Яник Полукровка (СИ)

— Конечно-конечно, — зачастил хозяин. — Все, что угодно. Поднимайтесь наверх, вторая дверь слева. Через десять минут все принесут.
Кинув пару серебряных трактирщику, Огрызок поднялся в комнату и развалился на узкой койке, обуреваемый мыслями одна другой хуже. К принесенной еде воин не притронулся и попытался заснуть хоть на пару часов, но сон не шел, и, бросив это бесполезное занятие, злой Огрызок решил продолжить свой путь, надеясь в городе перехватить Яника, раз по дороге это было безуспешным делом.
Огрызок знал, что Яник — очень опытный путешественник, поэтому искать его по полям и лесам делом было гиблым, и воин решил быстрее добраться до храма Авандры, где его жрец точно окажется рано или поздно.
Выведя почищенную и накормленную лошадь, Огрызок снова пустился в путь, надеясь, что не опоздает, что все еще можно вернуть, и понимая, что им движет любовь к Янику, а никак не долг перед отрядом.
Мерно покачиваясь в седле на рысящей лошади, Огрызок прикрыл глаза, задремав. Дрема возвращала его в прошлое, далекое и кажущееся эфемерным и нереальным.
Вот Огрызку лет пять. Босоногий симпатичный мальчуган бежит за отцом на поле убирать хлеб. Сноп к снопу спорится работа. Старшая сестра приносит им обед — теплый, испеченный матерью хлеб, сыр и молоко. Все вокруг пропитано теплом уходящего лета и материнской заботой. Ничто не предвещало беды, которая, как обычно, пришла, откуда не ждали. Война забрала отца. Теперь хлеб собирали вдвоем с сестрой и как могли помогали по хозяйству, пока мать ходила за скотиной. Тогда его звали не Огрызок и даже не Джет, но имя давно потерялось в памяти, а тех, кто его знал, уже не осталось.
В их деревню ранним солнечным утром ворвался отряд вооруженных головорезов. Грабь, убивай, насилуй, — вот девиз пришедших захватчиков на земли своих врагов. Прячась в подполе, мальчик слышал, как мать уверяла, что больше никого нет, как нашли сестру. Слышал, как они кричали, когда их насиловали, и кусал кулаки в кровь, не в силах ничем помочь.
Дом обыскивать не стали. Просто подожгли, как и всю остальную деревню, и ушли, оставив после себя разоренное пепелище. Огрызок тогда один выжил. И пожелал люто отомстить.
Мальчишка долго скитался по полям и весям, пока не попал в город, где, прибившись к банде таких же сирот-беспризорников, научился воровать и выживать в жестком мире, в который его кинула война. Именно тогда он и получил свое странно нелицеприятное прозвище. Парнишка был очень маленького даже для свои лет роста, но всегда огрызался на поддевки, а если что — пускал в ход кулаки. А еще очень любил яблоки. Так и получил он свое прозвище, которое осталось с ним на долгие годы.
Со временем Огрызок становился все злее, не видя в мире ничего хорошего. Война все продолжалась, и появлялось все больше беспризорников — детей, которые лишились счастливого детства.
Поначалу Огрызок был простым воришкой, но все чаще ему приходилось драться за кусок хлеба. И Огрызок прибился к малолетней банде, в которой со временем поднялся и стал главным над только что прибившимися юнцами. Но ничто не вечно. Главаря, парнишку лет пятнадцати, поймали, и все рассыпалось и пошло прахом. Воров и бандитов, что постарше, замели, а Огрызку удалось сбежать. И снова начались скитания по разоренной войной стране. Мальчишка пробовал работать, но хорошо, если получал за труд хотя бы краюху хлеба, а иной раз оборванца просто гнали со двора, мол, нет ни работы, ни еды. В скитаниях и воровстве шли годы, страна, разоренная войной, поднималась с колен, но для сироты не было пристанища.
В один прекрасный день Огрызку довелось прибиться к кочующей банде, промышлявшей грабежом караванов. Дело это было опасное, но прибыльное, и из простого вора мальчик потихоньку превратился в убийцу. К двенадцати годам Огрызок уже знал, как держать меч и куда им лучше всего бить, чтобы жертва больше не рыпалась. К пятнадцати он уже стал главарем этой маленькой, но смертоносной шайки разбойников, что промышляла на дорогах грабежами не только отдельных путников и небольших обозов, но и нападала на большие, хорошо охраняемые караваны. Если там были женщины, Огрызок пускал их по кругу, словно в отмщение за своих мать и сестру, хотя и понимал, что это глупая месть ни в чем не повинным женщинам, которые не имели никакого отношения к его былым обидам.
Так продолжалось около двух лет, пока их банду не поймали почти в полном составе. Тогда снова начиналась война, и эта облава была скорее для проформы, но очень удачной. Семнадцать лет. Рассвет юности для одних и плаха для других. Но всей его банде предложили выбор: или эшафот, или службу в пехоте. Штрафбат. Никаких привилегий, пожизненная каторга на поле боя до самой смерти. Вся банда выбрала стать штрафниками, надеясь, в будущем, сбежать. А у Огрызка наконец-то появилась возможность отомстить по-настоящему. Кому? За что? Не важно. Теперь он пойдет в наступление и будет так же убивать и насиловать, и сеять ужас, через который когда-то прошел он сам.
Но служба в армии предполагала дисциплину, с которой у Огрызка давным-давно были проблемы. Пришлось ему приспосабливаться. Именно там ему и дали имя Джет. Парню было все равно, на какое откликаться, а потом оно прижилось наравне с прозвищем. Он воевал страшно. Конечно, когда нечего терять, кроме своей жизни, да и той не дорожишь, становишься очень опасным воином. Огрызок собирался умереть на поле боя, так и оставшись вором, разбойником и насильником, но боги уготовили ему иную судьбу.
Ранним утром, когда большая часть лагеря еще спала, Огрызок, умывавшийся в ближайшей речке, услышал топот копыт. “Генерал выехал на свою неизменную утреннюю прогулку”, — подумал Огрызок, не прекращая своего занятия. Вокруг было тихо и сонно, только ходили часовые, да бегали порученцы, когда воин заметил странное шевеление в кустах, рядом с которыми проезжал генерал. Сначала Огрызок решил, что ему показалось, но утреннее солнце блеснуло, отражаясь от чего-то. Не колеблясь, воин ринулся к генеральской лошади, успев хлестко ударить ее по крупу, отчего та заржала, резко скакнув вперед, и болт, предназначавшийся генералу, пролетел мимо, лишь оставляя на скуле кровавый росчерк. А Огрызок, никогда не расстававшийся с оружием, уже продирался сквозь кусты, чтобы обезвредить лазутчика, который шустро улепетывал, уже не скрываясь и треща сухими ветками под ногами. Но воин оказался изобретательным, и, понимая, что не успевает догнать супостата, на бегу метнул в него свой короткий меч. Оружие, совершенно не предназначенное для метания, угодило тяжелой рукоятью в затылок бегущего. От удара тот сбавил скорость, споткнулся и упал, что позволило Огрызку догнать его.
— А ну лежать! — рыкнул Джет, набрасываясь на поднимающегося противника.
Пока Огрызок пытался скрутить прыткого парня, на помощь подоспели часовые. Когда дело было сделано и врага оттащили для дальнейшего допроса, к Огрызку подошел сам генерал.
— Кто такой? — повелительно спросил он.
— Джет. Второй штрафной батальон, — отчеканил Огрызок, теряясь в догадках, чего от него хочет начальство.
— Бандит, значит, — заключил генерал. — А тянет на подвиги. Ладно, боец. Спасибо. Эй, — крикнул он одного из офицеров, — перевести парня в регулярный полк, да сделать сержантом. Все, что могу, Джет. Война закончится — уйдешь. Если выживешь.
И генерал удалился по своим делам, а Огрызок так и стоял столбом, не веря в свою удачу. Он чувствовал, будто ему дали второй шанс на жизнь, и лишь от него зависит, как этот шанс использовать.
Спустя три года война закончилась. Для Огрызка это было самое кровавое время, но его жажда мести всем и вся за разрушенное детство сначала отошла на второй план, а потом и вовсе растворилась в сиюминутных заботах. Воин захотел жить, но как, он не знал, потому что все, что он умел, было связано со смертью, а в армии оставаться не хотел, хотя и сержант из него получился отличный. Решил все разговор с одним из сослуживцев, который тоже пожелал получить расчет.