Яник Полукровка (СИ)

Огрызок только кивнул, и они, спешившись и сойдя с дороги, углубились в придорожный лесок. Света луны хватило, чтобы без особого труда отыскать примеченную жрецом полянку, где они с Огрызком и расположились, стреножив коней. Решив, что ужинать они не хотят, сразу легли спать, а воин сгреб Яника в охапку, тесно прижимая к себе, вдыхая его запах, и стал исступленно целовать его губы и щеки, шепча:
— Прости. Прости меня. Прости.
Яник взял лицо Огрызка в свои ладони, и, отстранившись немного, тихо позвал:
— Джет. Джееет! — Воин сфокусировал свой взгляд на целителе. — Все хорошо.
И коснулся губами губ Огрызка, вовлекая того в нежный успокаивающий поцелуй.
Позже, когда Яник уснул в его объятиях, воин долго лежал без сна, пытаясь переосмыслить события, произошедшие за последние дни, так стремительно сменявшие друг друга. Но мысли разбегались, сводясь лишь к одной — он чуть не потерял того, кого любит.
К полудню третьего дня Яник с Огрызком достигли поместья. Кроме Магды и Командира никто больше не знал истинной причины отъезда бойца и целителя, поэтому жарких объятий им не приготовили. Командир тоже не стал лезть в душу своим подчиненным, отрядив Огрызка в ночной караул, а Яник нашел слонявшуюся без дела, как и он сам, Магду:
— Спасибо тебе. — Яник обнял девушку, ошарашенную столь несвойственным Янику проявлением чувств.
— Да не за что, — не очень уверенно ответила волшебница, похлопав жреца по спине.
Из дневника Аль’Амара Эль Кари, главы жреческого совета, верховного жреца Авандры
Когда Яник с Джетом уехали, я еще продолжал надеяться на встречу со своим учеником. Ведь даже обладая небывалыми силами, он все равно оставался для меня тем маленьким мальчиком, которого я встретил когда-то. Сейчас прошло уже больше полувека с той судьбоносной, думаю, для нас обоих встречи.
Так вот. Когда Яник уехал, я решил, что теперь смогу следить за его судьбой, ведь он был мне почти как сын, которого у меня никогда не было. Но как уследить за человеком, тем более, членом Корпуса, который постоянно в дороге или на войне? Я по крупицам собирал сведения о Янике, когда рассказывали, что то тут, то там кто-то восстал из мертвых. Где-то это были просто байки, в некоторых случаях я сталкивался с историями о нежити, и решил, что проще будет следить за Корпусом в целом, знать, где сейчас воюют. И действительно, так стало проще хотя бы иметь частичное представление о том, какая судьба складывалась у моего Яника.
Странно, но я так и не смог узнать, откуда пришел этот мальчик и кто он на самом деле. Наверное, Джету он рассказал хоть немного больше, чем мне. А еще мне так и не дано было узнать, почему он выбрал именно этого воина в свои спутники. Нет, я не осуждаю его выбор, все мы вольны решать за себя, но все же.
У меня после стольких лет жизни осталось больше вопросов о Янике, чем ответов. Но, думаю, что если бы я нашел ответы на свои вопросы, ничего бы не изменилось. Сейчас, по прошествии стольких лет, мне кажется, что тогда, ночью под проливным дождем, я тоже поддался магии этого мальчика. Он никогда не замечал этого, но все поддавались ей, только не так, как он думал. Магия обаяния, способность привлечь к себе внимание и заставить слушать себя, идти за собой, несмотря на то, что сам он предпочитал быть ведомым.
Через год после нашей встречи государства объявили на Корпус охоту. Почему, я так и не понял, да и не стремился разобраться, потому что никогда не был силен в межгосударственной политике. Мне хватало и своей собственной, храмовой. Но рассказы о сражениях с бывшими наемниками слушал с замиранием сердца, особенно когда проскакивали разговоры о лучшем отряде и невероятных сил целителе. Кто-то осуждал Корпус, говорили, что они изменники, только я не понимал, как и кому можно изменить, если ты работал за плату. Но это все лирика. Еще через полгода кровавых боев Корпус, так и не приняв поражения, заявил о роспуске своих бойцов.
Так не стало Корпуса, элитной организации наемников, в которую входил Яник. Что было дальше, сложно сказать, но после этого я потерял след своего ученика, да и храмовые дела пожирали очень много времени.
Наверное, а точнее, я уверен, что где-то до сих пор едут конь о конь хрупкий жрец и его неизменный спутник.
Иногда я мечтал, что услышу о том, что Яник стал настоятелем какого-нибудь храма, но надежды мои были тщетны. Имя целителя, способного воскрешать, затерялось за проблемами насущными, а сам он потерялся в большом мире.
Из записок Командира Корпуса Рауля
Я умер. Мы все тогда умерли, кроме Яника. Я так и не понял, что произошло, да и никто бы не понял. Но, объявив на нас охоту, государства подписали на нее магов. Рыжая не могла тягаться с этими пыльными книжными крысами, ведь в нас летело заклинание за заклинанием, а она была одна. Яник тогда читал молитву за молитвой, то благословляя, то даруя силу, то еще черт знает что делая, но силы двоих не хватало, чтобы противостоять десятку, а мы, лучшие бойцы Корпуса, были бессильны им помочь. Болты арбалетов отказывались лететь в цель, стрелы сносило ураганным ветром, а подойти на расстояние удара было невозможно.
Мы все умерли там, на окраине какой-то захолустной деревни, у которой не было даже названия. Мы отвоевались. Я успел увидеть, как погиб Огрызок, сраженный какой-то магической дрянью. И тогда я узнал истинную силу нашего жреца. Или же узнал гнев богини? Я не знаю, что это было, мне как-то было совсем не до того, чтобы удивляться происходящему, потому что кожу жгло огнем, а внутренности словно раздирала стая голодных собак. Но я увидел и запомнил.
Яник один пошел на десяток магов с охраной. Такого спокойствия я не видел никогда в жизни. Салатовые стрелы пронзали врагов, не давали им сосредоточиться, ломали, если не тела, то волю. Тогда я еще успел подумать, почему наш мальчик раньше-то такого не творил, но вспомнил — откуда только что взялось — его слова, когда он пришел в отряд: “Я не дерусь”. Почему? Как? Что? Глупые вопросы, на которых у меня никогда не будет ответа, потому что я их никогда не задам. Потому что умер, и прохладная тьма поглотила меня.
А потом я увидел Огрызка, который здорово так саданул мне по лицу, предлагая очухиваться быстрее. А потом Яника. Наш жрец стоял, оперевшись о дерево. Мы были на какой-то лесной поляне. Мы все. Весь отряд. Я ничего не понимал, как и все остальные. Разъяснять нам, офигевшим, в драной одежде, крови и безоружным, что произошло, пришлось Магде, которая выглядела свежее всех.
И первым, что сказала эта рыжая, было то, что, оказывается, мы теперь нищие. Это был печальный факт, но его можно было пережить. А еще, что Корпус распущен. Мы стали никем. Восемнадцать отменных вояк, боевая волшебница и жрец стали просто бродягами с большой дороги. Она что-то еще говорила про воскрешение, но я так и не понял, что именно, кроме того, что малыш-Яник всех спас. Я не знал, что делать теперь, и нужно ли оно мне, это спасение.
Оказалось, что Яник умудрился всех нас воскресить. Как, я не знаю. Да и никто из нас не знает, потому что наш целитель никому ничего не объяснил. Сказал только, что прошло больше месяца, как мы умерли, и пришлось очень сильно постараться, чтобы вернуть к жизни девятнадцать человек.
А потом мы сидели на поляне вокруг костра и шумно обсуждали, что нам теперь делать, ведь мы вне закона. Да-да. Именно вне закона. Если останемся отрядом, вопреки всему. И я решил, раз Корпус распущен, то и нам надо расходиться. Теперь не за что было воевать, не к кому было наниматься, так что смысла в нас уже не было. Но никто не хотел уходить первым. После стольких лет, проведенных вместе, мы не могли просто так бросить друг друга и уйти в размеренную мирную жизнь.
Все решил Яник. Именно он напомнил Магде о том, что она способна связать нас магией, чтобы мы могли позвать друг друга. Именно он, как и положено жрецу, вселил в нас уверенность в будущем. И именно они с Огрызком ушли первыми, сказав, что пойдут на юг.
Так распался последний отряд Корпуса. Мы разошлись, кто куда, но, благодаря магии, могли чувствовать друг друга до самой нашей смерти.