Гнев короля драконов (ЛП)

Боль пронзила ее тело как молния. Искры полетели с ее кожи. Огонь бушевал в ее теле. Шарлотта отлетела от него, как пуля из пистолета, и рухнула в паре футов от него.
Она застонала и встала.
— Что это? Больно, — она стряхнула покалывания с рук, будто огненные муравьи бежали по льду.
Мирит посмотрел на нее, на стену, а потом на нее. Его глаза потемнели, напоминая гранаты, блестящие на дне колодца, и стали задумчивыми. Он шагнул к ней, взмахнул хвостом и перевел взгляд с нее на барьер.
Шарлотта сглотнула, слюна была как жвачка в горле.
— Хочешь, чтобы я снова дотронулась до тебя?
Мирит издал звук, покружился и сел, виляя хвостом.
Шарлотта посмотрела на скрытую границу и обняла себя.
— Не знаю, Мирит. Это какое-то дерьмо, прости за мой французский.
Он поднялся на лапы и поклонился, глядя на нее. Умоляя. Его хвост шуршал.
— О, нет. Не смей изображать милого! Я не буду снова испытывать боль. Я уже извлекла из этого урок.
Он зарычал, прошел к невидимой стене и подул на нее, покрывая невидимую стену инеем. Сильным взмахом хвоста он послал молнию в цель. Лед затрещал и разбился, но барьер остался.
Мистерия сжала руку Шарлотты.
— Думаю, я поняла. Он не может сломать барьер один. Ему нужна твоя помощь.
— Как я могу помочь? У меня нет магии.
— Возможно, но что-то произошло, когда ты коснулась его. Может, если сделать это снова, будет эффект.
— Что? Стать его катализатором? — Шарлотта покачала головой. — Нет-нет-нет. Я не буду намеренно причинять себе боль. Мои кости словно замерзли, а плоть пылала.
— Ты должна попробовать, — Мистерия сжала ладонь Шарлотты с материнской нежность. — Знаю, я многого прошу, но если это дарует нам свободу…
Ах, почему она должна была говорить о логике? Она была права. Они были пленниками Эйнара, и они умрут в лесу, если не найдут выход. Она подумала о брате. Дэниел не сомневался в своем долге и миссиях. Он не боялся из-за боли или смерти. Он знал риск, принимал это, и он даже не искал свободы. Он смотрел в лицо главной жертвы с силой и решимостью. Если мог он, могла и она. Что такое миг боли?
Она буркнула под нос и пнула землю.
— Ладно, Мирит, — дракончик прошел к ней. — Я сделаю это, но не заставляй меня держать тебя дольше, чем нужно, понял?
Шарлотта забралась на дракона и закричала.
Боль обрушилась на нее, часть горела, другая была ледяной. И это терзало ее, выворачивая.
Мирит дважды развернулся, глубоко вдохнул, выгнул хвост.
— Давай! — заорала Шарлотта, голос казался далеким для ее ушей.
Мирит выдохнул. Щит стал льдом.
Шарлотта щурилась сквозь белизну вокруг нее. Она стала бенгальским огнем, шипела и трещала, жар в ней накапливался, боль граничила с безумием.
— Скорее, Мирит! — закричала Шарлотта. — Я не могу больше держаться!
Мирит топнул по земле, выгнул хвост и выстрелил огромной молнией.
БАМ!
Треск. Шипение. Грохот.
Шарлотта полетела по воздуху, боль угасала, тянулась за ней оранжевым следом. Она упала в нескольких футах от Мирита.
Мистерия подбежала к ней и обняла Шарлотту.
— Получилось! Смотри! — она сияла улыбкой.
Шарлотта поднялась на локтях и смотрела на разбитую мембрану, висящую, как сожжённая плоть трупа.
— Ого. Безумие. Сработало. Правда, — Шарлотта встала и отряхнулась. Она была на другой стороне от леса Эластин, смотрела на Мирита, который любовался работой.
Треск заставил Шарлотту посмотреть наверх. Мембрана срасталась, напоминала застежку, что двигалась, соединяя две стороны. Она посмотрела на дракона.
— Мирит! Идем! Она восстанавливается. Нужно уходить!
Мирит проследил за ее взглядом, брешь зарастала. Он побежал как можно скорее, прыгнул в дыру, и последняя часть мембраны восстановилась.
Шарлотта обняла его шею, не думая, но перья так на нее не влияли.
— Идем, друг. Уходим отсюда. По-моему, Эйнар узнает об этом и придет искать нас. До замка далеко, Мистерия?
— Не знаю, — она посмотрела на небо. — Может, полдня пути, если поспешим.
— Тогда идемте. Я бы хотела искупаться в горячей воде.
— Как и я, — улыбнулась Мистерия.
Они пошли на север.
Свобода никогда еще не была такой приятной.
Глава 10
Эрик
— Не очень складная история, — Эрик склонился, скрестив руки на столе, глядя на Славандрию и Лили, общающихся на кухне. — Что-то мне говорит, что они считают, что покалывания — не просто остатки магии.
— Это смешно, — ответила Шарлотта.
— Да? — спросил Дэвид. Он склонился и понизил голос. — Славандрия дала тебе исцеляющие силы в Тулипакаре. А если она дала и что-то еще, о чем ты не знаешь?
— Вряд ли она бы так сделала, — Шарлотта уперлась локтями в стол, опустила подбородок на ладони. — Она была честной в тот день насчет того, что дала нам. У нее не было причины врать или скрывать от нас такое.
Эрик рассмеялся.
— Не соглашусь, но если ты так думаешь, — он склонил к ней голову, — то тогда остается вариант, что магия была у тебя сама по себе.
— Заткнись, — парировала Шарлотта. — Думаю, в чешуе Мирита что-то есть, что реагирует на человека. Ты трогал его спину? — она посмотрела на Дэвида. — А?
Они покачали головами.
— Нет, — улыбнулся Эрик. — Я старался держаться от него подальше, тем более, не собирался трогать.
— Если подумать, — сказал Дэвид, — то и я не трогал его спину. Только шею и перья.
— Вот видите, — фыркнула Шарлотта. Она отклонилась, пальцы стучали по креслу.
— И все же, — сказал Эрик, — ты была слабой и сильно страдала, чтобы освободить себя и мою королеву из хватки Эйнара. Я буду вечно благодарен за это.
Шарлотта посмотрела на свои колени.
— Спасибо. Я рада, что Мистерия в порядке. Она очень добрая.
Эрик кивнул.
— Она такая. И очень мудрая. Лучше бы Трог послушался ее. Может, мы избежали бы разрыв между нами.
— Наверное, было странно узнать, что Трог — твой папа, — сказала Шарлотта. — Будто счастье и кошмар слились в одно.
— Это потрясло меня. Я всегда видел в нем отца. Я хотел быть таким, как он, благородным. Он всегда гордился своей честностью, взвывал к этому всех, но не зазнавался. Он не такой. Я доверял ему, отдал ему всю свою веру. Я не думал, что он врал мне. И когда я узнал, что он сделал с такими важными знаниями, мое восприятие Трога разбилось.
— Представляю. Думаю, так бывает, когда любишь кого-то слишком сильно. Ты не видишь или не хочешь видеть изъяны того человека.
— Нет, миледи, я видел его изъяны. Он замкнутый и упрямый. Он любит давать уклончивые ответы, делая вид, что учит. Он не понимает — или понимает — что в итоге хочется бросить сапогом в его удаляющуюся спину.
Дэвид рассмеялся.
— Это точно. Я еще не встречал никого, кто так раздражает, все время бьет по больному.
— Он говорил, почему так долго скрывал тайну? — спросила Шарлотта.
— Он сказал, что это для защиты. Один из прихвостней Эйнара уже убил мою мать. Он не хотел, чтобы это произошло со мной, так что отдал меня кузнецу.
Шарлотта коснулась его руки.
— Это была поразительная жертва, знаешь? Поставить твою безопасность выше своих нужд. Это самая глубокая и бескорыстная любовь. Представляешь, как больно ему было каждый день все эти годы? Видеть тебя каждый день, желать обнять, быть тебе отцом, но запрещать себе? Я не могу представить такую агонию.
Эрик сморгнул эмоции, что разрастались в груди. Он так долго думал о том, как на него повлияла ложь, что не подумал, каково было Трогу. Как эгоистично он думал только о своей боли и страданиях. Он накрыл ладонь Шарлотты своей.
— Как и я. Спасибо, что показала то, что я не видел.
Шарлотта посмотрела на его лицо, в его глаза.
— Он любит тебя, Эрик. Не забывай этого.
— Не буду, — он сжал ее ладонь.
Ток отбил его руку.