Головолапная (СИ)

— А что мне искать-то? Не понимаю… Фотографии школы смотрела. Так, помогло… Хотела к подруге съездить, с ее дочерью поговорить, но они на дачу уехали, а по телефону… И вообще, какие потоки?
— Живые. Дневники, посты, нытье школоты к комментах — все это интернет тоннами бросает к твоим ногам. Поищи про конфликты в школе, поройся в них, найди описания таких ситуаций от лиц самих школьников и ты многое наловишь в их учебных страданиях.
Гата с сомнением покосилась на монитор:
— И совет хороший, и насчет перегруза ты права. Но не привлекает меня рыскать в тоннах.
— Тогда рыскай в грудах пользователей, — подсказала Лида. — Найди какой-нибудь ЖЖ или страничку в соцсети. Поставь выборку по возрасту, полу, школу даже можешь указать. Какая тут соседняя школа? 
— Пятьдесят третья.
Лида не заметила ответа, ее увлекли новые идеи.
«Когда она улыбалась, острые скулы резали воздух», — Гата подумала, что она так описала бы Лиду, если бы взялась за рассказ о ней.
— …еще можно посмотреть фильмы. Там очень наглядно все покажут, со всех точек зрения. Не про современность, конечно, а что про современность, то не про твой младший контингент. Но вот я помню, был жуткий, «Пугало»…
— «Чучело», — машинально поправила ее Гата, открывая браузер. 
Когда в глазах зарябило, Гата приуныла:
— Да, историй можно много найти, но что-то они все про прошлое — вот когда я учился, в моем классе надо мной издевались так-то и так-то. Ужасно, конечно. Мы с тобой сами можем тоже навспоминать… Но мне не нужны воспоминания, в которых все подменяется со временем. 
— С объективностью будет непросто и у того, кого обижают сегодня, — заметила Лида.
— Да, это тоже верно… Но ведь я хочу, чтобы мой рассказ оказался близок не тем, кто готов написать под ним «Да, меня тоже в школе дразнили, было это еще в советские времена».
Лида развела руками:
— Пиши про то, что актуально всегда. Мальчики дерутся, девочки дразнятся.
— А из-за чего мальчики всегда актуально дерутся?
— Напиши ему какие-нибудь уши! — предложила Лида. — Пусть их ему периодически надирают.
«Уже было», про себя вздохнула Гата, вспомнив свои вчерашние раздумья. И молча отвернулась к монитору. 
Лиде она была благодарна за попытки помочь, но когда попытки есть, а помощи не получается, невольно разочаровываешься и в таком помощнике тоже. Начинаешь думать, что он совсем не понимает твоих проблем, что советует что-то просто свое, увлеченный не твоей проблемой, а лишь своими советами. Тебе же от него только шум и потеря времени…
— Как успехи? — Лида подошла и заглянула ей через плечо, пощекотав пышными волосами щеку.
Гата вздохнула и немного отодвинулась:
— Не знаю даже… Фанфики какие-то попадались. Там обижали, но потом защищали, а потом — любовь без зависимости от пола и возраста. Старые истории попадались, где рассказчик пороха нюхал, а все остальные в райских кущах учились и бед не знают. ЖЖ с воспоминаниями и снова старыми историями попадались… Может, я неправильно ищу?
Лида отошла к своему месту, простучала что-то на клавиатуре, потом довольным голосом объявила:
— Ну вот! Я набрала «Достают в школе». Сама смотри, сколько всего.
Гата придвинулась к ней, пробежала глазами заголовки строк поисковика:
— А сколько всего? Помощь психолога, советы родителям, что делать, если достают, советы, как перестать быть жертвой… Мне-то нужно, не что делать, а как это происходит, как переживается, каково жертве. Мне нужно описание проблемы, а не сотни советов, как ее решить. Найти бы школьника, который рассказал, как именно ему плохо.
Лида покивала, не отрываясь от монитора:
— Ну вот! История от первого лица: «Одноклассники достали! Они меня дразнят на уроках, пинают стул!! Как уже всё достало!! А бывает, я прохожу и сразу ржач!!» Это тебе подойдет?
— Разве только про стул, — согласилась Гата. — Хоть какая-то конкретика. Правда, у меня уже есть сцена в столовой, и там не подойдет пинать впереди стоящий стул. Там они в проходе.
Гата снова уткнулась в монитор, погрузившись в потоки информации о школьных несчастьях. Перед взором маршировали ряды постов и комментариев, но, увы, ничего подходящего для себя она не находила. Посты были по большей части скучны и унылы, комментарии состояли из смайликов и гифок. Такое в рассказ не вставишь, а что хотели друг другу передать эти школьники, обменивающиеся словами «Гы» или анимированной картинкой, оставалось понятным только самим школьникам.
В соцсети она продержалась полчаса часа.
— Я не могу больше, — призналась, закрывая глаза, — буквы те же, но читать эту безграмотность просто физически невозможно.
— Татуся, — осторожно сказала Лида. — Ты серьезно думаешь, что дети, которые ненавидят читать вообще, будут читать твой рассказ? Его прочитают редакторы для журнала. Его прочитают подписчики на сайте. Но нигде в этой цепочке не предусмотрены дети. Смирись — ты пишешь про детей, но для взрослых.
— Даже для взрослых нужно четкое и яркое чувство. Буря в душе, такая, которая будет понятна вне возраста. И выразиться она должна именно в желании этой души, в ее порыве, в ее…
Гата сжала кулак и от невозможности сказать нужное словами, несколько раз взмахнула рукой. Когда повернулась, встретила спокойный и понимающий взгляд.
— Тебе пришла в голову хорошая идея с макаронами и острой обидой, но эта же идея тебя и топит, — сказала Лида с добродушием старушки, беседующей с котиком. — Ты хочешь, чтобы твой школьник пережил целый коллапс, но сама же заставляешь его стоять на месте и молча смотреть на обидчика. И в итоге реакция у него твоя, а чувства ты пытаешься найти на стороне. Может, зря ищешь?
У Гаты дрогнуло в груди.
— Ты взрослый разумный человек, эмоциональный, но постоянно сдерживаешь себя. Вот как сейчас, — Лида указала на ее приподнятый кулак. — Сколько тебя знаю, ты не показывала острое чувство. Я не говорю, что ты его не можешь испытать. Я о том, что ты его из себя не можешь вытащить больше, чем сама себе позволяешь. Эх, мне бы такую выдержку! А то все мама ругает, что у меня на лице все написано, никакой тайны, которая должна быть в женщине… Чего ты ищешь? Необычных острых чувств? Накала страстей внутри при холоде снаружи? Но он же ребенок! При таких чувствах, как ты пытаешься ему приписать, мальчик должен разнести всю столовую по щепкам, однако он у тебя стоит неподвижно. У него, как и у тебя, нет по характеру нужной остроты на выходе эмоций. Есть уже чувство, которое ты приписала этому школьнику? 
Гата нехотя кивнула. Хотела ответить честно «Это обида и желание бед», но промолчала.
— Он стоит, как ты бы стояла. Значит, чувствовать он будет то же, что ты бы чувствовала. Все, что у тебя идет искренне, оно и будет нужным. А все, что ты вымучиваешь — брось! Этот твой школьник… Ты пытаешься изобрести велосипед, на котором уже едешь! — Лида разошлась, не встречая сопротивления, глаза ее победно заблестели. — Не переживай, что дети тебя поймут недостаточно точно. Может, и поймут. Пиши искренне, от своей души — и ее услышат взрослые, разумные люди. Твои читатели. Те, кто понимает про накал и про холод. Такие же сдержанные.
«…с глухой мозолью на месте острых чувств», — мысленно закончила Гата.
И, еще покивав, все-таки углубилась в просторы популярных блогов. 
Лида не стала требовать ответа на свою тираду. 
Вечер обычно был напряженным, посетители бегали по торговому центру, усталые и злые после своих работ. Большинство вроде и не подходило с вопросами, но с такими неустроенными лицами и с такими давящими взглядами следовали мимо стойки администраторов, что девушки невольно заражались общим унынием и негативом.
Свои поиски тоже не радовали.
— Я потратила три часа, а что в итоге нашла? — спросила Гата с разочарованием.
Лида так долго молчала, что невольно закралась мысль — не уснула ли она на рабочем месте?
Повернувшись, Гата увидела, что Лида пилит ногти, откинувшись на спинку стула.