Тайна Темир-Тепе (Повесть из жизни авиаторов)

— Фаина Янковская, — представил ее Борис товарищам. — Эвакуирована с запада, живет теперь в этом городе у своего дяди Антона Фомича Янковского. Вот это и есть ее дядя. А это их старинный приятель, Иван Сергеевич Зудин.
Все обменялись рукопожатиями. Новые знакомые оказались очень радушными людьми. Они предложили сдвинуть столики и отметить знакомство. Валентин набрался мужества и объявил, что пора и честь знать: дружба дружбой, а служба службой. Все чуть ли не хором начали успокаивать друг друга: «Да, да, еще немного», «Да, минут пять», «Ничего, если чуть-чуть подольше…»
Антон Фомич хохотал, потирая пухлые руки.
— Это просто великолепно, друзья мои, что вы будете служить и учиться в нашем городе! Я и все мы, Фаина, Иван Сергеевич, всегда были неравнодушны к покорителям неба. Мечта! Как только у вас будет увольнение или командировка в город, прошу не забывать мой скромный дом. Иван Сергеевич также наш частый гость. Поэтому я уверен, нас ждет много приятных встреч…
За знакомство выпили коньяк. Борис и Санька записали адрес Антона Фомича. Иван Сергеевич, оказавшийся самым здравомыслящим из всей компании, предложил распить еще пару бутылок шампанского и расходиться.
— Вы уж простите, Антон Фомич, — сказал он с добродушной улыбкой, — как я понимаю, молодым людям надо спешить. «Дружба дружбой, а служба службой» — Валентин в этом прав. Я не хочу, чтобы из-за нашего знакомства они получили нагоняй от начальства. Потом и увольнительные получат, так не захотят к нам заглянуть…
— Мы опоздали на два с половиной часа, — мрачно сказал Валентин товарищам. — Предлагаю немедленно подниматься.
Попрощавшись с новыми хорошими знакомыми, вывалились из ресторана на мостовую и тут, как провинившиеся школьники, молча и не глядя друг на друга, заспешили.
Жара стояла невыносимая, все обливались потом. Взметая ногами пыль, больше часа тащились по обочине шоссе. Наконец сквозь листву придорожных насаждений завиднелись краснеющие кирпичом стены авиашколы. До ворот гарнизона оставалось не больше полкилометра. Дорога спускалась в лощину к манящему прохладой водоему. Валентин посмотрел на побелевшие от пыли лица товарищей и предложил:
— Искупаемся. Потеряем еще пятнадцать минут, зато освежимся и будем похожи на людей.
Все молча согласились и проворно, без шуток, без смеха, стали раздеваться и нырять в воду. Вода оказалась холодной. Водоем наполнялся из арыка, берущего начало в горной речке, а речку питали снега и льды горных вершин.
— Вот это отрезвиловка! — восхитился Санька. — Сразу весь хмель из башки выскочил.
— Это хорошо, что хмель выскочил, — усмехнулся Валентин, — а вот в каком бы источнике тебя искупать, чтобы дурь из твоей башки выскочила?
— Такого источника нет, — уверенно сказал Валико.
А Санька беззлобно засмеялся.
Оделись и присели на пешеходной тропинке покурить. Санька извлек из заднего кармана брюк колоду карт. Ловко перетасовав их, протянул Валико со словами:
— Прокинемся? В двадцать одно.
Валико лениво поднял длинные девичьи ресницы, поморщился, но карты взял. Началась игра.
Случайный прохожий, увидев на своем пути компанию молодых разношерстно одетых парней с картами в руках и папиросами в зубах, с опаской свернул с тропинки на дорогу. Саньке это показалось забавным.
— Гляди, братва, тот олух принял нас за блатных. Так прыгнул, что чуть в арык не свалился. А вон ещё девка прется. Сейчас и она свернет в сторону.
Все оглянулись. По тропинке к компании молодых людей шла девушка. У нее красивое смуглое лицо с высоким открытым лбом, над которым золотится легкое облако светлых волнистых волос. Белое платье красиво оттеняло смуглую, почти коричневую кожу лица, шеи и рук с неженскими, кручеными мускулами. В одной руке у нее был чемодан, в другой книга, которой девушка защищала глаза от яркого солнца.
Бесцеремонно разглядывая приближающуюся незнакомку, Санька сказал:
— У вас, мадемуазель, наверно, плохое зрение, если вы идете на компанию мужчин, как на пустое место. Потрудитесь обойти.
Приостановившись, девушка смерила Саньку насмешливым взглядом (при этом все заметили удивительно синие ее глаза).
— Зрение у меня, молодой человек, превосходное, — сказала она звонким голосом, — и вашу странную компанию я заметила издалека, да только надеялась, что тут сидят мужчины с самолюбием и встанут с тропинки, по которой идет девушка.
Санька заморгал глазами и не нашелся с ответом, зато Борис не растерялся и скомандовал:
— А ну, прыгай через арык! Ишь, цаца! Живо, а то перебросим!
Девушка с изумлением взглянула на грубияна и, дрогнув губами, двинулась прямо на Саньку, сидевшего как раз посреди тропинки. Тот вскочил. Девушка сильным движением плеча отстранила его, он попятился и одной ногой угодил в арык, уронив туда же свою кепчонку. Видя это, Борис опешил и посторонился. Девушка, проходя мимо, бросила ему с издевкой:
— В армию собрался? Тоже мне «защитник Родины»… — и пошла не оглядываясь.
— Вот же собака, — запричитал Санька, отряхивая намокшую кепчонку. — Да я, да мы… Я ее… — и кинулся было догонять обидчицу.
Валентин крепко схватил его за руку.
— Довольно дурака валять! Черт меня дернул связаться с хулиганами.
— Ах, вот ты какой! — взвизгнул Санька, дергая руку. — Ничего себе, попал я в компанию… — Он с надеждой повернулся к Валико, но тот сердито отвернулся.
— А ну, пошли в школу, — громко сказал, поднимаясь, Кузьмич, — а то еще какую-нибудь глупость сотворим.
Все молча двинулись за ним.
Девушка в белом успела уйти от них шагов на пол-сотни. После некоторой паузы Валентин, обращаясь к Саньке и Борису, сказал:
— Вот что, аники-воины: вы догоните ее и извинитесь. Ведь если она живет неподалеку от школы, то наверняка догадывается, кто мы… Стыдно. Она же всем подругам расскажет об этой встрече.
— Не имею привычки, уважаемый, просить пардону, — отрезал Санька.
Борис промолчал.
— Настойчивость, достойная ослиной, — сказал Валентин. — Ладно, черт с вами, раз не хотите, извинюсь за вас я. — И он прибавил шагу.
— Так бы и сказал, что белобрысая тебе понравилась! — крикнул ему вдогонку Санька.
— Помолчи, дурак! — обрезал его Сергей. — Нахамили, а теперь за вас извиняться… — И он помчался вслед за Валентином.
Услыхав за спиной быстрые шаги, девушка остановилась и обернулась. «Что еще могут выкинуть эти хулиганы?» — говорил ее взгляд. Но против ее ожиданий парни с виноватым видом стали просить прощения за хамство своих товарищей, потом приняли из рук девушки чемодан и в ногу с ней пошли дальше.
Некоторое время шли молча, потом Сергей заговорил несмело:
— А все-таки вы и сами чуть-чуть виноваты в этой маленькой неприятности. Видите: незнакомая мужская компания картежников и идете на нее без боязни…
— Без боязни? Я не привыкла бояться. Да и не такие уж вы страшные… — Замедлив шаг, она насмешливо посмотрела на Сергея.
Тот не обиделся на этот взгляд, а про себя подумал: «Вот характер!» Попристальней вглядевшись в ее лицо, заметил над верхней губой небольшой шрам и как раз под ним — золотая коронка. «Отчаянная. Не зря она не боится…»
Как это ни странно, но Валентин подумал о ней примерно так же.
— А еще, — продолжала тем временем девушка, — я по некоторым приметам поняла, что вы кандидаты вот в эту авиационную школу. Могла ли я ждать обиды от будущих летчиков? И, наконец, я же у себя, в Советском Союзе, а не в фашистской Германии…
— Все это верно, — согласился Валентин, — только всяких неприятных явлений у нас еще много. Взять хоть бы вашего обидчика… этого в маленькой кепочке…
Сережка засмеялся.
— Тут, Валя, надо еще разобраться, кто кого обидел… В арыке-то Санька купался, а не она…
Валентин шутку не принял и продолжал, обращаясь к девушке:
— А вот вы упомянули летчиков. А думаете, среди них нет легкомысленных?