Серый мир

Нашел в себе силы и поднялся с кровати. Но не стал слезать на пол, а наоборот, встал на кровать и начал внимательно рассматривать доски потолка. Так и есть, вот ярко выраженные древесные волокна, а вот и дырочки от жуков-древоточцев. Интересная у меня галлюцинация только что была?! Я смог рассмотреть миллиметровую дырочку на расстоянии в пару метров, да еще и в темном помещении. Попытался пару раз сфокусировать зрение, но ничего не получилось, сверхзрение не возвращалось.
— Что, ищешь крюк, на котором повесишься? — раздался скрипучий голос бабы Нюры.
— До чего вы, бабушка, добрый человек, прям мать Тереза, — огрызнулся я. — Долго я в отключке провалялся?
— Нет, кто тебе даст в отключке валяться? Клавдии надо сына вызволять. Она все сделает, чтобы тебя сегодня к вечеру в Краснознаменск доставили. Завтра утром её сына отправят по этапу.
— К вечеру так к вечеру! Мне бы с вашим старостой поговорить, ну или кто у вас тут самый главный в вашей деревеньке?
— Здоровый такой бугай. Ты его видел. Петром кличут, — ответила вредная старуха. — Он у нас и староста, и воевода, и завхоз. Во дворе стоит, ждет, когда ты проснешься. Поговорить с тобой хочет насчет сына Клавдии. А ты и вправду вместо него на каторгу поедешь? Зачем тебе это?
— Я так понимаю, что долг у меня теперь перед матерью этого вашего каторжанина, — усмехнулся я. — А долги надо отдавать. Если бы вы меня не исцелили, то, скорее всего, я бы уже разлагался. Правильно?
— Так-то оно так, но я так понимаю, что тебе самому надо было в Драконьи горы, — прищурилась бабка, глядя на меня. — А тут так удобно все получилось: и в горы попадешь, и от порчи смертельной тебя излечили.
— А с чего это вы, бабушка, решили, что мне нужны Драконьи горы? А? — настороженно спросил я. — Добром за добро решил отплатить. Грех с души снять. А вы меня в чем-то лихом подозреваете!
— Да, хорош-то кривляться, — как от зубной боли, скривилась старуха. — Нашелся тут праведник, добром он решил отплатить. Я, между прочим, всю твою душонку черную насквозь вижу, задумал ты чего-то и нас в это дело впутываешь.
— Слышь, бабуля, я за лечебную волшбу заплатил? Заплатил. Чего тебе еще надо? — зло ответил я. — Цвет ей моей души не нравится! Сама-то сильно праведная? Сколько ты на тот свет людей извела? А?!
— Да уж поменьше твоего, упырь! Сразу видно, что злодей ты и душегуб!
— Ну что вы как кошка с собакой, и на минуту оставить нельзя. — Густой бас Петра грохотал, как набат. — А вы, я вижу, уже на ногах? Очень хорошо! Баба Нюра выйди, нам с молодым человеком поговорить надо.
Петр подвинул к себе стул, критически осмотрел его, проверяя, выдержит ли он его вес. Видимо, поверил в прочность и уселся на него.
Баба Нюра вздернула нос и вышла из комнаты, сильно хлопнув дверью, при этом она что-то там бурчала себе под нос про всяких там лиходеев, которые выгоняют её из собственного дома.
— Ну что, мил человек, давай излагай, как ты хочешь сына Клавдии вызволять? — спросил великан по имени Петр.
— Товарищ Петр, а пожрать у вас ничего нет? Я без бутерброда думать не умею, — начал я тянуть время, честно говоря, я не думал, что переживу эту ночь. — Ты мне лучше скажи, вы что-то пробовали? Денег дать? Побег организовать?
— Понятно, ничего толкового ты не придумал, — огорченно произнес Петр. — Тут такое дело, понимаешь, так просто не решить.
В ходе разговора выяснилось, что пару дней назад в городе Краснознаменск сын Клавдии Василий имел неосторожность заступиться за девушку, которую хотели затащить в подворотню двое мордоворотов. В ходе следствия оказалось, что девка-то была жрицей продажной любви, но с пацанами не сошлась в цене и именно поэтому очень ожесточенно сопротивлялась, при этом, зараза такая, была еще и чересчур молода, вот это и смутило нашего сельского героя. Он, недолго думая, дал по морде обоим любвеобильным хлопцам. Но все оказалось не так просто! Пацаны кровавые сопли утерли, но обиду не забыли и к вечеру нашли нашего былинного героя Василия. Видно, оценив его бойцовские качества, решили взять его хитростью, а точнее магическим ударом, который должен был оглушить и обездвижить будущую жертву на безопасном расстоянии. Вроде все хорошо придумали и рассчитали, магическая формула была очень сильная и надежная, но в дело вмешался случай. Случай в виде оберега, который носил Василий на шее. Оберег ему еще в детстве на шею повесила мать, которая уже тогда была сильной магичкой, а с годами сила оберега только увеличивалась, подпитываясь жизненной силой хозяина. В общем, подкрались наши мстители к жертве, направили на него жезл, в котором была упакована магическая формула обездвиживания, и, радостно представляя себе, как они будут расправляться с оглушенной жертвой, активизировали заклинание. Дальше события понеслись, как бешеный паровоз, оберег полностью принял и нейтрализовал действие магической атаки, но при этом он перегорел, и Василий принял на себя эхо остаточного магического фона. Этого хватило, чтобы у нашего богатыря упала планка, или, выражаясь научным языком, башню снесло напрочь. Нападающая сторона выдала себя слегка ранними радостными криками, была замечена, на свою беду, разъяренным Василием. Наш герой не заставил себя ждать, стремительно приблизился на расстояние уверенного удара и произвел окончательный пересчет зубов и костей у бедолаг. Но этим история не заканчивается, оказалось, что горе-мстители хотели показать свое геройство знакомым и друзьям. Известности им, блин, не хватало, ну зрители толпой и накинулись на нашего богатыря. Как потом выяснилось, Василий бился против двенадцати человек, десять из них принадлежали к клану Торговли. В итоге два убиты, еще трое на всю жизнь инвалиды, у остальных повреждения различной тяжести. От расправы на месте Василия спас казачий патруль. Так уж получилось, что Краснознаменск всегда был казачьим городом и патрулировали его, соответственно, казаки, а наш горе-богатырь тоже был родом из казачьей станицы. Но в дальнейшем ему это не сильно помогло, в дело вмешалась политика. Клан Торговли и казаки общий язык никогда не могли найти, но вместе им приходилось сосуществовать, одни продавали, другие покупали, а поскольку в некоторых вопросах клан Торговли был монополистом, то спорить с ним было сложно. После быстрого разбирательства атаман принял решение виновника, то есть Василия, наказать и отправить его для отбывания наказания на каторгу в Драконьи горы. Тем самым обе стороны были удовлетворены, казаки не испортили отношения с торговцами и сделали, как хотели торговцы: наказать виновника по всей строгости, так как Драконьи горы — это верная смерть. И одновременно дали Василию хоть небольшой, но шанс выжить. Тут ведь как: с одной стороны, рудники в Драконьих горах — это смертельно, но не сразу, может, и выживет, пробьется в охранники или в мастеровые, человек с руками всегда найдет себе применение. А вот если бы Василия отправили в любую другую точку на карте этого мира, то длинные руки клана Торговли обязательно бы до него дотянулись. Тут уж, как говорится, без вариантов, и недели бы не протянул, а в Драконьих горах есть шанс, хоть и мизерный, но шанс. В Драконьих горах не было представительства клана Торговли, вся торговая деятельность велась через Краснознаменск, в который заходили караваны. На рынке Краснознаменска происходил обмен драгоценных камней, редкоземельных металлов и прочих богатств Драконьих гор на оружие, продовольствие, технику и каторжан — преступников, которых обрекли на каторгу. Поскольку караваны заходили редко и останавливались ненадолго, то информации о жизни по ту сторону гор было мало. Драконьи горы были последним рубежом человеческих поселений, за ними начинались земли, в которых жили аборигены этого мира. Рудники, на которые отсылали провинившихся, находились на внешнем склоне гор, прямо на нейтральной земле. Последний гарнизон объединенных сил людей находился на вершине перевала, все северные предгорья были нейтральной территорией, а уж равнины просто кишели аборигенами, которых выдавили за горы объединенные силы во время последней войны за территории.