Иван-силач

             – Что за черт? Кухню можно разбить где угодно.
             – Приказ есть приказ.
             Иван досадливо поморщился, подошел к камню. Присел, обхватил камень руками и поднял его с тяжелым вздохом. Затем, пройдя указанные десять метров, с облегчением бросил наземь тяжелую ношу.
 Толпа за спиной взорвалась одобрительными криками.
             – Вот так-то!
             – Здоров парнище!
             – Отдавайте деньги, дурачье! Это вас отучит сомневаться в Иване!
             – С какой это стати – деньги? Нас надули!
             – Надули? Ну так идите, попробуйте сами поднять!
             Выкрики переросли в потасовку. Наконец, Ивану это надоело, и он повысил голос, чтобы перекричать остальных.
             – Даже я больше не сумею поднять этот камень, так что хватит спорить!
             Он сделал притворную попытку поднять глыбу.
             – Видите? Сначала я мог, а теперь не могу. Диалектический материализм, которому нас учит коммунистическая партия. Кончайте балаган.
             Эти его слова услышал политрук, который подошел, чтобы узнать причину громкого шума во вверенном подразделении.
             – Ну что, товарищи солдаты, усвоили урок? – едко произнес он. – Это была демонстрация диалектического материализма в действии. Запомните как следует.
             Иван задумался. А вдруг те, кто проиграл деньги, захотели свести с ним счеты? Или политрук, который довольно скоро понял, что солдаты лишь смеются над его патриотическими речами, может он захотел поквитаться? Да кто угодно по любой причине мог написать донос в госбезопасность. И кто это был, Ивану уже никогда не узнать.
             Погрузившись в мысли, Иван едва не пропустил дорожный знак, уведомляющий о приближении к границе. Он и сам не ожидал, что доберется так скоро. Хотя, не так уж и мало времени прошло. Иван бросил короткий взгляд назад; небо на востоке начинало светлеть, ночь была почти на исходе.
 Россия, Родина – вся она осталась позади. Он любил свою страну – несмотря ни на что. Любил её песни, любил родной язык. И запахи леса, и простор полей. И свой народ он тоже любил. Но не всех людей, без исключения. Были плохие люди, что творили зло. Именно из-за них теперь ему приходилось бежать.
             Впереди показался контрольно-пропускной пункт. Большая будка, в окнах которой горел яркий свет; тяжелые ворота, по обе стороны которых тянулся забор из колючей проволоки; вооруженный автоматом пограничник на посту. И неизвестно, сколько их еще внутри КПП.
 Черт! У Ивана были два пистолета, которые он забрал у сотрудников МГБ. Оружие лежало рядом, на соседнем сиденье. Иван сбросил скорость. Продолжая управлять одной рукой, другую он положил на рукоять пистолета, поставил оружие на боевой взвод. Пограничник на КПП рассматривал приближающуюся машину в бинокль. Проклятье! Поворачивать назад было поздно.
 Иван остановил машину немного не доезжая КПП, мотор глушить не стал. Пограничник неторопливо двинулся навстречу.
             – Лиза, послушай, – громким шепотом сказал Иван, не поворачивая головы. – Лучше было бы тебя спрятать между сиденьями, на полу, но теперь уже поздно. Держись спокойно, ничего не бойся. Запомни: ты – дочь офицера госбезопасности. Поняла?
             – Да, папа.
             – Не бойся, – повторил Иван. – Открой окно, то, что справа.
             Пограничник подошел, посветил фонарем, рассматривая сидящих в машине. Требовательно спросил:
             - Кто такие? Что здесь делаете?
             Синяя фуражка с красным околышем, что едва держалась у Ивана на голове, явно привлекла его внимание. Но больший интерес вызвала Лиза, съежившаяся на заднем сиденье.
             – Что за девчонка? Куда везешь?
             – Это моя дочь, – сказал Иван. – Она серьезно больна. Я везу её в больницу.
             – Куда, в Финляндию? – В голосе пограничника слышалось очевидное недоверие. – Что, товарищам из госбезопасности советские больницы уже не годятся?
             Из будки КПП вышел другой пограничник; за ним – еще один.
 «Вот и всё, – сказал Иван сам себе. – Конец».
 Он проклят. Он убил ту несчастную старуху ни за что. Что теперь делать? Безрассудно кинуться на вооруженных пограничников, чтобы они его застрелили? Но что тогда станет с Лизой, его бедной маленькой Лизой?
             Пограничник, полагаясь на приближающихся товарищей, беспечно достал из кармана пачку папирос. Иван выстрелил ему в грудь, практически не целясь, в упор. Лиза тонко вскрикнула, согнулась на своем сиденье, зажимая ладошками уши. Иван несколько раз выстрелил в окно с ее стороны, не особенно надеясь в кого-то попасть. Пограничники, пригибаясь, бросились врассыпную. Иван бросил пистолет и на полную выжал газ. Мотор взревел; машина рванулась с места, набирая скорость. Расстояния как раз хватило, чтобы разогнаться и протаранить ворота, с этим Иван рассчитал верно.