Серый мир

Решил я заняться своим магическим развитием, делать все равно нечего, спать не хотелось, а так хоть польза какая-то будет. Начал я с того, что долго пробовал напрягать зрение, входил и выходил из магического спектра, пытался изменять напряжение глазных нервов, подпитывал энергией, ничего не получилось, только голова разболелась. Потом я пытался медитировать, удобно устроившись на полу. Я отогнал от себя лишние мысли, дышал ровно и пытался ни о чём не думать, но получалось не очень хорошо. Так и не войдя в релакс, уснул.
Проснулся от шума — за окном кто-то громко кричал. Кричавший скрупулезно объяснял какому-то сыну осла, от кого тот произошел, почему так вышло и что он сделал бы с этим ослом, всеми его родственниками, а если осел немедленно не ответит на его вопросы, то угрозы сексуального характера будут выполнены немедленно.
Подойдя к двери и посмотрев в зарешеченное окошко, я увидел, что на крыльце здания стоит краснолицый полный мужчина, который кричит и машет руками на стоящего напротив него молодого парня. Кричавший был низкого роста, с короткими толстыми ногами. Одет коротышка был в мундир синего цвета, лампасы и околыш на фуражке были ярко-малинового цвета, судя по погонам, он был в звании есаула. Молодой парень, стоявший напротив него, был выше ростом, и поэтому было смешно смотреть, как он горбится под криками есаула. На лацкане мундира есаула блестел какой-то значок. Мне стало интересно, что это у него там висит на мундире. Я напряг зрение и вдруг увидел есаула настолько близко, как будто он стоял от меня в паре метров. Чуть напрягшись, мне удалось приблизить взгляд почти вплотную, и я рассмотрел мундир кричавшего в мельчайших подробностях. Я увидел не только привлекший мое внимание значок, но и мелкие пятна на мундире и даже саму текстуру ткани так, как будто я рассматривал все это с помощью увеличительного стекла. Закрыл глаза, открыл и попробовал еще раз усилить зрение. Есть, получилось! Значок, кстати, оказался типичным фрачным знаком Союза Казаков России в серебряном оформлении. И все это я разглядел с расстояния метров в пятнадцать. Теперь у меня есть свой собственный бинокль и микроскоп в одном флаконе, а точнее — в глазе. В течение ближайшего часа я занимался тем, что тренировал свое «сверхзрение» — это я так окрестил свою новую способность.
Ближе к полудню обо мне вспомнили, и в камеру зашли сразу три человека, уже знакомые мне краснолицый есаул, его молодой подчиненный, которого есаул называл ослом, и еще один молодой казак с погонами старшего урядника. Я только было хотел изречь какую-нибудь колкость в адрес есаула, но подумал: а как бы себя повел мой предшественник, Василий? Вот верно говорят: умная мысля приходит опосля, надо было раньше догадаться и расспросить у матери Василия, как он себя обычно ведет с посторонними людьми. Ладно, лучше буду молчать, как партизан на допросе.
— Это что такое? — Есаул удивленно уставился на меня. — Тебя кто обрил?
Вот он, момент истины: поверит ли красномордый в то, что перед ним Василий? Если не поверит, придется срочно подаваться в бега.
— Кто ночью дежурил? — Этот вопрос есаул адресовал молодому казаку в погонах старшего урядника. — Совсем охренели? Кто разрешил?
— Ночью сотник Рябовол дежурил, он родом из той же станицы, что и этот хлопец. — Старший урядник ткнул в меня пальцем. — Видно, священника приводили, чтобы он его остриг.
— Что, решил чуб сбрить и матери передать, чтобы хранила? — Есаул повернулся в мою сторону. — Чего молчишь? Гордый? Ну-ну?
— Так что, вызвать из дома сотника Рябовола? — неуверенно спросил у есаула старший урядник.
— Нет, я сам с ним потом разберусь, — сквозь зубы произнес есаул, от злости он покраснел еще больше. — Эти «родовые» со своими обычаями достали уже!
Эх, все как всегда, для посторонних казаки — единый сплоченный организм, а если заглянуть внутрь, то видишь, что внутри организма протекают болезненные процессы. Нет настоящего единства внутри казачьего организма. Казаки были одними из первых, кто начал массово заселять этот мир, это было еще в двадцатых годах, когда по просторам старой Российской империи бушевала Гражданская война. И вот эти первые поселенцы, принесшие в этот мир свои устои и традиции. Они, не избалованные комфортом и техническим прогрессом конца двадцатого века, не всегда находили общий язык с теми, кто пришел в этот мир в конце двадцатого — начале двадцать первого века. Открытой конфронтации не было. Пока! Но умные люди понимали, что первые казаки, которые себя называли «родовыми казаками», не смогут никогда принять в свои ряды недавно пришлых, которые себя называли тоже казаками. Ведь современное российское казачество образца девяностых-двухтысячных годов больше похоже на клоунаду и театр абсурда. Пока конфронтации не было, у «родовых» казаков были свои военные подразделения, у обычных, или, как они себя называли, «строевых», казаков были свои подразделения. Столицей «родовых» казаков был Краснознаменск, столицей «строевых» казаков был город Плужник, который находился на территории Торгового клана. Но поскольку службу по охране Драконьих гор оба вида казаков несли одновременно, то в Краснознаменске, который был ближайшим к Драконьим горам большим поселением, «строевых» казаков хватало с головой.
— Руки за спину, — приказал мне второй, молодой боец, доставая из кармана наручники.
Я завел руки за спину и подошел к казакам, один защелкнул на моих запястьях стальные кольца наручников.
— Давай, шагай за мной! И смотри мне, без выкрутасов! — прорычал мне на ухо есаул.
Так мы вчетвером и вышли из камеры, впереди — есаул, я за ним, а за мной оба молодых бойца. У есаула из оружия были пистолет ТТ и сабля, у молодых казаков были СКС. Если бы мне захотелось совершить побег, то при таком раскладе можно было бы попробовать, вояки из этих ряженых так себе, сразу видно, те, что шли сзади, даже не удосужились дослать патроны в патронники, а есаул пока из кобуры выцарапает пистолет, его раза три успеют убить. Видно, что служба у них здесь непыльная, расслабились.
Прошли мы через весь двор и остановились возле непонятного деревянного сооружения, которое чем-то напоминало пыточную дыбу.
— Давайте, сынки! Вяжите этого злодея. — Есаул отошел на пару шагов назад и вытащил пистолет, снял его с предохранителя и направил его в мою сторону.
— Это чего вы задумали? — произнес я первые слова за это утро.
Мне что-то очень не понравилось это деревянное сооружение, да и взгляд у есаула был какой-то плотоядный. Глаза вон как блестят, предвкушает что-то, гад. Я только хотел лягнуть ногой ближайшего ко мне охранника, но тут он отпрыгнул в сторону, в голове у меня словно взорвалась граната. В глазах потемнело, и я потерял сознание.
Очнулся я от чувства, будто в моей голове висит целая колокольная звонница и сейчас на ней проходит соревнование на самый громкий звон. В висках стучало так, что было больно даже думать. Именно в такие моменты жалеешь, что очнулся от беспамятства, уж лучше бы и дальше продолжал валяться в отключке. С трудом открыв глаза, я тут же зажмурился от яркого света, бьющего в глаза. Я чувствовал, что лежу на бревне, а мои руки и ноги связаны так крепко и туго, что я совершенно не чувствую их. Звон в голове неожиданно стих, я облегченно выдохнул сквозь плотно сжатые губы. И вдруг острая боль пронзила плечо и левую половину груди, мой громкий крик разнесся над тюремным двором, в нос ударил острый запах сгоревшей плоти, и я опять погрузился в темную пучину беспамятства.
Второй раз я очнулся от ощущения холода. Жуткого холода. Своего тела я практически не чувствовал, меня била крупная дрожь. Руки и ноги были свободны, кое-как я подтянул ноги к груди, попробовал свернуться в позу эмбриона, но тело совсем затекло и не слушалось. Осмотревшись вокруг, увидел, что лежу в темном помещении, на бетонном полу, куртки и свитера на мне нет, я был только в штанах, носках и майке. Майка на мне была разорвана и в двух местах прожжена, а на коже были два больших ожога, один на плече, а второй на груди. Ожоги были в тех местах, где раньше были татуировки, которые мне сделали, чтобы я был похож на Василия. Интересно, зачем им это понадобилось? Казалось бы, казаки должны с уважением относиться к своим знакам различия, а родовые татуировки были именно такими знаками различия. А здесь такое пренебрежение к традициям, ведь явно старались убрать именно татуировки, причем не просто вывести, а именно выжечь, чтобы и следа не осталось.