Когнитивная симфония (СИ)

— На Клэр не должно быть жизни, — тихо сказала Рашель.
— Но она есть. Когда в звёздном справочнике обновлялась статья про спутники Финна?
— Дата не указана, но давно. Система Проциона почти не исследовалась, когда стало ясно, что пригодных для колонизации планет здесь нет.
— Нет? А мы тогда где сейчас? Откуда здесь кислород и растения?
— Я бортинженер, а не астрофизик, — ординатор откинула со лба прядь волос. — Не знаю.
Несколько минут они молчали. Рашель, казалось, спала, а Андрей размышлял, сказать ли ей о красном огоньке или нет. Он не сомневался, что огонёк — дело рук разумных существ: слишком ровный и чёткий, никакой пожар так выглядеть не может, даже если тут есть чему гореть. Маяк для визуальной навигации — вот что это такое. Осталось только понять, зачем он там нужен. И кто им руководит.
— Я видел ещё кое-что, — наконец проговорил Андрей.
— Кое-что? — Рашель открыла глаза.
— Да. Очень далеко. Красный сигнальный огонь, что-то вроде маяка.
— Вот как... — она вздохнула и задумалась. — Там, наверное, можно найти помощь.
— Да. И завтра мы туда выдвинемся.
— Мы?
— А ты хочешь остаться здесь?
Рашель покачала головой.
— Без воды нам туда не дойти.
— На камбузе уцелел бак с оперативным запасом. На несколько дней хватит.
— На несколько дней для тебя одного, — уточнила она. — А со мной тебе придётся идти очень долго. Вероятность...
— Так! — рассвирепел Андрей. — Никаких вероятностей!
— В тебе говорят эмоции, — вздохнула ординатор. — Успокойся и послушай голос разума.
— Я не пойду один!
— Пойдёшь. Вероятность моей смерти при текущих условиях — единица. Твоей — тоже единица, если мы отправимся вместе, и почти девять десятых — если пойдёшь один. Выбор очевиден.
Таким тоном она могла бы сообщать прогноз погоды на завтра. Ледяное спокойствие, то самое, что всегда раздражало Андрея при общении с этой девушкой, да и с другими подобными ей. И если во время полёта он аккуратно прятал свои эмоции подальше — в конце концов, личное отношение к ординаторам не должно влиять на работу — то теперь сдерживаться не мог и не хотел.
— Засунь свои расчёты в задницу! — рявкнул пилот, вскакивая на ноги. — И запомни раз и навсегда, черта с два я позволю тебе помереть!
— Почему? Ты ведь не любил меня, — её голос был по-прежнему бесстрастен.
— Да потому, что ты — мой экипаж! — Андрей ткнул в неё пальцем. — И человек, пусть даже тебе генетики мозги набекрень сделали! Хватит с меня и Ханны. Знаешь, там, откуда я родом, ну, ещё на Земле, древние говорили: «сам погибай, а товарища выручай». Так что хочешь или нет, а я найду из чего сделать костыли, и пойдём мы вместе. И умрём, если что, вместе. Понятно?
— Хорошо, — кротко ответила Рашель. — Пусть будет по-твоему.
Андрей облегчённо вздохнул. Ему всё же удалось переспорить холодную логику ординатора.
Он никогда не понимал Рашель. Компьютеры на ножках, счётчики, живые калькуляторы — как только он ни называл таких, как она. На земле, конечно. В космосе нет Андрея Комарова, а есть живая функция, и больше ничего. В космосе он сам становился ординатором, подавляя эмоции и руководствуясь только разумом. Там иначе никак: те, кто позволял себе срываться или нагнетать обстановку, обычно быстро заканчивали с полётами. Но это достигалось тренировками и самоконтролем, ординаторы же были такими всегда. Иногда Андрею и вовсе казалось, что мир для них — всего лишь колонка цифр, которые можно загнать в уравнения и рассчитать, получив нужный результат. Вот и сейчас Рашель говорила о своей участи, как о чём-то абстрактном, лично её никак не касавшемся. Уж на что Андрей хорошо знал характер ординаторов, а всё равно взбесился.
Дура она всё-таки, решил он. Не понимает, что нельзя так бросать человека, пусть даже шансов на спасение и нет. Не по-людски это. Да и дойдёт ли он до огонька — чёрт его знает. Может, там и нет ничего. Автоматический маяк какой-нибудь, который исследователи поставили. Это ведь только экспедиция с Фрейи тут бесследно пропала, почему к Проциону и отправили команду Андрея, а могли быть и другие. С той же Гельвеции, например. Оповещать никого они не обязаны, прилетели, сбросили на Клэр несколько маяков на будущее и всё.
А он, радостный, думает, что там спасение.
Нет, он, конечно, всё равно пойдёт. Лежать смирно и ждать, пока закончится вода, уж точно не в его правилах. Только и надежд лишних строить — тоже.
Рашель уснула, и Андрей, стараясь не шуметь, выбрался обратно в коридор. Хотелось бы перенести девушку в каюту, только бессмысленно это. Лишний раз тревожить раненую ногу явно не стоит, впереди ещё долгий путь, а переночевать можно и на полу. Системы климат-контроля, конечно, отключились, но по ощущениям особо холоднее не стало, несмотря на ночь. Андрей даже сверился со смартбрасером — двести восемьдесят семь по Кельвину, примерно как в умеренных широтах Фрейи ночью. Сколько же тут тогда днём?
Впрочем, это был не тот вопрос, над которым Андрею хотелось задумываться. Хватало других.
Он вытащил наружу тело Ханны. Копать пришлось монтировкой — ничего лучшего под рукой не нашлось, но рыхлая, распаханная упавшим катером красноватая земля поддавалась без труда и такому импровизированному инструменту. А когда могила была готова, Андрей осторожно уложил в неё Ханну и, вздохнув, принялся забрасывать землёй.
На небо во время работы пилот даже не взглянул, лишь закончив, выпрямился и поднял голову. Финн всё так же равнодушно смотрел вниз, окружённый россыпью сияющих искр. Андрей невольно поёжился — видеть над головой эту штуку было как-то неуютно.
Красный огонёк горел далеко на горизонте.
Перед сном он всё же активировал смартбрасер и заглянул в астрономический каталог. Статья о Клэр заключалась в трёх крохотных абзацах и списке астрофизических параметров, на которые он даже не посмотрел. Воды — пятнадцать процентов от общей площади, океаны неглубокие, так что её тут совсем мало; атмосфера — азот, углекислый газ и немного метана с аммиаком. Кислорода, разумеется, нет. То ли горе-учёные налажали с исследованием, то ли вообще не изучали Клэр, а ткнули цифры наугад. Хотя в такую безалаберность пилот не верил. Космос идиотов не любит.
Естественные сомнения в правдивости статьи разрешил электронный газоанализатор, встроенный в смартбрасер — кислорода в здешнем воздухе было чуть меньше тридцати процентов, метана и аммиака не обнаружилось вовсе. Хотя оно и логично, уж аммиак Андрей бы учуял безо всяких приборов.
Он принялся читать общую статью про систему Проциона и сам не заметил, как задремал. А проснувшись, обнаружил, что Рашель не дышит.
«Сам погибай, а товарища выручай» — было нацарапано на гладкой поверхности аптечки, которую Андрей по глупости не подумал убрать. Рашель тщательно перетянула шею медицинским жгутом, сдавила артерии, затянула узел — и тихо умерла.
— Сука, — беспомощно выдавил Андрей, глядя на мёртвую девушку. — Сука!
Он скорчился на полу, закрыв глаза и стуча кулаком по стене.
А вскоре уже копал вторую могилу.
  
Глава 2
 
Его мутило. Смерть Рашель была какой-то нелепой, дурацкой, глупой. Ординатор наверняка не колебалась ни секунды, принимая решение, уж он-то знал прекрасно, и согласилась тогда с ним только чтобы усыпить бдительность. Для неё всё было просто: вот единица, вот девять десятых. Зато Андрей ещё никогда не сталкивался с такой жертвой ради себя.
«Успокойся и послушай голос разума», — сказала тогда Рашель. Андрей не послушал, потому что не мог. Не умел. Зато девушка эмоциям оказалась неподвластна, как и всегда.
Ходячий компьютер... Нет, вдруг подумал пилот. Больше он никогда никого из них так не назовёт.
— Сам погибай, а товарища выручай, — пробормотал он, бросая последнюю горсть земли на холмик могилы. Прежде Андрей как-то не задумывался, что принцип этот — обоюдоострый. И, наверное, единственное, что он мог сделать для Рашель — дойти до того проклятого красного огонька. Пусть он окажется автоматическим маяком или вообще станцией пришельцев, плевать. По крайней мере, свой долг перед девушкой он выполнит.