Прыжок (СИ)
Сейчас Марку хочется сделать с Артуром одновременно всё и сразу, но остатками разума он понимает, что так поступать ни в коем случае не стоит.
Чагрицкий чувствует каждое прикосновение, от которого его тело ещё больше напрягается, требуя незамедлительной разрядки. Воздух в лёгких заканчивается, когда губы Марка обхватывают его член, задавая медленный ритм и то ли дразня, то ли наслаждаясь. Сам не замечая, Артур начинает двигать бёдрами в надежде получить ещё больше удовольствия, которое разливается теплом по его телу. С его губ срываются обрывки каких-то фраз, непонятных даже ему самому. Всё тело начинает покалывать, и он полностью теряется в непозволительно приятных ощущениях. Когда рука Марка ложится ему на живот и начинает, царапая, выводить какие-то знаки, тело Артура в последний раз напрягается и тут же расслабляется в столь долгожданной разрядке.
От этой картины и перевозбуждения Марку достаточно всего лишь пары движений рукой, чтобы довести себя самого до оргазма.
Когда на улице наконец-то светает, в окна домов проскальзывают солнечные лучи, а в тишине слышно только тяжёлое дыхание обоих парней и в унисон бьющиеся два сердца.
========== Часть 15 ==========
Сигнал будильника, установленный на сотовом телефоне Романова, разрезал тишину, царящую в комнате. Впервые за долгое время он потянулся, чтобы отключить его, хотя обычно всегда просыпался раньше звонка. Чагрицкий, даже не дёрнувшись, продолжал лежать на кровати, устремив взгляд в потолок, но смотря скорее сквозь него. Марк ведь еще вчера знал, что Артур будет жалеть о своём решении. Зачем он тогда поддался порыву своих чувств, зная душевное состояние парня? Марк вдруг почувствовал себя виноватым, и это состояние словно яд стало распространяться по организму, отравляя его изнутри.
— Не надо на меня так смотреть, — внезапно повернувшись, сказал Арчи. — Ты чего-то ждёшь? — голос казался холодным и чуждым.
— Нет. Я хотел сказать, что мне пора на работу, — ответил Марк.
— Удачного рабочего дня, — бросил Артур и, поднявшись, поплёлся в направлении своей комнаты. — Когда будешь уходить, захлопни дверь.
Марк закрыл лицо руками и сделал глубокий вдох. Что же он наделал? Оступившись, он сломал всё то крохотное, что связывало их. Теперь ничего не осталось, кроме боли и вины.
***
За окном падал снег, огромными хлопьями ложась на асфальт, крыши домов и деревья. Романов сидел за рабочим столом и наблюдал из-за оконного стекла столь завораживающую картину. Он с самого утра не мог сосредоточиться на работе, думая о произошедшем. Ему не было жаль себя; к чувству одиночества он, к счастью, уже давно привык, да и надежд в отношении Артура не питал. Для него до сих пор было загадкой, почему Чагрицкий повел себя таким образом. Знал ли тот, что Марк гей? Изменило ли это что-нибудь? Уже неважно. Вспоминая тот холод в голосе, с которым разговаривал с ним студент, Марк думал, что действительно заслужил к себе такое отношение; мысли стрелами вонзались в сердце. Артур был совершенно прав.
— Почему складывается ощущение, что у меня нюх на то, когда тебе хреново? — показалась в дверях кабинета голова Алексея.
— Может, оно у меня всегда такое? — предположил Марк, вновь уставившись в окно.
— Какое? — Алесей прошёл в кабинет и по привычке уселся на стол к Романову.
— Хреновое, как ты выразился.
— Ты преувеличиваешь, хотя это на тебя не похоже, — Лёша настороженно посмотрел на друга. — Марк, позволь наконец-то дать и тебе совет?
— Я слушаю, — повернулся тот к собеседнику, показывая всё своё внимание.
— Перестань думать и всё анализировать. Это приносит тебе одни проблемы. Может, хоть раз в жизни ты позволишь себе быть счастливым? — с этими словами он встал и направился к двери. — Планёрка через час, — добавил мужчина и покинул кабинет.
— Я уже однажды отключил голову и поддался воле эмоций. Посмотри, к чему это привело! — ответил Романов сам себе, словно в тысячный раз доказывая, что совершил ошибку.
***
За днём пролетал день, за неделей — неделя. Январь сменился февралём, а на душе Марка было всё так же тоскливо, и он продолжал чувствовать за собой вину, которая тенью преследовала его.
Он погружался в работу с головой, брал на дом чужие рукописи, оправдываясь огромным количеством свободного времени. Марк обманывал прежде всего самого себя. Он старался думать о чём угодно, только не о Чагрицком. Самым сложным было взять отпуск в университете, будучи уверенным в том, что туда он уже вряд ли когда-нибудь вернётся.
Время от времени у него появлялась мысль позвонить Артуру или даже прийти к нему домой, но что бы это изменило? Что, собственно, хотел Марк получить от Чагрицкого? Взаимную любовь? Романов с самого начала знал, что Артур не из тех, кто встречается с парнями. Да и вообще ни с кем не встречается, если уж на то пошло. Неужели Марик подумал, что станет для него особенным? Эта мысль заставила его невольно улыбнуться. Сколько можно влюбляться не в тех людей? Он правда старался держаться от него на расстоянии, не подпускать близко к сердцу, не давать мыслям заполонять голову исключительно одним им, но в схватках с самим собой Марк только терпел неудачи. Ведь Артур поселился в разуме и сердце с того момента, как впервые оказался на пороге его квартиры. Такой самоуверенный и сильный духом, в то же время такой слабый и беззащитный внутри. Сколько раз Марк представлял, что бы произошло, если бы Артур вдруг объявился! Но парень явно дал понять, что вычеркнул Романова из своей жизни, просто бесследно исчезнув. Ложью будут слова о том, что Марк не думал о нём каждый день, не переживал. Это было похоже на те ощущения, которые испытываешь, когда на открытую рану наносят зелёнку: терпимо, но всё-таки щиплет, давая знать, что ты всё ещё чувствуешь.
Романов закрыл крышку ноутбука, вылил остывший чай в раковину и пошёл в ванную комнату. Там приняв чуть тёплый душ и почистив зубы, он вернулся в комнату и, погасив свет, лёг на кровать. Обняв подушку и закрыв глаза, зная наперёд, что опять не сможет уснуть до самого рассвета, он ощутил уже знакомую ему боль и пустоту, которая с каждым днём достигала всё больших масштабов, превращая его в практически безжизненную оболочку — лишь тень некогда живого себя.
========== Часть 16 ==========
— Чувак, что с тобой? — спросил Ник, толкая в плечо своего друга.
— Вообще-то, идёт лекция, если ты не заметил, — ответил Арчи, смотря на доску, на которой преподаватель что-то записывал размашистым почерком.
— Я-то как раз заметил, — Никита перевёл взгляд с друга в его пустую тетрадь. — Только ты, похоже, не в курсе. Или ты всё запоминаешь и не утруждаешь себя таким пустым занятием, как конспектирование лекций?
— Слушай, — Арчи повернулся в сторону собеседника. — Тебе никто не говорил, что ты похож на назойливую муху, которую всё никак не получается прихлопнуть?
— Ага, — пауза, — ты. — Ник отвернулся и перевёл своё внимание на преподавателя.
Артур, моментально разозлившись в первую очередь на самого себя, запихнул тетрадь и ручку в рюкзак и, встав из-за парты, вышел из аудитории. С самого утра он был взбешён новостью о том, что Романов взял бессрочный отпуск в университете. Чагрицкий застал столь бурное обсуждение в деканате, когда ему пришлось просидеть там около десяти минут, пока он не получил журнал. Журнал этот обычно забирала староста, но именно сегодня ей приспичило заболеть.
Он вышел из здания университета и направился к своему автомобилю. Сняв его с сигнализации, Артур сел на водительское сиденье, уже готовясь завести машину, но вдруг открывшаяся дверь с пассажирской стороны помешала парню осуществить его маленький побег.
— Лекция ещё не закончилась. Какого хрена ты здесь делаешь? — спросил Арчи.
— То же самое могу спросить у тебя, — с вызовом ответил Никита.