Геном убийцы

Ждать пришлось, как показалось, долго. Но сигнал тревоги никогда не подается зря. Из кустов с другой стороны открытой площадки вышли шестеро вооруженных бандитов. И шли они напрямую в сторону поста. И постовые увидели приближающихся, и поднялись в полный рост. Даже шагнули вперед, показывая себя. Стало понятно, что происходит смена часовых, и, поторопись старший лейтенант с атакой, эти шестеро могли бы атаковать спецназовцев. Или просто, найдя тела товарищей, поднять тревогу, что вовсе не входило в планы Виктора Юрьевича. Но и без того положение спецназовцев осложнялось тем, что отсюда смена, скорее всего, пойдет к той паре часовых, которую уже подстрелил младший сержант Лопухин. Это тоже вызовет тревогу. Следовало срочно что-то предпринимать.
Пока старший лейтенант соображал, что следует сделать, смена с разводящим подошла ближе. Сама смена не походила на смену в армии. Часовые остановились, закурили, стали разговаривать. Длилось это долго. Но шестерых бойцов уничтожить сразу, единым движением, не могли даже трое спецназовцев. Хоть один из них мог отскочить в сторону и дать очередь. А это уже было бы поднятием тревоги и сорвало бы все дальнейшие планы.
Еще один важный момент заключался в том, куда отсюда пойдут шестеро. Трое заступят на новый пост. Трое уйдут с разводящим и двумя часовыми, которые должны сменить убитых. Если они пойдут напрямую через открытую поляну, есть опасность попасть в прицел возможным часовым в кустах на противоположной стороне. Но Виктор Юрьевич здраво рассудил, что если бы там были часовые, то их сменили бы в первую очередь. И сейчас они шли бы вместе с разводящим. То есть шли бы не шесть человек, а больше. Хотя от бандитов с их дисциплиной, вернее с полным отсутствием дисциплины, можно было ждать и того, что часовые, сменившись, сразу ушли в какой-то из корпусов отдыхать. Это было бы полным провалом, потому что при такой манере смены часовых и часовые, которых только что сменили, должны были бы уйти напрямую через поляну. То есть группа разделилась бы на две, и атаковать две далеко отстоящие одна от другой группы невозможно. Оставалось надеяться на способность быстро стрелять младшего сержанта Лопухина и на то, что он уже высмотрел часовых на противоположной стороне поляны, навел на них ствол и сделал выстрел.
Опасения старшего лейтенанта подтвердились. Все пошло по худшему сценарию. Трое новых бойцов залегли лицом в сторону ворот, готовые вести обстрел всех, кто с той стороны приблизится. Трое старых часовых сразу двинулись через поляну в сторону корпусов турбазы. А еще трое направились тоже через поляну вверх по склону, чтобы сменить двух уже попавших на мушку снайперу. Ослябя, осознавая сложность своего положения, все же принял решение и дал знак сержантам. Все трое одновременно вскочили, совершили стремительный бросок и в падении нанесли по удару острой гранью лопатки. Били, естественно, по затылкам. Хруст раскалываемых голов показался Виктору Юрьевичу более громким, чем хруст раскалываемого полена. Но кусты, видимо, поглотили этот звук, и ни одна из двух уходящих бандитских троиц не обернулась. Теперь предстояло выбрать тех, кого требовалось догнать. Догонять, естественно, следовало уже сменившихся часовых, потому что трое других были ближе к снайперу Лопухину, и ему было удобнее стрелять в них.
Ослябя махнул рукой, показывая направление. Пробежать следовало двенадцать-пятнадцать шагов. Руки с лопатками были уже отведены. Короткая дистанция сократилась моментально, и три удара слились в один. Одновременно с этим старший лейтенант Ослябя услышал какой-то металлический звук слева, с той стороны, куда ушла последняя троица. Опасаясь, что там кто-то передернул затвор автомата, старший лейтенант намеренно выронил лопатку и перехватил двумя руками автомат. Но это было излишней предосторожностью. Младший сержант Лопухин свое дело знал. Двое лежали на траве без движений, третий пытался убежать на четвереньках. Младший сержант Задонский несколькими длинными прыжками догнал неудачливого беглеца и добил лопаткой. И сразу после этого командир взвода увел своих сержантов в кусты, в сторону ворот, и уже оттуда крикнул филином — путь к выходу ливневой канализации был свободен. Приехавшие на грузовике бандиты потеряли уже половину своего состава, если не больше, потому что снайпер мог снять часовых и по другую сторону поляны, иначе оттуда наверняка стреляли бы по спецназовцам. Но выстрелы не звучали.
Удачное начало обычно обещает удачное продолжение. Хотелось на это надеяться, но подобные утверждения всегда расслабляют. А Ослябя знал, как опасно расслабляться, знал, сколько хорошо подготовленных солдат, случалось, погибали только потому, что впадали после первого успеха в эйфорию, плохо смотрели по сторонам и считали, что противник и дальше будет с удовольствием падать под ударами спецназа. И Виктор Юрьевич предпочитал в боевых условиях никогда не расслабляться сам и не давать расслабиться бойцам своего взвода…
* * *
Взвод перебежал к выходу ливневки в кювет и там рассредоточился в кустах. Выход из ливневки в глаза не бросался, и бандиты не стали его контролировать, хотя оставили свой грузовик рядом. Так, что он даже прикрывал для взгляда от ворот всякое передвижение спецназовцев. Ослябя собирался выполнять уже продуманные им действия. И согласно его плану, сначала требовалось провести разведку. Он понимал, что сейчас на улице осень, пусть и теплая кавказская осень, но листва со многих деревьев уже опадает, любым дождичком ее смывает именно в ливневую канализацию, и кое-где могут быть непроходимые для человеческого тела места. Особенно сложно должно было обстоять дело в поворотах канализации. Сама канава ливневки была грубо забетонирована и представляла собой короб шириной в пятьдесят сантиметров и глубиной в сорок сантиметров. Проползти там можно было бы легко, но только в том случае, если канализация чистая. И посмотреть можно было бы, приподняв где-то в темном участке чугунные плиты. Виктор Юрьевич для начала сам попробовал это. Залез через выход из кювета, прополз полтора метра и, извернувшись, спиной приподнял чугунную плиту. Такая тяжесть была по силам любому бойцу взвода. Здесь не должно было возникнуть никаких осложнений.
Одновременно ливневка давала возможность незамеченным и неслышимым подобраться к какой-нибудь группе бандитов и послушать, о чем они говорят. Именно для этого старший лейтенант просил, чтобы Чолахов встретил его на подходах к туристической базе, поскольку сам Ослябя местного языка не знал. И в разведывательный рейд Виктор Юрьевич взял с собой Чолахова, а из взвода младшего сержанта Задонского и снайпера взвода младшего сержанта Лопухина. Вообще-то самому Ослябе всегда было комфортно работать рядом со старшим сержантом Матюшиным. Но Матюшин хорошо справлялся с солдатами в отсутствие командира. Недаром он состоял на должности замкомвзвода, и в отсутствие командира, в случае возникновения каких-то сложностей, старший сержант мог бы решить некоторые задачи по безопасности и скрытности действий. Вот потому он и остался рядом с выходом ливневки за старшего. Снайпер же нужен был командиру для скрытного ведения огня. Себе Виктор Юрьевич давно мечтал приобрести оружие с глушителем, даже запрашивал пистолет-пулемет «ПП-2000», но получил ответ, что этот пистолет-пулемет старший лейтенант так и так получит, когда будет проходить перевооружение. А во многих операциях так не хватало подобного оружия. И самое неприятное было в том, что это оружие уже имелось на армейских складах. Но тыловые армейские службы, как всегда, долго будут чесать затылок, прежде чем решатся начать кампанию по перевооружению частей спецназа. Но такова была российская действительность. В некоторых бригадах, слышал Ослябя, перевооружение уже прошло. Он сам встречал на Северном Кавказе коллег из других бригад спецназа ГРУ, где даже солдаты были вооружены новыми пистолет-пулеметами, снабженными глушителем. Но это были те бригады, командование которых имело хорошие связи в Генеральном штабе и могло настоять на предоставлении им нового оружия…