Незапертые чувства (СИ)

Я аккуратно выскальзываю из постели. Замерев, прислушиваюсь к дыханию Пита. Он убирает руку с того места, где я только что лежала, и переворачивается на другой бок.
Я надеваю махровый халат и, засунув ноги в тапки, спускаюсь в кухню. Залпом выпиваю стакан ледяной воды, отчего в голове на мгновение появляется неприятная тянущая боль. Я сжимаю зубы и зажмуриваю глаза до тех пор, пока это ощущение не исчезает.
Запахнув плотнее халат, выхожу на улицу через парадную дверь и спускаюсь на две ступени. Стряхиваю рукой невидимую грязь и присаживаюсь на холодный камень. Нужно было захватить с собой какую-нибудь подстилку.
Оперившись локтями на колени, я прижимаю ладони к горящим щекам.
Хочется, чтобы прохладный ветер унес все плохие мысли из моей головы. Но шелест листвы и пение птиц не отвлекают, не вытягивают из поглощающего мрака. Сегодня даже руки Пита не смогли защитить меня от этого.
Я смотрю на небо. Пытаюсь сосчитать ярко мерцающие звезды. Даже нахожу созвездие, которое однажды показал мне отец. Мы часто выбирались на улицу по вечерам, чтобы посмотреть на эти небесные светила. Нам, жителям дальних дистриктов, приходилось искать утешения в красоте природы, в то время, как все вокруг было тронуто уродством бедности и смерти.
Тихий шорох сухой травы вырывает меня из воспоминаний, заставляя резко вскочить на ноги.
- Это ты, - я расслабленно выдыхаю и сажусь на свое место.
Ночью все звуки обостряются, и даже Гейл не может подкрасться незаметно.
- Не спится? – тихо спрашивает он, присаживаясь на одну ступень ниже.
- Не могу собраться с мыслями, - отвечаю я, нервно потирая ладони.
Гейл поворачивает голову и окидывает меня внимательным взглядом.
- Одно радует, - я отворачиваюсь в сторону. – Скоро все кончится.
- Нам нечего бояться, - говорит Гейл, протягивая ко мне руку.
Я без раздумий вкладываю свою руку в его большую теплую ладонь.
- Все пройдет легко, - продолжает мой друг. – Капитолийцы до смерти напуганы. Они понимают, что той жизни, которую они знают, скоро придет конец.
- Возможно, и для нас все изменится, - я опускаю голову, разглядывая наши сплетенные руки.
- Ты действительно хочешь убить его?
- Да, - резко отвечаю я. Прикрыв глаза, продолжаю уже более спокойным тоном, – Сноу разрушил не одну жизнь. Он обязан расплатиться. За Пита, за Финника и Энни, за семью Джоанны.
Гейл громко вздыхает.
- Думаешь, это принесет тебе облечение? – почти шепотом спрашивает он.
Я ничего не отвечаю, потому что просто не знаю ответ на этот вопрос. Возможно, к жертвам в моих снах прибавится лицо старика. Я буду кричать, видя его снова и снова. Но я не смогу отказать себе в удовольствии пронзить его грудь стрелой, увидеть, как гаснут его змеиные глаза, как жизнь покидает это старое тело.
Мысленно содрогаюсь от жгучей жажды мести, затмевающей разум. Возможно, каждому должна быть дана возможность раскаяться. Но не ему. Только не Сноу.
- Я чувствую пустоту, - я отпускаю руку Гейла. - Кажется, что все закончится, и больше не будет жизни.
- В смысле? – Гейл хмурится.
- Знаешь, бывает, ты задумываешься над тем, что будет завтра, послезавтра, - отвечаю я. – Мы можем представить себе этот день, спланировать. Сейчас впереди лишь пустота. Не знаю, чего ожидать.
- Это происходит, когда сильно переживаешь, - пожимает плечами Гейл. – Я чувствовал подобное, когда ты была на играх. Не мог представить, как ты возвращаешься домой.
- Все было непредсказуемо, - я вздыхаю. – Как и сейчас. Не уверена, что все действительно будет так легко, как может сейчас казаться. Сноу не дурак. Он не опустит рук до последнего. Даже если знает, что ничего не изменить.
- Я верю в то, что удача будет на нашей стороне.
Я начинаю улыбаться, но в следующую секунду мое выражение лица меняется.
- Что задумал Плутарх? – пальцами тереблю пояс халата. – Зачем он убил Койн, если нет уверенности в том, что он сможет заполучить власть в свои руки?
- Сам не могу понять, - качает головой Гейл. – Во главе восстания всегда была Койн. Она запустила этот механизм. Койн назначила командоров, распределила их по Дистриктам. Но после ее смерти они не особо настроены на подчинение Плутарху. Он Капитолиец. Командоры сквозь пальцы смотрели на его участие в деле восстания, но сейчас они относятся к нему предвзято. Никто не хочет видеть еще одного Капитолийца новой главой страны. Вряд ли Плутарх ожидал этого.
- Откуда ты все это знаешь? – прищурившись, смотрю на друга.
- Говорил сегодня с Боггсом, - Гейл задумчиво смотрит в сторону моего дома. – Он весь день переговаривался со своими людьми, даже связался с командором Лайм из второго. Повстанцы разбивают лагерь со стороны гор. Скорее всего, мы отправимся туда завтра вечером.
Я обхватываю колени руками и слегка покачиваюсь взад-вперед.
- Кискисс, - на мою спину ложится сильная рука.
Я исподлобья смотрю на Гейла.
- Я всегда тебя прикрою, - он переходит на шепот. – Верь мне.
Растягиваю губы в притворной улыбке. Я знаю, что могу положиться на Гейла. Мы все еще напарники по охоте. Но я предпочту сама попасть под пули, нежели позволю ему рисковать из-за меня своей жизнью.
========== Глава 33 ==========
Я подхожу к краю уступа, расположенного высоко на склоне горы. Далеко внизу лежит широкая долина, усеянная огнями Капитолия. Во мраке ночи городская иллюминация переливается всеми цветами радуги.
Пока еще безмятежный и спокойный город завтра превратится в ад. Звон бокалов и смех сменятся звуками выстрелов и криками ужаса. Капитолий превратится в огромную Арену. Не будет никаких правил. Не будет жалости.
В течении семидесяти четырех лет они убивали детей, чтобы показать свою власть. Завтра мы придем, чтобы забрать ее из их мертвых рук.
В Капитолии живет чуть больше пяти миллионов человек. И мне не жаль ни одного из них. Они заслужили своей участи.
Я ёжусь от порыва холодного ветра, обхватывая себя руками. Меня пробивает легкая дрожь.
Это не страх. Я его больше не испытываю.
Это предвкушение. Жажда мести.
К назначенному Боггсом времени я возвращаюсь к шатру командоров, откуда уже доносятся возмущенные голоса и чья-то ругань.
Я отодвигаю рукой полоску плотной ткани, служащую вместо двери, и прохожу внутрь. Вокруг стола в центре шатра собралось куча народу. Откуда они все набежали?
- Эта схема устарела, - голос Боггса едва не срывается на крик. – Они наверняка заменили все ловушки!
Я протискиваюсь вперед и замираю, завидев человека, с которым спорит наш командир.
- Солдат Эвердин, рад вас видеть! – Плутарх Хэвенсби расплывается в улыбке.
Ловлю на себе обеспокоенный взгляд Пита, стоящего по правую руку от Боггса. Откашлявшись, я невозмутимо прохожу к столу.
- Добрый вечер, Плутарх, - наигранно вежливо приветствую бывшего распорядителя и быстро поворачиваюсь к Боггсу. - О каких ловушках идет речь?
Он не отвечает. Скрестив руки на груди, Боггс не сводит взгляда с Хэвенсби.
Тот кладет на стол небольшой черный прибор и нажимает на какую-то кнопочку. В воздухе появляется голографическое изображение.
- Это один из кварталов города, - объясняет мужчина, затем нажимает на другую кнопку, и изображение начинает пестрить маленькими огоньками разного цвета. – Огоньки символизируют ловушки. Каждая из них калибрована. Один тип ловушки – один цвет. Это может быть что угодно - от бомбы до стаи переродков. Стальные дротики, кислота, ядовитый газ - множество подлых штук. Но любая ловушка служит для того, чтобы либо захватить вас, либо убить. Последнее вероятней всего.
- Откуда вы знаете это? – хриплым голосом спрашиваю я.
- Он сам придумал большинство из этих ловушек.
Перевожу взгляд на командора Лайм, вышедшую вперед. Я уже познакомилась с ней сегодня, когда мы только прибыли в лагерь. Лайм – женщина средних лет, высокого роста и с мускулистым телосложением. Увидев ее лицо, я сразу узнала в ней еще одного победителя. Трибут Второго дистрикта, выиграла пару десятилетий назад. Вспомнила по тем видеозаписям, которые передала нам Эффи перед последней Жатвой.