Переживая прошлое 2

– ответил я, после чего меня отвели в общее отделение, выделив новую койку. Пролежав некоторое время, я отключился, но проснулся ночью от шума в палате. Кто-то стучал по стене чем-то тупым и мягким, непонятно чего добиваясь и, собственно, от кого. Встать, чтобы остановить немного раздражающее безумие, было лень. Понимание того, что я вновь оказался в клинике, довольно быстро настигло даже спросонья, но уже не вызвало никакого протеста. Лекарство явно еще действовало.
Утром меня привели к Семену Алексеевичу.
– Я вижу, вам стало лучше, – сказал доктор, жестом приглашая присесть напротив.
– Помните, я вам рассказывал о том, что со мной было? – спросил я.
– Да, припоминаю.
– Хорошо. – Я посмотрел на стол, а затем на доктора. – Мне нужно вернуться. Понимаете, произошла ошибка. Меня здесь не должно быть! Я хочу, чтобы вы вкололи препарат, который использовали раньше, и отправили меня снова туда. Потому что там сейчас другой человек, который находится вместо меня и тоже, возможно, нуждается в помощи.
– Другой человек? – заинтересовался Семен Алексеевич.
– Да. Муж Ольги. Видимо, препарат нарушил пространственные границы и нас бросило в альтернативные тела. Звучит как полный бред, но смотрите: у меня другие привычки, не как раньше, морщинки на лице изменились, а это значит, что появился другой характер и, возможно, даже темперамент. И, что немаловажно, у нас совершенно разный почерк. Вы ведь сами знаете, что почерк невозможно резко изменить или подделать.
– По этой причине вы решили, что живете чужой жизнью?
– Я чувствую, что живу чужой жизнью! Это может казаться параноидной шизофренией, но тогда почерк не изменился бы. А он другой!
– Напишите что-нибудь на листе, – сказал доктор и протянул мне чистый листок и синюю ручку.
– Что угодно? – спросил я.
– Да. Пару предложений.
Посмотрев в окно, я сделал запись: «Мне нужно, чтобы вы просто поверили и дали мне шанс попробовать, и, если не получится, я соглашусь на любой диагноз, который вы мне решите поставить».
– Могу заплатить, если хотите, – произнес я, отодвигая лист от себя.
– Но, если сработает, вы исчезнете и появится другой человек, который не будет помнить об этом разговоре, – ответил Семен Алексеевич.
– Да, вы правы. Я могу поговорить с женой, и она привезет деньги. Она будет рада возвращению своего настоящего мужа.
– Знаете, я был бы рад вам помочь, но дело в том, что нет никакого препарата. Мы вам подыграли, чтобы вы сами постепенно все вспомнили и разрушили то, что мы вам рассказали. Память должна была вернуться. Мы надеялись. У вас симптомы ретроградной амнезии. Вы физически пошли на поправку, но до сих пор совершенно не помните свою настоящую жизнь.
– В смысле?! Что вы такое говорите? Была ведь комиссия!
– Я читаю лекции в вузе на кафедре психиатрии и пригласил студентов-аспирантов поучаствовать в небольшом эксперименте, который, кстати, немного помог вам адаптироваться к реальной жизни. Жаль, что ненадолго. А ведь решение было действительно хорошим.
– Этого не может быть! – растерялся я, бегая глазами по столу и взявшись за голову.
– Сами посмотрите. – Доктор протянул лист с моей записью и лист, написанный мной, когда я только пришел в себя и писал, что думаю. Текст начинался так: «Человек создал для себя выбор, выбор дал варианты. Ориентация на удовольствия развратила варианты и создала общество потребления…».
– Ну, правильно! Я же только появился после эксперимента в этой жизни, – выдохнув, произнес я.
– Ой, не та! – произнес Семен Алексеевич и протянул другой лист, на котором был другой текст, но написанный точно таким же почерком. Что-то начало вспоминаться, вызывая деперсонализацию.
– Вы помните, как это писали? Мы тогда с вами составляли портрет семьи. А перед этим вы жаловались на пробелы в памяти. Прочтите. Что там написано?
Я наклонился над листом и начал читать:
«Меня зовут Косачев Александр Викторович. Я нахожусь в психиатрической клинике с подозрением на шизофрению. После того, как я начал забывать историю своей жизни, иначе говоря – биографию, Оля (это моя жена) предложила написать этот текст, на случай, если я совсем все забуду. Как уже говорилось выше, я женат и мою жену зовут Оля. Первую и единственную. У нас двое детей, а еще мы завели щенка, черного лабрадора-ретривера, которого назвали Бахвал. Недавно он догнал соседского кота, который забрался к нам на территорию и обоссал мою футболку. Чертов гаденыш… Сосед ругался, потому что кот дорогой, порода мейн-кун, насколько я помню. За футболку он все-таки заплатил.
У меня филологическое образование. Подрабатывал учителем русского языка и литературы в школе у старших классов до тех пор, пока со мной все это не приключилось. Но это как частичная занятость. Основное мое занятие – мотивирование, в чем я себя нашел, это нечто большее, чем просто педагог-предметник, работающий в рамках, которые не дают развернуться и забирают много сил.
Мы с Олей надеялись, что это просто невротическое, стресс, перенапряжение или что-то такое, но все оказалось куда серьезнее. Радует, что моя Оля – самостоятельная и способная женщина, которая потихоньку со всем справляется. С мужем вот только не повезло. Больной какой-то. Но я надеюсь, что скоро вылечусь и этот текст никогда не пригодится.
И Сань, если ты читаешь это – значит, все плохо. Не верь своей голове, верь Оле. Она – единственная, кто всегда будет на нашей стороне, что бы ни случилось, и поддержит, даже если мы натворим лишнего. Цени ее, пожалуйста. Даже если не веришь во все это, цени ее хотя бы из уважения ко мне.
Спасибо!».
Я отложил лист бумаги. В голове промелькнули воспоминания о том, как я это писал. День тогда был солнечным. Оля пришла и попросила на всякий случай написать этот текст. Но, наряду с воспоминанием, меня не отпускала деперсонализация, которая давала ощущение, что я наблюдал за кем-то из тела и просто просматривал сюжетную линию, как какой-то фрагмент, записанный у меня в голове.
– Я писал другой ручкой. Не этой, верно? Тогда еще в кабинет зашел санитар и сказал, что привезли кого-то важного.
– Да, все верно. Теперь вы мне верите? – спросил доктор.
– Да. Кажется, да.
– Теперь понимаете, откуда в вашей истории взялись коты породы мэйн-кун? Откуда пес Бахвал? А тот бренд одежды, который вы якобы создали… я, кстати, долго не мог понять, откуда вы его взяли, но потом узнал: Оля носит такую обувь. Видимо, вы увидели надпись, она вам понравилась, но вы не придали этому значения, а потом выдали за свое. Ваша история прошлого, которую вы пережили заново,