Эта свирепая песня

Пустошь начиналась как раз после зеленого слоя: там было совершенно неважно, откуда ты, с Севера или с Юга. В Пустоши каждый выживал как умел.
В принципе где-то совсем далеко можно было наткнуться на убежище. В тех малолюдных местах водилось немного монстров, однако людей из супергорода там никогда не приветствовали, ибо они несли с собой тьму, словно чуму.
Там девушка может сжечь церковь, а может лежать на лугу рядом с мамой и любоваться звездами на летнем небе…
Где-то завыла сирена, и Кейт вздрогнула. Видение с маленьким сельским домиком исчезло. Машина с тонированными стеклами продолжала мчаться по дороге.
Кейт посмотрела на серебряную горгулью, которая поблескивала на капоте. Изначально автомобиль украшал ангел – руки и крылья запрокинуты под незримым ветром, – но Харкер сбил его и заменил мерзкой тварью, и теперь она сидела, сгорбившись и вцепившись коготками в верхний край решетки радиатора.
«Мы же в городе монстров», – заявил Харкер, отправляя ангела в мусорное ведро.
Отец прав. Но настоящие монстры не похожи на дурацкую горгулью на капоте.
Они намного хуже.
Август подставил лицо солнечным лучам, наслаждаясь утром позднего лета, и позволил телу двигаться, а мозгу – пребывать в блаженной тиши. Просто поразительно, как легко текли его мысли, когда он был в движении, пусть даже без скрипки. Август брел по тротуарам с растрескавшимся асфальтом, мимо домов с заколоченными окнами. Половина зданий являла собой обгорелые остовы, заброшенные и выпотрошенные – все полезное содрано, чтобы укрепить другие дома. Юг И-Сити до сих пор смахивал на исковерканный труп, однако город постепенно восстанавливался и оживал. ФТФ были повсюду: стояли на крышах, патрулировали улицы, и из их коммуникаторов раздавалось шипение радиопомех. По ночам они охотились на монстров, а днем пытались предотвратить возникновение новых чудовищ. Преступление. Вот причина. Корсаи, малхаи, сунаи – лишь следствие.
Август влился в плотный поток пешеходов и двинулся на север. Городской шум напоминал мелодию, в которой гармонию сменял диссонанс с лязгающим ритмом. Звуки накладывались друг на дружку слоями, пока музыка не превратилась в какофонию, а восхищение – в стресс, и Августу пришлось приложить немало усилий, чтобы сосредоточиться на дороге. Сам маршрут был несложным – четыре квартала по Центральной авеню, никуда не сворачивая.
По прямой – к Линии.
Когда она появилась в поле зрения, Август замедлил шаги.
Граница представляла собой массивное ограждение высотой с трехэтажный дом. Стена, укрепленная полосами чистого металла и утыканная камерами, пересекала центр И-Сити и проходила с востока на запад. Вот результат шести лет войн за территорию, учитывающий каждый акт насилия и каждую человеческую смерть, которая приводила в мир новых корсаи и малхаи – и все потому, что Флинны владели городом, а Харкер желал его.
Двумя кварталами восточнее находился Пустырь – разрушенный участок с выжженной землей, метка для обеих сторон. Когда-то здесь была площадь, пятачок зелени, а теперь не осталось ничего. Некоторые утверждали, что на тротуарах отпечатались призрачные силуэты мертвецов. Многие ТФ считали, что Генри Флинн в последний день войны использовал именно здесь некое ужасное оружие, которое испепелило площадь. Август не верил ребятам из ТФ, но, так или иначе, угроза повторения смертоносного акта заставила Харкера пойти на переговоры и согласиться поделить И-Сити пополам.
Днем столица по-прежнему была едина. По крайней мере, теоретически. В самой Линии имелись ворота в количестве трех штук, но их охраняли спецназовцы. Конечно же, не обошлось и без неусыпных красноглазых видеокамер.
Каждый горожанин должен был предъявить удостоверение личности, а сканеры – подтвердить, что это – человек.
В том-то и заключалась проблема.
Август свернул на узкую, наполовину разрушенную улочку, идущую параллельно Линии, и увидел офисное здание. Окна были закрыты стальными щитами, а у двери маячила парочка бойцов ФТФ.
Женщина за стойкой регистрации молча кивнула Августу, когда он миновал охранников и двинулся к отдельному лифту в подвал. Светящиеся неоновые точки показывали путь: следуя по ним, Август добрался через паутину сырых коридоров к стене. Точнее, к тому, что выглядело стеной. За сдвигающимся металлическим щитом обнаружился туннель, и Август шагал по нему, пока не добрался до очередного щита.
Август отодвинул его и шагнул в подвальную квартиру.
В помещении царила тишина, и Август разозлился на себя за то, что обрадовался краткому мигу одиночества. Он дал себе десять секунд, ожидая, пока сердце замедлит ритм, а нервы успокоятся, после чего встряхнулся и принялся взбираться вверх по лесенке.
Пэрис курила и готовила завтрак.
Когда Август переступил порог кухни, Пэрис, похоже, ничуть не удивилась.
– Доброе утречко, малыш! – произнесла она.
Ее железный медальон находился на опасном расстоянии от омлета. Союзники на Северной стороне – редкость и дорогое (хотя и сомнительное) удовольствие, однако Генри с Пэрис были старыми друзьями, и она прошла проверку Лео. Август огляделся. Квартира Пэрис оказалась… уютной, как картинка в журналах времен до Феномена. Кафель, дерево и стекло.
– Проездной на метро – на столе.
– Спасибо, Пэрис, – поблагодарил Август, расстегивая спецназовскую куртку и вешая ее на крючок у двери.
Манжеты рубашки опять задрались, выставив напоказ два ряда меток. Август одернул рукава, хотя Пэрис, разумеется, не могла ничего увидеть.
Может, Пэрис и была слепа, но зато прочие ее чувства с лихвой компенсировали отсутствие зрения.
Пэрис могла легко догадаться, что Август пришел без своей скрипки: ее слух улавливал самые тончайшие вибрации, включая и трепет струн музыкального инструмента.
Женщина выпустила причудливое облако дыма.
– Что, сегодня концерта не будет? – осведомилась Пэрис, роняя пепел в яичницу.
Пальцы Августа согнулись, пытаясь обхватить ручку футляра, но поймали лишь воздух.
– Нет, – произнес он, выискивая в сумке блейзер Академии Колтона.
Подойдя к настенному зеркалу, Август стал натягивать блейзер и ошеломленно заметил, что скривился – почти машинально.
– Флинн рассказывал мне про вашу музыку, – пробормотала Пэрис, и по ее тону Август понял, что она имеет в виду всех троих. – Мне всегда было интересно, на что это похоже…
Август застегнул блейзер.
– Надеюсь, ты никогда не узнаешь, – ответил он, направляясь к двери. – Я вернусь до темноты.
– Желаю хорошо провести время в школе! – крикнула ему вслед Пэрис.
В отличие от Лео она говорила искренне.
Август вышел на улицу и с облегчением перевел дух: Линия осталась позади. Когда он повернулся на север, его глаза широко распахнулись от изумления. Он морально готовился, но разница между двумя частями И-Сити застала его врасплох. Северный город не был опустошенной взрывами оболочкой. Все его многочисленные шрамы были отлично замаскированы. Здания сверкали – сплошь металл, камень и непробиваемое стекло. По дорогам сновали яркие машины обтекаемых форм, а тротуары были запружены людьми в красивой одежде. Если Харкер и посылал сюда охранников, то они ничем не выделялись из толпы.
При виде безопасного, чистого И-Сити – этой иллюзии! – в душе Августа вспыхнул гнев, и метки на его коже предупреждающе закололи. Их теплу противостоял холод тяжелого медальона на груди. Сосредоточься, сосредоточься!
Ближайшая станция метро находилась в квартале отсюда. Власти Южного города закрыли метро, поскольку данный вид транспорта был признан чересчур опасным (корсаи могли напасть из-за любого сумрачного угла), – и тщательно замуровали все входы.
Но Август знал, что ФТФ до сих пор при необходимости пользуются туннелями.
Он спустился вниз, перепрыгивая через ступеньки. Август читал про архитектуру И-Сити и был в курсе, что нынешние здания на самом деле построены поверх старого города, а метро проходит там, где некогда вились улицы.