Охота на феникса
остановил холодный голос Виктории:-Мне тоже надо в город по важному делу, так что ни о каких отъездах речи быть не может!
Демидов удивлённо посмотрел на дочь: для него эта новость стала сюрпризом. Он точно знал, что Вика никуда не собиралась, а тем более в центр, особенно после всего случившегося вчера.
Макс догадался, что это дело возникло только что абсолютно спонтанно с целью нарушить его планы, которые он менять не собирался. Он развернулся и бросил в сторону девушки испепеляющий взгляд.
-В свете всех произошедших прошлым утром событий я могу сказать вам то же самое: ни о каких отъездах в город и речи быть не может!
Максим посмотрел на бизнесмена и добавил:
-По крайней мере, сегодня точно.
Тот едва заметно кивнул головой.
-Как только я буду уверен, что всё идёт так, как и положено, и вам ничего не угрожает, - продолжил Макс, теперь уже глядя на неё, - мы вернёмся к этому разговору и непременно решим это важное и неотложное дело, связанное, я уверен, лишь с походом по дорогим бутикам.
-Да как ты…
-А теперь разрешите откланяться!
Каверин отвесил галантный поклон, тем самым добив и без того разъярённую Вику, и направился к выходу из кабинета.
-Папа! – услышал он её возмущённый возглас, но, что последовало дальше, Максим не узнал, так как быстрым шагом пошёл к выходу из богатого особняка, который отныне и до конца операции должен был стать ему домом.
-Почему ты позволяешь ему так со мной разговаривать? – надула губы Виктория, посмотрев обиженно на отца. – Я такая же хозяйка в этом доме, как и ты!
Владимир Иванович улыбнулся.
-Нам придётся привыкать к его манере общения, милая.
Она не поверила свои ушам. Отец собирался под кого-то подстраиваться? Такого никогда не происходило на её памяти.
-Но он…
-От его пребывания в нашем доме зависит твоя жизнь, да и моя тоже.
Демидова обняла отца, но мысли её находились далеко от этой комнаты и были заняты не тем, что сказал ей Владимир Иванович о том, что их жизням угрожает опасность, а целиком и полностью образом их нового нахального начальника охраны, с выходками которого она мириться не собиралась, в отличие от своего отца.
-Я сейчас должен ехать в компанию, - сказал Демидов, отстранив дочь от себя. – Там осталась пара нерешённых вопросов, а ты оставайся дома.
-Но я не могу всё время сидеть взаперти! – попыталась капризничать девушка, но, видя, что мужчина не купится на её детское поведение, сменила гнев на милость.
-Ну, я хотя бы могу пригласить девчонок в гости? Или это тоже теперь запрещено?
Владимир Иванович, собрав нужные бумаги со стола, поднял глаза на дочь.
-Конечно, можешь! – улыбнулся он. – Твоя жизнь никак не изменилась, Виктория. Ты распоряжаешься своим временем, как хочешь, и вольна делать всё, что пожелаешь, как и всегда! Просто с выездом за периметр особняка пока придётся повременить.
Вика ненадолго задумалась, а потом вдруг резко выпалила:
-Получается, что теперь моя поездка на острова отменяется, так что ли?
Демидов замер. Он совсем забыл, что несколько дней назад подарил ей путёвку на Карибы. Собственно, из-за подготовки к этой самой поездке она и попала под перекрёстный огонь их с аль-Каюмом сложных деловых отношений. Если бы не её желание походить по магазинам, возможно, Горный остался бы жив, и всего этого можно было бы избежать. Но Владимир Иванович тут же исключил этот вариант, потому что араб не упустил бы случая и нашёл другой способ показать, что его слова и угрозы являлись вполне реальными и легко выполнимыми. Слишком много «бы» для одной хрупкой девушки…
Мужчина посмотрел на дочь.
-Я ещё не знаю, солнышко, - сказал он как можно мягче. – Это будет известно сегодня после шести вечера, когда Каверин ознакомит меня со своими планами относительно охранной системы в этом доме и нашей безопасности.
Виктория злобно сверкнула глазами.
-Опять этот Каверин! Ты так его слушаешься, пап, как будто он мудрый аракул, проживший на свете больше сотни лет. Сколько ему? Двадцать? Тридцать?
-Тридцать пять, - поправил её Демидов, отходя от стола и направляясь в гостиную.
Она следовала за ним, продолжая свои возмущения.
-Тридцать пять? – раздался эхом её возглас. – Да он просто мальчишка по сравнению с тобой, а ты идёшь у него на поводу! Ты даже Владу не позволял столько командовать, пока он тут работал. А этот Квазимодо уже успел полностью изменить наш привычный режим: туда не ходи, сюда не езди!
Владимир Иванович подошёл к входной двери и, повернувшись к дочери, улыбаясь, сказал:
-Это временное неудобство, скоро всё вернётся на свои места. Потерпи немного! В конце концов, пригласи Антона, а то он что-то давно уже не появлялся мне на глаза!
-Ну, папа!
-Прости! - засмеялся бизнесмен, поцеловав дочь в щёку. – Я скоро вернусь, не скучай!
Макс ехал по шоссе назад к городу. Ему нужно было забрать вещи из своей квартиры, потому что Демидов обеспечивал ему полный пансион, как в дорогом и элитном санатории, с той лишь разницей, что Каверин отправлялся туда не отдыхать, а работать.
Работать… Как давно он не упоминал этого слова с таким удовольствием, как это было сейчас! Тренерская деятельность по рукопашному бою в дорогой спортивной школе для подростков не шла ни в какое сравнение с тем, чем ему предстояло заниматься на этот раз. Конечно, охранникам Демидова было далеко до ребят из его отряда, но это, скорее, было больше преимуществом, чем недостатком, так как у Максима появилась хорошая возможность вспомнить всё то, о чём он не думал последние несколько лет. И даже угроза собственной жизни не могла испортить его хорошего настроения и того воодушевления, с которым он собирался приняться за новую работу.
Однако, несмотря на то, что опасность быть раненым или убитым его абсолютно не пугала, на горизонте обозначилась другая проблема, с решением которой у него могли бы возникнуть большие сложности. И проблема эта носила имя Виктория. Если бы Макс знал заранее, чем ему предстояло заниматься через пару дней, тогда на парковке он постарался бы аккуратнее выбирать выражения, общаясь с девушкой.
Хотя, по его мнению, он не сказал ничего лишнего или обидного. Их разговор носил не светский характер, с этим Каверин был согласен, но и сама Демидова вела себя не как воспитанная дама из приличной семьи, где все уважали тех, кто находился с ними рядом, и не кичились своим статусом. Ну, сквозили его слова сарказмом, что в этом такого? Ведь не он же первый нанёс оскорбление! В любом случае, кто тогда был прав или не прав не имело значения, теперь ему придётся мириться