Джангар

 
 
Бросился на Цагана. Зубами скрипя,
 
С силой такой перекинул через себя,
 
Что повалился многовековый сандал.
 
На четвереньки мангасский воин упал,
 
И не успел он опомниться, — вырос над ним
 
Хонгор огромный, как тысячелетний ствол.
 
Хонгор к земле пригвоздил его локтем стальным,
 
Локтем стальным позвоночный хребет расколол.
 
Жалкий Цаган под кудрявым сандалом лежал,
 
Руки и ноги раскинув, дрожмя дрожал,
 
Крикнуть пытался, но, видно, от крика отвык,
 
Не выговаривал слова простого язык…
 
 
 
Хонгор связал посреди дороги его,
 
Хонгор скрутил и руки и ноги его,
 
Вниз головой привязал его к заду коня.
 
И поволок побежденного силача,
 
И поволок полоненного палача,
 
Сивого Лыску по скалам торчащим гоня,
 
Сивого Лыску по топям и чащам гоня.
 
Так поволок он мучителя своего,
 
Так поволок победителя своего.
 
 
 
В это же время Джангра сандаловый дрот
 
Хана Киняса догнал, а мангасский сброд
 
Бросился хану Кинясу на помощь, но вдруг
 
Савар примчался; не выпуская из рук
 
Тяжкой секиры, мангасам путь пересек.
 
Злобного хана Киняса великий вовек
 
Джангар нагнал и поднял на дроте своем
 
Тучного хана вместе с огромным конем.
 
 
 
Хонгор окинул поле взглядом одним,
 
Джангра Богдо герой увидал вдалеке, —
 
Пестрое, желтое знамя держал он в руке,
 
Связанный лютый Киняс лежал перед ним.
 
Он увидал: Санал и Савар вдвоем
 
Гнали к нойону Богдо мангасскую рать,
 
И восклицали мангасы: «Клятву даем
 
Подданными нойона великого стать
 
На протяжении года и тысячи лет!»
 
Двинулся Хонгор Саналу и Савру вослед,
 
Бросил Цагана к ногам владыки Богдо.
 
 
 
Богоподобный Джангар, великий Богдо,
 
Вызвал святой, драгоценный,
 
               живительный дождь —
 
Ожили мертвые станы богатырей.
 
Вызвал святой, драгоценный,
 
               целительный дождь —
 
Зажили черные раны богатырей.
 
Сели богатыри на горячих коней,
 
К башне Киняса помчались ветра быстрей,
 
Спешились у чешуйчатых светлых дверей.
 
 
 
Людям досталась добыча богатая там.
 
К подданным всех четырех Кинясовых стран
 
Послано было четыре глашатая там:
 
Сломлен Киняс, жестокий мангасский хан!
 
К пиршеству приступил богатырский стан.
 
Вот на пятнадцатый день к нойону пришли
 
Все племена четырех Кинясовых стран,
 
Жители покоренной Кинясом земли.
 
Джангар-нойон даровал свою милость всем,
 
Снял он с подвластных племен мангасский ярем.
 
Джангар великий верности принял обет,
 
Принял присягу на год и тысячу лет,
 
И приказал Ке Джилгану Джангар-нойон
 
Ведать перекочевкою вольных племен.
 
 
 
Башню Киняса разрушив, к Бумбе своей
 
Двинулось полчище желтых богатырей,
 
Хана Киняса, мангасского палача,
 
Вместе с Цаганом его — за собой волоча.
 
Неукротимый Хонгор помчался вперед.
 
Так восклицал он: «Видно, всему свой черед,
 
Вечного нет на этой земле ничего.
 
Вот наконец наступило мое торжество!
 
Вот он, день моей мести, сверкавший вдали!
 
Братья! Тащите их по лесам и горам!
 
Братья! Тащите их по степям и морям!
 
Братья! Да вспомнят они, как меня волокли!
 
Как превратили мое молодое лицо,
 
Солнцу подобное, в тлеющую золу;
 
Как мое статное тело скрутили в кольцо;
 
Как волокли меня со скалы на скалу;
 
Как раздробили двенадцать ребер моих;
 
Как не давали мне в жарких пустынях сухих
 
Капельки влаги в течение многих недель;
 
Как привязали меня ко хвосту коня;
 
Как, черноверцы, придумывали для меня
 
Пытки, народам неведомые досель!»
 
 
 
Джангар отправил вперед четырех гонцов,
 
И повелел глашатаям славный нойон:
 
«Четверо ханов мангасских побеждены!
 
К башне Богдо соберите со всех концов
 
Подданных необозримой нашей страны,
 
На торжества зовите, на пир, на арзу!»
 
 
 
Всадники мчались, опережая грозу,
 
Беркутом быстрым казался каждый скакун,
 
И расстояния в целых двенадцать лун
 
Богатыри покрывали в двенадцать дней.
 
У пестро-желтой башни сошли с коней.
 
Возле сандалов кудрявых, в прохладной тени,
 
В многозеленом лесу расселись они,
 
А скакунов отпустили на бархат травы.
 
И, приготовленную во дворах Сунгурвы —
 
Первого богача необъятной земли,—
 
Знатных нойонов сыны араку везли
 
На пятистах вороных, запряженных в арбы.
 
В сутки тысячу раз от Эрцеса-реки
 
Мчались арбы с бурдюками хмельной араки.
 
 
 
Радостно пиршество после долгой борьбы!
 
Семьдесят языков благодатной земли
 
К башне стекались. С поклоном и аракой
 
Ханы шести государств к нойону пришли,
 
Празднества длились дважды сто сорок дней.
 
 
 
Так утвердился в стране желанный покой.
 
Солнце бессмертия засияло над ней.
 
 
 
Счастья и мира вкусила эта страна,
 
Где неизвестна зима, где всегда — весна,
 
Где, не смолкая, ведут хороводы свои
 
Жаворонки сладкогласные и соловьи,
 
Где и дожди подобны сладчайшей росе,
 
Где неизвестна смерть, где бессмертны все,
 
Где небеса в нетленной сияют красе,
 
Где неизвестна старость, где молоды все,
 
Благоуханная, сильных людей страна,
 
Обетованная богатырей страна.