Миленький ты мой...

— … Ну уж его-то, милый мой, тебе теперь не достать… Никому не достать, и она по-детски обиженно всхлипнула.
Марсель уже стоял на пороге приемной, где разыгрывалась уникальная для парижской полиции сцена… Таня подняла зареванное лицо, явно приготовившись опять перейти в наступление, но наткнувшись взглядом на испуганные глаза Марселя, словно окаменела, она сжалась на стуле, вцепившись побелевшими пальцами в коричневое сиденье.
Разом окинув ее взглядом, Марсель был поражен тем, как она изменилась. Это уже не была ни диковатая девочка-медсестра из лагерного лазарета, ни опьяненная любовью молодая женщина, скакавшая рядом с ним на лошади по аллеям родового поместья.
Даже сквозь ее пьяный раздрызг проступали черты уверенной в себе, абсолютно свободной, знающей себе цену женщины — в меру элегантной, в меру экстравагантной, в меру развязной. В руках она сжимала смятый газетный лист, в середине которого было набрано жирным шрифтом объявление о том, что барон М. де Бовиль и мадам экс-Дюамель имеют честь объявить о своей помолвке…
«Вертухай», с поразительным спокойствием перебиравший бумаги на своем столе, вывел Марселя из оцепенения, вопросительно произнеся его имя. Марсель быстро обернулся, решительно приблизился к стражу порядка и протянул ему свою визитную карточку, не забыв приложить к ней весьма солидную банкноту. Потом бросился к Тане, схватил ее в охапку и потащил к выходу.
На сей раз Таня не сопротивлялась.
Уже в дверях полицейского участка они столкнулись с двумя одинаково и добротно одетыми молодыми людьми. Их манера держаться не оставляла ни малейших сомнений относительно их национальной принадлежности и рода занятий. Марсель шутовски поклонился и обняв пошатывавшуюся Таню, которой не нужно было демонстрировать актерских способностей, завопил во все горло популярную песенку. Молодые люди брезгливо попятились, пропуская подгулявшую пару, потом, не мешкая, вошли в дверь полицейского участка.
Марсель рывком распахнул дверцу роллс-ройса и впихнул Таню на переднее сиденье, потом вскочил в машину сам и рванул с места. Они мчались по ночному городу, словно опять, как полтора года назад, пытаясь уйти от погони. Несмотря на зимний морозец Марсель опустил стекла со своей и с Таниной стороны, и теперь ледяной ветер трепал ей волосы, хлестал ее по щекам (… как пощечины пронеслось в трезвеющей Таниной голове), выдувал злой, беспомощный хмель. Ей не было стыдно за себя перед молча смотревшим вперед Марселем, — это была ее жизнь, и она была вольна распоряжаться ею сама, как умела.
Два последних дня, проведенных ею наедине с Парижем и алкоголем, заставили Таню почти забыть о том, с чего собственно все началось; она помнила только газетный текст, бросившийся ей в глаза, когда она рылась в редакционной почте.
В тот момент она сразу рванулась к Вадиму, но он уже отъезжал со стоянки, торопясь на срочный репортаж, и она почувствовала себя брошенной и никому не нужной, глядя вслед удалявшемуся на второй скорости красному шевроле. Все последующее осталось в ее памяти в виде пестрых мозаичных картинок в крутящемся детском калейдоскопе. Она билась, как рыба, попавшая в сеть, уходя из одного бара и тут же попадая в следующий. Ей казалось, что она все время возвращается в одно и тоже место, разговаривает об одном и том же с одними и теми же людьми, последним из которых оказался «вертухай» в высокой черной фуражке. И только с Марселем она пока не обменялась ни одним словом. Таня с трудом повернула к чему раскалывавшуюся от нестерпимой боли, совершенно пустую голову (и что только там может так болеть?) и спросила: — Куда ты везешь меня?
— Домой, — Марсель не отрывал глаз от дороги.
Они неслись по загородному шоссе, и Таня, жительница Латинского квартала, по достоинству оценила значение слова «домой». Марсель по-прежнему не оборачивался, его губы были скорбно сжаты. Таня почувствовала, что они едут «домой» порознь, причем это был его дом, а она несется от своего прочь, убегает оттуда, где ее ждут. Глядя в темноту за окном, она видела растерянное лицо Вадима.
Марсель, сидя за рулем, был так сосредоточен на чем-то своем, что его черный роллс-ройс чуть не пролетел поворот на боковую дорогу, и ему пришлось резко затормозить, настолько резко, что тяжелый автомобиль едва не врезался в бок красного шевроле, стоявшего на обочине…
Оглавление
 1 
 2 
 3 
 4 
 5 
 6 
 7 
 8 
 9 
 10 
 11 
 12 
 13 
 14 
 15