Сват (ЛП)
С гневным рыком маркиз притянул его еще ближе.
– Так кто следующий, господин сват? Вы всех нас собираетесь женить?
Джосс снова попытался оттолкнуть его, но на сей раз Соррель не сдвинулся с места.
– Я – сват, – сказал он, внезапно ощущая усталость. Или, наверное, скуку. – Мое призвание – помогать людям обрести счастье, насколько это возможно. Вы настойчиво утверждаете, что любви нигде нет, милорд. Почему же гневаетесь, когда видите, что настоящую любовь все-таки можно найти? Разве это не причина для радости?
– Любовь? – прошипел Данкирк, до боли впиваясь пальцами в плечи Джосса. – Любовь всегда короткая и ненастоящая. Люди воображают, что любят, пока не подвернется кто-то получше.
Уордингтон сам удивился своей догадливости, но услышав эти слова, инстинктивно выдал правильный ответ:
– Вас бросил любимый человек, – сказал он и охнул – плечи сдавили еще сильнее.
Никакой реакции Джосс не ожидал, но Соррель прорычал:
– Да! Не сомневался, что маленькое настырное нечто вроде вас додумается до такого вывода. Мы встречались несколько лет, пока я учился заграницей, но родом он отсюда. Настоящая любовь, как пишут в сонетах. Он, вызванный отцом, вернулся на родину на год раньше меня. Представьте мое удивление, когда я приехал домой, жаждущий воссоединиться с любимым человеком, а он обручен с моей дорогой кузиной и готовится к свадьбе.
Джосс ахнул от боли и удивления – его резко оттолкнули, и он, врезавшись в кусты, едва сумел устоять на ногах.
– Он хотел продолжить вашу связь, – говорил тем временем маркиз самым ледяным тоном, который Джосс когда-либо слышал… или чувствовал. Холод пробирал его до самых костей, и за каждый болезненный вздох нужно было бороться. – Наш славный, всеми любимый, усопший король. «Он без ума от собственной жены!» – говорили все и считали, что они – самая счастливая пара на земле и сильнее любить просто невозможно. Но все это время король искал возможность и дальше делить со мной постель. Вот такая любовь.
Вот это новость! Все, начиная от королевы и заканчивая слугами, в один голос говорили, как любили друг друга супруги, как близки были, каким счастливым и замечательным был их брак. Очевидно, Марианна не знала о связи мужа и Сорреля или о том, что король хотел ее продолжать после свадьбы.
Маркиз, как подозревал Джосс, отказал бывшему любовнику.
– Видите ли, господин сват, – сказал Соррель, – я знаю, что вы – лжец. Будь вы честны в своем деле, вы бы бросили пытаться искать любовь для людей, тогда я, быть может, благосклонно бы к вам относился. В вас есть стержень, вы обладаете умом и красотой, но, в конечном счете, вы – лжец. Теперь же вы распространяете свою ложь среди моих друзей.
Джосса внезапно охватил жгучий гнев, и он сделал шаг вперед.
– Я не лгу, – прорычал он. – Чаще всего мне заказывают подобрать пару по любви! Снова и снова я встречаюсь с этим вызовом. Не верите мне? Отправьтесь ко мне на родину, и вы обнаружите сотни людей, которые знают мое имя и лично могут рассказать обо всем, что я для них сделал. Возможно, найми вы сваху, вы бы загодя знали, что ваш возлюбленный не был для вас подходящей парой! Не смейте называть меня лжецом!
– Но вы – лжец, господин сват, – тихо сказал Данкирк в темноте, и потом Джосса вновь притянули ближе, прижали к груди и чужие руки крепко обняли его, будто стальные обручи сомкнулись. – Вы хотите меня?
– Меня не интересуют ваши прелести, – ответил Уордингтон, стараясь говорить холодным тоном и понимая, что не получается.
Соррель довольно ухмыльнулся в темноте.
И Джосса поцеловали, и это не имело ничего общего с тем кратким соприкосновением губ несколько дней назад.
Нет, сейчас были жаркая страсть и напор. И он приложил все усилия, чтобы не застонать, но проиграл битву, когда Данкирк провел пальцами по затылку, царапая кожу, а другой рукой обхватил бедро.
Джосс знал, как целоваться, и не только целоваться – в его жизни не хватало любовных отношений, но вожделение было легко удовлетворить, когда его постель казалась невыносимо пустой. Хотя Соррель… видят боги, умел целовать. Уордингтон внезапно понял, почему маркизу столько всего сходило с рук.
Он боролся с желанием вцепиться, схватить, толкнуться так, как ему очень хотелось, но не поддался порыву запустить пальцы в прекрасные золотистые волосы и не проверил, так ли мягка кожа на ощупь, как выглядит.
Глупо. Как же глупо! Он – не дешевая шлюха. Реальность обрушилась на него, как ведро ледяной воды, и он движением руки резко отстранил Данкирка – тот немного пошатнулся, – а потом с силой толкнул, чувствуя некую удовлетворенность, когда Соррель приземлился в кусты.
– Больше никогда этого не делайте, – с раздражением произнес он.
Маркиз поднялся на ноги с большим достоинством, чем, по мнению Джосса, ему справедливо полагалось, учитывая обстоятельства.
– Я просто доказываю, что вы – лжец, господин сват. Если вы не можете быть честны, чтобы признать собственное вожделение, то насколько хороши ваши советы для других?
Джосс только разозлился еще больше.
– Вы, милорд, красивы и притягательны, и только слепец при виде вас не воспылает страстью. Но вожделеть вас и вздыхать по вам – разные вещи. Я не желаю ни вас, ни этой игры, в которую вы играете. Я верю в любовь и делаю все возможное, чтобы помочь людям ее найти. Я – прекрасный сват и обладаю слишком большим чувством собственного достоинства, чтобы отдать себя дешево. Моя стоимость намного выше.
– Неужели? – произнес Соррель обманчиво беззаботным тоном. – И какова же ваша цена? Сколько стоят ваши чары, маленький сват?
– Дружба, – сказал Джосс, – верность, навечно вместе, страсть, романтика. Я всю жизнь наблюдаю, как все это находят другие, и для себя на меньшее не согласен. Это моя цена, милорд. Не что иное, как любовь. Вы не сможете ее заплатить, или просто не захотите, поэтому я требую, чтобы вы никогда больше ко мне не прикасались.
Резко развернувшись, он унесся в свои покои.
***
Три дня спустя Джосс готов был сорваться на крик.
Он рассеянно улыбнулся, когда кто-то обратился к нему по имени, потом с запозданием поклонился, поняв, что это дама, но не остановился и даже не отметил, что за дама.
Маркиз был не из тех людей, которые просто забудут о той стычке в саду. Джосс ждал ответного шага… ждал… и ждал.
Может, он действительно избавился от Сорреля навсегда?. Если так, то это было облегчением – у него есть занятия поважнее, чем Данкирк.
Почему же он разочарован?
Злой сам на себя, Джосс вошел в кабинет, бросил книгу, которую нес в руках, на ближайший стул, а потом рухнул в кресло за столом и достал папки.
На данный момент лишь два дела были неполными: Чарльза, которого до сих пор не удавалось поймать, и Сорреля. Уордингтон находился на середине черновика заключительного отчета для королевы и уже составил психоанализы Майкла, Юстаса и Лайла. Сорреля он мог закончить, но…
Он нахмурился, взял записи по маркизу и перечитал все, что написал, – очень мало, почти ничего нового после бала и вообще ничего после сада.
«Почему, – с раздражением подумал он, – мысли все время возвращаются к нему?» Данкирк не верил в любовь и был готов манипулировать и играть окружающими, чтобы добиться своего.
«Чем это отличается от того, – прошептал голос, – что делаешь ты?»
«Это совсем другое», – запротестовал Джосс. Он не использовал людей, а хотел видеть их счастливыми. Соррель же лишь стремился потешить самолюбие.
Он потер переносицу, чувствуя, как подступает головная боль, и желая, чтобы та отступила.
Хорошо. Появились сомнения – необходимо все проанализировать. Не было смысла отрицать, что ему хочется уложить Сорреля в кровать, – Джосс своими же действиями признал это, каким бы глупым поступок ни был. Кажется, ему нравилось провоцировать маркиза, а потом днями в муках ждать ответной реакции.
Поэтому нужно составить анализ Сорреля и изложить на бумаге причины, по которым следует держаться от него подальше, пояснения, почему они не совместимы, как пара.