными. Выжидательную тишину нарушали лишь прерывистые хрипы Риона. И сердце колотилось, как бешенное Собаки мало-помалу затихли, выдыхаясь, лишь какой-то пес с правой стороны завизжал, будто ему отдавили лапу. Тварь стояла локтях в десяти. Стояла, не шевелясь, только ее темные очертания едва заметно подрагивали, то расплываясь, то собираясь вновь. Стояла и разглядывала меня с интересом.
Михея я видела лишь краем глаза, боясь, отвернуться от клубящегося вокруг фигуры тумана. Она смотрела на меня, я на нее. Казалось, стоит отвести взгляд, и неизвестный кинется, как дикий оголодавший волк, пришедший однажды в Солодки. Он умирал от голода, но все равно скалил зубы на каждого, кто рисковал приблизиться. Мужики тогда так же смотрели в черные слезящиеся глаза, и отступали, пока Верей не закол зверя рогатиной.
Дверь за спиной скрипнула, и на землю упала моя торба для трав. Время только что казавшееся бесконечно вязким, закончилось. Вышло, как воздух из бычьего пузыря. Эол и все его сподвижники, жить-то как хочется!Я присела, развязала тесемки, сунула руку в сумку и стала перебирать свертки, вот этот с кипячеными тряпицами для перевязки, этот с лавром, склянка с отваром череды, сушеный подорожник, корни валерианы, цветки волошки…
— Псише! — требовательно выкрикнула фигура.
Пальцы коснулись смятой рубашки, и я снова почувствовав манящую гладкость артефакта и минутное раздражение от того, что рукоять замотана в тряпки. Я все еще хотела коснуться металла. А почему — нет? Не в том мы положении, чтобы осторожничать.Достав сверток, я развернула и отбросила рубашку. Все равно помирать. Рион застонал. Металл оправы оказался теплым и приятно покалывал кожу. А вот отражения не было, зеркальная поверхность подернулась искажающей черты рябью.
— Отдай, — отдал хлесткий приказ прятавшийся за дымкой маг.
Я поняла, больше он повторять не будет. Стало грустно. Жила себе тихо, никуда не лезла. Ан нет, пришла судьба и вытащила из-за печки. Для чего? Чтобы умереть в соседнем селе непонятно от чьих рук?
Обида почти вытеснила страх. Умирать не хотелось. Совсем. А в том, что мы отойдем в мир иной, едва зеркало окажется в лапах твари, сомневаться не приходилось. Не знаю почему, но я была в этом уверена. Может потому, что слышала, как хрустнула спина Михея? А может потому, что видела, как Рион пытался сделать вдох?
А уж умирать, не сделав напоследок хоть малую пакость, не хотелось вдвойне.
Я подняла псише.
— Нет! — хрипло просипел Рион, — Айка, нет.
Тварь подняла руку и качнулась, рывком приближаясь ко мне.
«Вот и все» — подумала я и в самый последний, вместо того, чтобы вручить зеркало, замахнулась и швырнула псише в стену соседнего дома. — «Чтоб тебе на сотню осколков разлететься».
Как говорят — ни себе, ни людям. Или магам.
И одновременно с этим тренькнула тетива. Михей! Не успела я порадоваться тому, что стрелок все еще жив, как что что-то горячее ткнуло в плечо. Меня развернуло, зеркало выскользнуло из пальцев и полетело совсем в другую сторону. Мимо мчащейся на меня фигуры, мимо поднимающегося Риона, прямо к изрыгающему туман колодцу.
Невидимый маг зарычал, продолжая вытягивать руку. В тот же миг в воздухе разлилось что-то колючее, словно куст чертополоха, что-то гудящее, словно рой пчел, что-то плотное, как кисель в кадушке. Каждый волосок на теле встал дыбом, плечо дернуло болью. Что-то невидимое скрутило меня, приподняло и поволокло по земле. Никак не получалось набрать воздуха, чтобы заорать. От удара о стену трактира в глазах заплясали цветные искры, во рту появился медный привкус крови.