Старомодные люди

— Вы красивая, — продолжала девочка. — Моя мама тоже была красивая.
У Шеннон защемило сердце.
— Конечно, солнышко. Она была очень красивая.
— А вы знали мою маму?
— Нет, к сожалению, не знала. Но я уверена, она бы мне очень понравилась.
— Давайте я теперь сама.
Рейчел взяла бутылочку и почти без остатка вылила ее содержимое на свои ножки. Масло потекло у нее по коленкам, оставляя на песке темные капли.
— Мы с мамой часто ходили по магазинам и в кино. И занимались всякими девчоночьими делами.
— Девчоночьими делами?
Кивнув, Рейчел пояснила:
— Ну, пекли пирожки, печенье и всякое такое. А один раз я даже помогала маме красить стол. Здорово было.
— А папа тоже играл с тобой?
— Конечно, играл. Только иногда они вдвоем с Дасти занимались мальчишечьими делами.
— Это какими же?
Рейчел пожала плечами.
— Играли в бейсбол, в футбол. Папа тренировал Дасти. А теперь его тренирует дядя Митч.
Шеннон начала понимать, к чему клонит девочка.
— Значит, у Дасти и сейчас есть с кем заняться мальчишечьими делами, а для девчоночьих дел у тебя нет напарницы?
Рейчел уставилась на свои блестящие коленки и чуть заметно пожала плечами.
— Честно говоря, я не вижу большой разницы между девчоночьими и мальчишечьими делами, — продолжала Шеннон.
— Почему?
— Подумай сама, солнышко. Мальчики могут отлично печь пирожки — посмотри только, как дядя Митч здорово управляется с этим. А девочки часто очень любят играть в бейсбол.
Рейчел задумалась, не в силах сразу разрешить для себя столь сложный вопрос.
— По-моему, важнее другое — девочкам иногда просто необходимо пошушукаться, посекретничать, правда?
Рейчел застенчиво улыбнулась.
— Угу.
— А может, нам с тобой вместе заняться девчоночьими делами? — предложила Шеннон и улыбнулась, увидев, как Рейчел радостно закивала головой. — Договорились. В следующее воскресенье и начнем, если дядя Митч не будет против.
Тонкие детские ручки обвили шею Шеннон.
— Он не будет против, Шеннон! Честное слово, не будет! Как здорово вы придумали.
С этими словами Рейчел схватила пластмассовое ведерко и побежала к своему замку.
Тут с хохотом примчались мокрые Митч и Дасти. Митч в изнеможении растянулся на одеяле, а Дасти хорошенько отряхнулся, обдав Шеннон целым дождем соленых брызг. В отместку она как следует шлепнула его полотенцем, и мальчишка радостно заверещал.
Митч встал и потянул Шеннон за руку.
— Вода отличная. Пойдем поплаваем.
— А как же Стефи?
Вообще-то Шеннон была не большой охотницей до купания. Океан, конечно, очень красив, считала она, но лучше держаться от него на расстоянии.
— Стефи спит. И Дасти отлично ее покараулит, правда, парень?
Но Дасти внезапно надулся.
— Ты же обещал, что мы пойдем искать ракушки.
— Пойдем попозже.
С откровенным неудовольствием поглядывая на Шеннон, Дасти пробурчал:
— А я хочу сейчас. Ты обещал.
Шеннон решила вмешаться:
— Идите за ракушками, Митч. А я лучше полежу на солнышке, пригляжу за Стефи.
Обида, которую так явно демонстрировал Дасти, испугала Шеннон. Перед глазами у нее сразу встала Труди с ее вечно недовольной гримасой.
Митч, прищурившись, внимательно посмотрел на мальчика.
— Мы с тобой пойдем за ракушками позже. Или вообще не пойдем. И заруби себе на носу, молодой человек, — мне вовсе не нравится подобный тон.
Дасти, потупившись, заерзал на песке.
— Извини, — промямлил он.
Похоже, он решил не обострять отношений. Шеннон с облегчением вздохнула.
— Так-то лучше, парень. — Митч взъерошил волосы Дасти. — Ну как, присмотришь за сестренкой?
— Ладно уж. — Дасти вытащил из сумки яблоко. — Я сейчас все равно устал.
Шеннон в нерешительности топталась на месте.
— Я только поброжу вдоль берега. Митч! Что ты делаешь?!
Митч сгреб Шеннон в охапку и устремился на глубину. Шеннон ничего не оставалось, как только вцепиться в него покрепче. Когда вода дошла ему до пояса, Митч остановился, по-прежнему прижимая Шеннон к себе.
Она уткнулась ему в шею. Как приятно ощущать легкое покалывание щетины.
Отмели кишмя кишели купальщиками, но Митч понес ее за буруны — вода там лишь чуть колыхалась. Волны, набегая за их спинами, на краткие мгновения закрывали от Митча и Шеннон белую сверкающую полоску берега. В эти мгновения они были отрезаны от всего мира.
Митч ослабил объятия, и Шеннон, мягко скользнув вдоль его тела, коснулась ногами песчаного дна. Он держал ее за талию, и они с хохотом качались на волнах. Но вдруг смех стих, оба остановились, словно завороженные, поедая друг друга глазами. Медленно, будто в полусне, Митч опустил голову, коснулся губами губ Шеннон, и они слились в долгом жадном поцелуе.
Сердце Шеннон бешено колотилось, не то от страха, не то от восторга. Этот поцелуй, такой мягкий, такой нежный, насквозь пронзил ее сладостной болью.
Завтра, завтра она спокойно поразмыслит над тем, что с ней творится, пообещала себе Шеннон. А сейчас она хочет только одного — чтобы этот миг длился вечно.
Они не отводили друг от друга жадных глаз, словно были единственными живыми существами, оставшимися на свете. Вдруг какой-то шум вывел их из оцепенения.
Испуганно заморгав, словно очнувшиеся от забытья сомнамбулы, они поняли, что их волшебному уединению пришел конец. В нескольких футах от них проплыл ухмылявшийся подросток-серфингист. Мальчишка с невольным уважением оглядел Митча.
— Так держать, старик! — прокричал он. — Красотка высший класс!
Шеннон почувствовала, как вспыхнули ее щеки.
— Пошли на берег. Там все же как-то… безопаснее.
— Есть опасности, от которых нам с тобой не уберечься ни на море, ни на суше.
— На берегу мы хоть не утонем.
— Утонуть вместе с тобой? Я, пожалуй, не откажусь.
— Не пори чушь.
Шеннон собрала в кулак всю свою волю и отвела взгляд от его лица. Они медленно брели к берегу, и она чувствовала, как рука Митча сжимала ее талию. Когда вода заплескалась у их лодыжек, Митч остановил ее.
— Шеннон. — Он беспомощно взглянул на нее.
Господи, да что со мной происходит? — недоумевал Митч. Язык словно прилип к гортани, во рту пересохло, как в пустыне, и ноги дрожат.
Шеннон выжидательно смотрела на него, склонив голову.
— Что, Митч?
— Откровенно говоря, я и сам не знаю, что… — он нервно откашлялся, — что со мной случилось.
Ее глаза вдруг потемнели — теперь они напоминали уже не молодую листву, а изумруды. Митч вобрал в себя воздух и со свистом выдохнул сквозь зубы. Потом легонько коснулся пальцами ее щеки.
— Ты… ты необыкновенная женщина, Шеннон. Я таких никогда не встречал. — Он запнулся и добавил с принужденным смехом: — И, честное слово, моя прекрасная леди, я боюсь тебя как огня.
Изумленная Шеннон не сводила с него глаз. Нет, он не кривит душой, сейчас ему и в самом деле тревожно и страшно, думала она. Недаром дрожь пробегает по его телу. Сейчас он раскрылся перед ней, раскрылся весь. И если она ответит ему бессмысленным взглядом, равнодушным словом, то нанесет ему настоящую рану.
В эту минуту он, сильный, уверенный в себе мужчина, казался таким слабым и ранимым. Но именно слабость принесла ему победу. Победу над ее сердцем.
  
ГЛАВА ПЯТАЯ
 
Письмо с удостоверением о вручении. Квитанция возвращается отправителю.
Итак, Гилберты приступили к решительным действиям. Митч в пятый раз пробежал глазами строчки, словно надеясь увидеть что-то другое. Нет, все слова на своих местах. Документ, посланный адвокатом Гилбертов, официально извещал, что они намерены обратиться в суд с требованием о передаче им опеки над детьми.
Правда, Росс объяснил брату, что это может быть просто тактический ход. Гилберты рассчитывают, что Митч испугается неприятной огласки, связанной с процессом, и сам откажется от опеки. Иначе говоря, они уверены, что собственная карьера и репутация Митчу дороже, чем счастье детей.