Старомодные люди

— Но почему? Ты взрослая женщина, Шеннон, и к тому же безумно привлекательная. А когда я… э… беседовал с твоим отцом, я чувствовал себя старым ловеласом, решившим приударить за пятнадцатилетней девчонкой.
Шеннон опустила Стефи на траву. Шеннон было явно не по себе, и на мгновение Митчу захотелось прекратить этот неловкий разговор. Здесь что-то кроется, промелькнуло у него в голове, что-то очень важное для Шеннон. И, не сводя с нее глаз, Митч ждал, когда она заговорит.
Наконец она неохотно произнесла:
— У папы никого нет, кроме меня, и он боится, что мне опять причинят боль.
— Опять?
Она кивнула.
— Я же говорила тебе, что уже была замужем.
— И чтобы, не дай Бог, этого не случилось вновь, он намерен держать тебя за семью замками.
— Вовсе нет. — Она говорила грустно, но без всякого раздражения. — Конечно, тебе трудно понять. Ты ведь вырос в большой семье. А моя мама умерла, когда я была малышкой вроде Рейчел, и с тех пор мы с отцом остались одни на всем белом свете.
— Поэтому вы всегда были очень близки, — задумчиво проговорил Митч.
— К сожалению, не всегда. — Голос Шеннон дрогнул. — Папа очень много работал, мне даже казалось, он нарочно загружал себя делами. Я страдала от одиночества. А когда немного подросла, стала совершенно несносной… противной девчонкой.
— Ты? Противной? Вот уж не поверю!
— Еще какой противной! — Шеннон невесело улыбнулась. — Ты сам вспомни, какими твои сестры были в переходном возрасте.
Чуть побледнев, Митч бросил на нее взгляд, полный понимания и сочувствия.
— Вот видишь, сразу поверил, — рассмеялась Шеннон. — У меня был банальный подростковый комплекс: я все принимала в штыки. И на меня нельзя было положиться. Папа поздно заметил, что мы стали чужими. Он попытался вернуть меня, но со мной тогда было трудно сладить. Я все бросила, ушла из дома и выскочила замуж — в сущности, за первого встречного.
У Митча перехватило дыхание. Она вдруг показалась ему ужасно беззащитной, ранимой. А какой растерянной девчонкой она была тогда — одинокой, запутавшейся девчонкой! При мысли о том, что ей пришлось испытать, он ощутил странную горечь.
Он в замешательстве провел рукой по ее волосам.
— Жаль, что мы с тобой не познакомились тогда, — тихо сказал он. — Я бы никому не дал тебя в обиду.
Она изумленно взглянула на него. Глаза их встретились. Шеннон смотрела так пристально, будто хотела прочесть по глазам, что творится у него в душе. А ее собственные глаза были полны смятения. Он погладил ее по щеке и почувствовал, что щека дрожит.
Шеннон глубоко вздохнула и отвернула голову. Митч опустил руку на спинку скамейки.
— Значит, — шутливо заговорил он, — вы с отцом сейчас пытаетесь наверстать упущенное.
— Наверное… Линдзи уверена, что папа меня заездил, что он слишком много от меня требует. На самом деле нам просто хорошо друг с другом. У нас есть свой день — суббота.
— В этот день ты наводишь у него блеск и устраиваешь большую стирку?
Шеннон слегка нахмурилась, и Митч понял, что выбрал неверный тон.
— Прости. Конечно, меня это не касается.
Пока не касается, добавил он про себя, но скоро коснется. Еще как коснется. Лицо Шеннон прояснилось.
— Ладно, ничего… Папа пытается помочь мне, а я, как могу, помогаю ему. Вот только он никогда не позволяет мне готовить.
— Неужели твоя стряпня так ужасна?
— Не то слово.
Митч перевел дух.
— Ну а по воскресеньям?
— По воскресеньям я готовлю так же отвратительно, как и в будние дни.
— Нет, я хотел сказать, по воскресеньям-то ты свободна? Так, может, воскресенье будет нашим днем моим и твоим?
Его даже бросило в пот. Надо же, удивлялся он про себя, заикается, как мальчишка, хотя, казалось бы, ему не занимать умения в обращении с женщинами. Но почему-то все легкие, игривые фразы, годные для такого случая, вылетели у него из головы. А Шеннон смотрит так, словно на нем вдруг проступили узоры.
— На пляж… — в конце концов выдавил из себя Митч. — В воскресенье. Поехали со мной? То есть с нами?
Губы Шеннон чуть заметно дрогнули в улыбке. Ее зеленые глаза сияли.
— Поехать с вами на пляж? С удовольствием!
— Правда?!
Неужели она согласилась? Внутри у него все пело.
— В восемь часов не слишком рано для тебя? Я за тобой заеду.
Шеннон покачала головой.
— Это тебе совершенно не по пути. Я сама к вам заеду.
Митч догадался — она считает, что в его визите будет что-то чересчур интимное. Что ж, если ей так спокойнее, он не собирается спорить.
— Только смотри, дома не наедайся. Мы перед отъездом как следует позавтракаем.
— Не волнуйся насчет еды. Я захвачу с собой пончики с повидлом.
У Митча глаза полезли на лоб.
— Пончики? Как ты можешь есть пончики? Это же настоящая отрава — куча калорий и ни малейшей пользы.
— Тем не менее я обожаю сладкие пончики. — Шеннон не собиралась сдаваться. — К несчастью для своих бедер.
— Бедра у тебя что надо, — возразил Митч. — Лично я терпеть не могу, когда женщина похожа на доску.
— Ты очень любезен.
— То есть я хочу сказать, мне всегда нравились такие кругленькие, вроде тебя.
Шеннон насмешливо прищурила зеленые глаза.
Решив оставить щекотливую тему, Митч пробормотал:
— Ну так как, позавтракаешь с нами?
Рейчел, которая все это время с интересом прислушивалась к разговору, наконец не утерпела.
— Дядя Митч, я помогу тебе готовить, — пообещала она. Потом повернулась к Шеннон: — Я сама умею печь блинчики.
— Да неужели? — Шеннон откинула со лба девочки темную каштановую прядь. — Ну, зайка, я с тобой не могу тягаться. Мне ни за что не испечь съедобных блинчиков.
— Это совсем просто, — просияла Рейчел. — Я вас научу.
— Гм… посмотрим.
Мягко вспыхнув, фонари залили аллеи парка теплым золотистым светом. Митч с удивлением заметил, что уже вечер. Шеннон озабоченно взглянула на часы, и он понял, что пора расставаться. А до воскресенья еще так далеко.
Приключения Биффа Барнетта, частного сыщика
 Бифф протиснулся в узкое окошко склада и увидел связанного Ролло. Во рту у него торчал кляп. Ролло взглянул на Биффа круглыми от ужаса глазами. 
 Бифф вытащил кляп, и Ролло пробормотал, запинаясь: 
 — Что… что вам надо? 
 — Да вот хочу, приятель, чтобы ты мне спел. Слыхал, что ты поешь, как канарейка, — пробурчал Бифф. — Кстати, моя любимая ария — «Утрем Проныре нос». 
 В полицейском участке Ролло обнял своих детей и благодарно посмотрел на Биффа. 
 — Вы спасли мне жизнь. Что мне сделать для вас? 
 — У тебя двое отличных ребятишек, приятель, — смущенно пробормотал Бифф. — Вот и заботься о них хорошенько. 
 Когда Ролло с детьми ушли, Мегги заметила, как Бифф украдкой вытер глаза. 
 — Э, парень, а ты, я вижу, вовсе не такой уж толстокожий, — сказала она. 
 — Смотри не раззвони об этом, Мегги, — зарычал Бифф. — А то испортишь мне репутацию. 
В доме Уилеров, как обычно, дым стоял коромыслом. Стоило Дасти раскрыть дверь, на Шеннон обрушилась целая какофония звуков. Между ног у нее прошмыгнул кот Цезарь, а Дасти, вращая глазами, махнул рукой в сторону кухни и куда-то умчался.
Узница манежа, Стефи, так громко выражала свое недовольство, что стены тряслись. Увидев Шеннон, малышка протянула к ней пухлые ручки, умоляя спасти ее из заточения. «Ап!» — просила она. Устоять было трудно. Но тут Шеннон услышала, что из кухни доносятся какие-то жалобные всхлипы, и не на шутку встревожилась.
Она поспешила на плач, хотя Стефи разразилась негодующим воплем. В кухне она обнаружила Рейчел, которая, отвергая все попытки Митча ее успокоить, отчаянно рыдала.
Вид у Митча был растерянный.
— Все эти чертовы блинчики, — пробормотал он.
Столь краткое объяснение только больше озадачило Шеннон и вызвало у Рейчел новый шквал рыданий.