Преграды любви
Сказав это, он покинул бокс.
Да, ему было плохо. Кожа на голове и шее горела, словно обоженная, болела голова, и безмерная усталость делала его равнодушным ко всему. Хотелось только спать. Поскорей бы ушла Алекс.
— Послушайте, — наконец промолвил он. — Я не хотел вас обидеть, но я сам о себе позабочусь. Я всегда это делал и привык к одиночеству.
Алекс скрестила руки на груди. В глазах ее была решимость.
— Весьма похвально, но скажите, например, куда вы намерены отсюда направиться?
— Разумеется, в отель. — Тревис устало потер лоб.
— Вы в состоянии сами оплатить счет в отеле?
— Я… О, черт! — он совсем забыл, что у него украли бумажник.
— Предположим, вы туда доберетесь. Но не думаю, что вам захотят сдать номер, когда увидят ваше состояние. Лицо в непонятных красных пятнах, человек еле держится на ногах, ни багажа, ни удостоверяющих личность документов при себе нет. А главное — ни цента в кармане. Добавим к этому, что по меньшей мере еще неделю вы представляете опасность для окружающих. Сомневаюсь, что в отеле вас примут с распростертыми объятиями.
Были бы у него силы, он бы придушил ее.
— Вы все сказали?
— Что за странное упрямство? Никто не собирается покушаться на вашу независимость. Я уважаю ваши чувства, но нельзя все доводить до абсурда. К тому же я уже потратила на вас добрую половину субботы. Да разве только я? Моя соседка Конни, доставившая меня сюда на своем автомобиле, до сих пор ждет во дворе больницы. Мой «феррари» на профилактике. Так что, как видите, от вашего упрямства страдаете не только вы, но и другие.
— Послушайте, леди! — резко воскликнул он и сел. — Я вас не звал. Я уже просил вас уйти… Почему вы не уходите?..
Но стены вдруг заходили ходуном вокруг него. Ему стало так же плохо, как в аэропорту.
— Хорошо, сдаюсь, — согласилась Алекс, поднимая вверх руки, и сняла со спинки стула синий замшевый жакет. — Что ж, отлично.
— Что вы хотите этим сказать? — спросил Тревис с подозрением, когда его голова снова лежала на подушке.
Она, прежде чем ответить, надела жакет.
— Вы просили, чтобы я ушла, вот я и ухожу.
— Отлично, — сам того не замечая, повторил Тревис. Как это так, тут же в смятении подумал он. В голове все перепуталось. Как же так?
— До свидания, Кросс, — прежде чем он успел сообразить, что ответить, она, раздвинув матерчатый занавес бокса, уже исчезла.
Поначалу он отказывался верить, что это произошло, и лежал неподвижно, осмысливая происшедшее. Стоило ему попросить, как она тут же охотно выполнила его просьбу. Ушла, словно ее здесь и не было, оставив лишь слабый запах духов. Он об этом просил, тогда почему не рад? Почему чувствует себя… брошенным?
Нет, дело не в миссис Алекс Райт. Ему необходимо немедленно позвонить Макгрегору. Он все устроит, если, конечно, не улетел на Кайманы. Даже если его нет на месте, он, Тревис, не может бездействовать.
Тревис окинул взглядом бокс. Его вещи, сложенные аккуратной стопкой, лежали рядом — стоит только руку протянуть. Отлично. Теперь он должен одеться так, чтобы никто не заметил, и добраться до телефонов в коридоре. Он попросит Мака немедленно забрать его отсюда.
Упрямо сжав зубы и превозмогая слабость, Тревис спустил ноги на пол и потянулся за брюками.
Алекс, стараясь не слишком бросаться в глаза, стояла поодаль в коридоре, прислонившись к стене, и поглядывала то на часы, то на бокс. Из-под не доходившей до пола занавески хорошо были видны босые ноги Тревиса, безуспешно пытавшегося засунуть их в штанины. Легкая усмешка тронула ее губы, когда она увидела, чем кончилась третья попытка.
В коридоре появился доктор Шейдельман, и она, махнув ему рукой, отхлебнула остывший кофе из бумажного стаканчика. Он был горький и невкусный.
Зачем она торчит здесь? Неужели из-за этого вздорного типа, в которого несколько месяцев назад всадили пулю? Короткий обмен репликами между врачом и Тревисом и то, как он спокойно и обыденно сказал о своем ранении, произвели странное впечатление на Алекс. Тревис сообщил об этом таким спокойным и обыденным тоном, словно речь шла об укусе комара. Возможно, так принято в его профессии, в том мире, из которого, по его словам, он уже ушел. Почему это так волнует ее?
Прогнав опасные мысли и вернувшись к действительности, она окинула взглядом коридор, стайки спешащих медсестер, врачей…
Алекс сморщила нос, вдруг ощутив резкий запах карболки. Беспокоясь о Тревисе, она совсем забыла о своей аллергии на больничные запахи. Когда она была в больнице в последний раз? Когда навещала Сару после родов? Нет, Сара родила Брендона и Элизабет дома. Значит, это было… Ее вдруг охватил страх. Боже мой, это было, когда смертельно ранили Стефана!.. Почему она вспомнила об этом? Ей следует забыть этот ужас, ведь прошло столько лет. Да, с тех пор она не бывала в больницах, а теперь вот пришлось… Но сейчас никто не умер, и она пришла сюда только потому, что у Тревиса, кроме нее, никого из знакомых не было в этих краях.
В сущности, убеждала она себя, он ей безразличен, просто ему надо помочь, пока друзья не разыщут его и не увезут отсюда.
Решив таким образом этот вопрос, она приготовилась ждать, мысленно дав Тревису пять минут, чтобы завершить борьбу с непокорными джинсами. Если он не справится, что тогда? Она должна решить: уехать без него или помочь ему наконец одеться. Она представила, какова будет его реакция, если она попытается предложить свою помощь. Он так дорожит своей драгоценной независимостью…
К счастью, Алекс не пришлось решать эту дилемму. Через четыре с половиной минуты Тревис откинул занавеску бокса и вышел в коридор. Его вид в даже привыкшей ко всему больнице был достоин удивления. Волосы всклокочены, сорочка расстегнута и не заправлена в брюки; правда, с молнией на джинсах он справился. Однако он был босиком, в одной руке он держал ковбойские сапоги, в другой — кожаную куртку.
Алекс застыла, не донеся до рта стаканчик с совершенно холодным кофе. Доктор Шейдельман был прав, позавидовав его мускулатуре. Но не это она заметила в первую же секунду, когда увидела его почти обнаженный торс в незастегнутой рубахе. Более всего ее умилила своей беззащитностью темная ямка его пупка, выставленного на всеобщее обозрение. Только ли умилила или взволновала тоже? Алекс покраснела. Как это так — она, взрослая, разумная женщина, вдруг готова потерять самообладание из-за чьего-то пупка? Что за напасть?
Сильно тряхнув головой и пристыдив себя, она с любопытством смотрела, как Тревис заплетающимся шагом прошел мимо, даже не заметив ее. Было ясно — он шел к телефонам-автоматам, расположенным напротив стола дежурной медсестры.
Зачем-то продолжая рассеянно отпивать из стаканчика кофе, Алекс с трудом удержалась от того, чтобы не броситься за ним и не помочь дойти до автоматов. Но он сам благополучно добрался до них.
Бросив на пол сапоги и куртку, Тревис снял трубку. Прислонив ее сначала ко лбу и ощутив приятную прохладу, он с трудом восстанавливал в памяти номер телефона Отдела Секретной службы в Вашингтоне, округ Колумбия. Наконец вспомнив, он сделал заказ.
Незнакомый женский голос ответил почти сразу. Тревис с облегчением вздохнул и сильнее прижал трубку к уху. Лбом он уперся в стекло кабины.
— Мне нужен Дервин Макгрегор, — хрипло произнес он в трубку.
— Мне очень жаль, сэр, но его нет, — ответил тонкий равнодушный голос.
Черт!
— Для меня он должен быть. Передайте, что звонит Тревис Кросс.
— Я записала ваше имя, сэр, но мистера Макгрегора нет в Отделе.
Рука Тревиса еще сильнее сжала трубку.
Неужели Мак уже улетел? Сделав глубокий вдох, он попытался сообразить, что делать дальше.
— Тогда соедините меня со Стеллой, его секретарем, пожалуйста…
Стелла позаботится о нем даже лучше, чем Мак. Она давно работает в Отделе и вмиг все устроит. Более сообразительных и умелых секретарей, чем Стелла, он еще не встречал. В сущности, в Отделе все держится на ней.