Искупление (СИ)

- Сириус, мне очень нужно поговорить с тобой об отце.
- Конечно, Гарри, говори.
- Ну понимаешь… У меня очень мало времени. А я не могу написать тебе. Сов перехватывают. Но…
Я все никак не мог подобрать нужные слова. И тут Сириус перебил:
- Гарри, так есть же сквозное зеркало.
Я с удивлением посмотрел на него, совершенно не представляя, о чем он говорит. Видя непонимающий взгляд, крестный пояснил:
- Помнишь, на Рождественские каникулы я отдал тебе сверток? Ты что, его до сих пор не раскрывал?
Наконец я вспомнил момент расставания и пакет, врученный Сириусом. Вот тебе и гриффиндорская любознательность! Закинув в сундук, я просто забыл о нем и даже не развернул, чтобы посмотреть, что там. Понаблюдав за моими сомнениями, крестный пояснил:
- Это сквозное зеркало. Просто позови меня, когда захочешь поговорить.
Радость и облегчение вылились в слова благодарности. Но время поджимало. Быстренько попрощался с крестным и Ремусом, пообещав, что свяжусь с Сириусом прямо сегодня, после отбоя.
В гостиную я летел как на крыльях. Да, у меня пока не было ответов на мучавшие вопросы, однако появилась возможность их получить. День тянулся неимоверно долго. Причитания Гермионы про глупость некоторых гриффов и ее перепалки с Роном бесили невероятно. Часы как будто остановились. Каждая минута тянулась в два раза дольше обычного. Даже выходка близнецов прошла мимо сознания. Вся гостиная гудела, обсуждая последнюю проделку, после которой они с триумфом покинули школу. Наконец, не выдержав суматохи, я выскочил в коридор, прихватив мантию-невидимку и сквозное зеркало. Решив, что даже после отбоя гостиная – не лучшее место для подобных откровенных разговоров, вновь направился в Выручай-комнату.
В этот раз комната имела более гостеприимный вид. Мягкий диван у весело потрескивающего камина. Небольшой столик и стопки учебников на нем, чтобы скоротать часы ожидания. Сперва казалось, что читать в преддверии серьезного разговора – не самая удачная идея. Но ненадолго мне удалось отвлечься на изучение книг по Защите. Однако, чем ближе к одиннадцати часам, тем труднее было усидеть на месте. Я то ерзал на диване, перекладывая учебники из стопки в стопку, то мерил шагами комнату. Наконец, решив, что выждал достаточно, схватился за зеркало.
- Сириус!
Он ответил мне сразу же, видимо, тоже с нетерпением ожидая разговора.
- Ты один?
- Да, Гарри, расскажи, что случилось?
- Понимаешь, это все из-за окклюменции. На последнем занятии… Не представляю, как это получилось… – Сириус терпеливо ждал объяснений, не перебивая. – В общем, я как-то проник за блоки Снейпа. И видел его воспоминания…
Я замолчал, не зная, как продолжить. Сотни раз отрепетированная речь не хотела складываться в простые фразы. Да и обманывать крестного было тяжело. Сириус вскипел:
- Так он из-за этого отказался с тобой заниматься?
- Ээээ, нет… вернее, да.
- Нюнчик совсем обнаглел! Он же знает, как это важно! – Сириус продолжал злиться. Разговор явно зашел не в то русло.
- Сириус, успокойся. Я хотел обсудить не то, за что меня выгнали, а то, что увидел в воспоминаниях Снейпа.
То ли это была игра света и тени, то ли мне показалось, но крестный при этих словах сильно побледнел. После продолжительной паузы он спросил:
- И что ты видел? – вопрос был задан с ощутимой тревогой и надеждой в голове.
- Ну… Я видел несколько эпизодов из его детства и юности. Видел ваши с ним стычки, – говоря это, я внимательно всматривался в лицо крестного, пытаясь прочесть отражающиеся там эмоции. Сириус молчал, затаив дыхание в ожидании продолжения.
- Я просто хотел спросить: почему вы с отцом так ненавидели Снейпа? Что он сделал?
Крестный облегченно выдохнул и даже слегка улыбнулся:
- В общем-то, ничего. Мы были молодые и глупые. А ненависть наша была взаимной и зародилась еще в поезде на первом курсе. Знаешь, как это бывает? Не понравился человек, и все. И, чем больше с ним сталкиваешься, тем больше ненавидишь.
Я задумался. Мне было знакомо это. То же самое чувство я испытывал по отношению к Хорьку. Но почему же у меня никогда не возникало идеи поймать его в темном закоулке и откруциатить хорошенько? Даже простой маггловский мордобой начинался только после подначек со стороны слизеринца. Видимо, сомнения как-то отразились на лице, потому что Сириус стал вновь меня убеждать.
- Я не знаю, почему так получилось. Просто мы были абсолютные противоположности. Веселый и обаятельный Джеймс, которого все кругом любили, и злобный нелюдимый заморыш Снейп.
- Сириус, но человек может стать злобным и нелюдимым по вине обстоятельств, которые от него не зависят, – я невольно вспомнил Дурслей и методы их воспитания. – Разве можно только по этим причинам ненавидеть кого-то и делать пакости?
- Да пойми же, Гарри, мы были молодыми, совсем детьми! А детская ненависть… она более жестока, чем взрослая, сдерживаемая кучей всевозможных запретов.
Я в отчаянии покачал головой. От слов Сириуса не становилось легче. С каждой фразой понимая, что ничего спасительного в этом разговоре не найду. Потому что просто не было веского оправдания для совершенного поступка.
- Я ведь тоже подросток, Сириус, – тихо прошептал в ответ. – И, знаешь, мне знакомо многое из того, через что пришлось пройти Снейпу.
«Кроме самого страшного и унизительного», мысленно добавил я.
- Гарри… – глядя с отчаянием, крестный не знал, что сказать. – Джеймс был хорошим другом. Ради дружбы он был готов на многое, почти на все. И мне очень жаль, что тебе пришлось столкнуться со Снейпом и его воспоминания поколебали в тебе добрые чувства к отцу. Но, как бы у нас в прошлом ни сложились отношения, знай, что он любил вас с Лили и пожертвовал ради этого жизнью.
Слышать это было больно. На глаза навернулись слезы.
- Да, Сириус, я знаю, – почувствовав, что больше не могу разговаривать из-за подкатившего к горлу комка, решил прощаться. – Уже поздно, я, пожалуй, пойду.
Крестный с сомнением посмотрел на меня.
- Хорошо, Гарри, иди. Ты теперь умеешь пользоваться зеркалом. Если вдруг еще захочешь пообщаться, зови. И попробуй поговорить со Снейпом, чтобы он опять возобновил уроки. Это очень важно, пойми. Если опасаешься из-за подсмотренных воспоминаний, я могу подойти к нему.
- Нет, Сириус, не надо. Я справлюсь.
- Хорошо, я не буду вмешиваться, – кивнул он, соглашаясь.
- Тогда ладно. Спокойной ночи.
- Удачи тебе, Гарри. И терпения.
Положив зеркало на стол, я спрятал в ладонях лицо. Сколько надежды на эту встречу. Но вместо ожидаемого облегчения почувствовал еще большее разочарование. Не знаю, почему, но после этого разговора я ощутил себя намного старше Сириуса. В его словах не чувствовалось раскаяние. Крестный, конечно, не знал о том, что я видел именно «эти» воспоминания. Однако после всех испытаний, выпавших ему после Азкабана, неужели он не должен был измениться и повзрослеть? Но Сириус по-прежнему какими-то детскими отговорками и общими фразами пытался оправдать отца, да и себя заодно.
На душе было тоскливо. Просто удивительно. Неужели, несмотря на многочисленные испытания, я все еще жил, не снимая розовые очки, и делил мир только на черное и белое? Почему так больно рушить созданный кем-то идеальный образ отца и крестного? Естественно, они живые люди и имели право на ошибки. Но ведь их надо осознавать и исправлять. А Снейп – злобный и угрюмый профессор, который меня ненавидел и все эти годы нещадно третировал. Оказывается, имелся веский довод простить всю его ненависть и злость. Ощущение, что мир перевернулся с ног на голову, и невозможность ни с кем поделиться проблемами каменной плитой опустились на плечи.
Мелькнула неожиданная мысль: «А что, если отец просто не успел загладить свою вину? Ведь он умер таким молодым». Может быть, мне, как сыну, придется искупать его грехи перед Снейпом. Ведь что бы ни говорил крестный, ни один человек не заслуживает пыток и издевательств, просто потому, что не угодил кому-то характером. Уж это я усвоил четко. Я нервно хихикнул. Хотя Волдеморт считает иначе. Ему только дай добраться до меня. Он не только пытать, он меня просто сходу заавадит. Притом что лично ему я тоже ничего не сделал. Так же, как и Снейп отцу и крестному. Просто за сам факт существования. Меня начал пробирать нервный смех. Мало того, что я сравнил себя со Снейпом, так еще и поставил на одну ступеньку родных и Волдеморта. Это уже был явный перебор. Все-таки отец действительно пытался спасти нас с мамой, а Сириус, невинно осужденный, отсидел в Азкабане 12 лет. Просто свои ошибки необходимо искупать. И если отец не может, а Сириус не хочет, то придется взять на себя эту обязанность. Попытаться добиться от Снейпа прощения. Или же загладить вину родных каким-то другим способом. Вот только каким? Постепенно размышляя об этом, я уснул, свернувшись калачиком на диване.