Неподходящее знакомство

Ухмыльнувшись, он послал ей воздушный поцелуй и исчез, оставив ее кипеть от возмущения, ярости и стыда.
Дуглас посоветовал ей снова уснуть, но одно дело – сказать, другое – сделать. Джозефин ворочалась с боку на бок, взбивала подушку, то натягивала, то сбрасывала простыню. Сон не приходил.
Она с горечью думала о том, что Дуглас опережает ее на несколько шагов во всех отношениях. Он предвидел, что она не упустит шанса заглянуть в бумажник, и подготовился. Потому что намеревался держать ее на расстоянии вытянутой руки. И не только в эмоциональном плане.
Что ж, ей некого упрекать в этом, кроме самой себя. Только вот облегчения это не приносило… Ибо она уже поняла, что ее план был изначально порочным. И теперь только она блуждала в потемках, в то время как Дуглас располагал интересующей его информацией.
И что еще хуже, Джозефин понимала, что хочет узнать не только его полное имя и место работы.
Ей необходимо было понять, что он за человек, как прожил свою жизнь, от рождения до дня сегодняшнего. И она хотела быть в курсе всех его намерений, занятий и устремлений. Хотела знать, где он сейчас, где будет завтра, где был вчера. Что ел, что пил, о чем думал. О чем думает…
И если обнаружатся какие-то болезненные для нее секреты, что ж, придется вытерпеть боль. Но дальше оставаться в неведении было просто невыносимо.
Она добилась свободы, но какой ценой! Ценой отвратительного, горького одиночества.
Джозефин зарылась лицом в подушку. Ей удалось задремать, но не больше чем на несколько минут. Потом она снова проснулась, но его рядом не было. И на глаза навернулись горячие слезы.
Ей и в голову не приходило, что Дуглас уйдет посреди ночи, оставив ее одну. Она полагала, что проснется в его объятиях, представляла, как будет наблюдать за его бритьем и болтать о пустяках. И может быть, даже строить совместные с ним планы…
До тех пор, пока он не напомнил ей, что у них не обычная любовная связь.
А она-то, она… Даже воображала, как приготовит ему завтрак, а он будет есть и нахваливать… Больше она такой глупости не допустит.
Наконец, отчаявшись уснуть, Джозефин решила встать и начать собираться. Прошла в ванную, вытерла воду с пола, выудила мокрый пеньюар и выжала. Встряхнула и оглядела – да, еще вчера соблазнительное одеяние теперь годилось только на помойку. Надо положить его в пакет, чтобы выбросить дома вместе с ненужной едой…
Она решила забрать все, что привезла с собой, – не оставить ни следа своего пребывания. Никаких воспоминаний о прошедшей ночи. Никаких намеков на ожидание будущего. Отныне она будет строго придерживаться условий соглашения – ни прошлого, ни будущего, только наслаждение настоящим.
Но, несмотря на трезвые и разумные решения, Джозефин продолжала снова и снова вспоминать Дугласа – теперь Дуга и для нее.
Он сказал, что должен успеть на самолет. Куда он летит и зачем? По делам или развлекаться? Перед ее внутренним взором всплыл образ длинноногой девицы, с которой он появился в ресторане «У Марго». Интересно, будет ли она сопровождать его в поездке? И если да, то проведет ли ночь в его постели?..
Джозефин неожиданно обнаружила, что выкручивает тонкий шелк, словно сжимает горло соперницы. Она несколько раз глубоко вдохнула и выдохнула, чтобы успокоиться, но безуспешно.
Потому что в голову пришла другая мысль. Полеты опасны. Любая авиакомпания имеет на счету хоть одно крушение с человеческими жертвами. А еще ведь существует угроза захвата и угона самолета…
Его могут убить, в отчаянии думала Джозефин, выгребая продукты из холодильника и вынимая цветы из вазы, и никто ничего не сообщит мне. Потому что ни один человек не подозревает о моем существовании. А я даже не знаю, как его зовут. Может быть, и Дуглас – не настоящее имя. И даже если он не погибнет…
Он может просто исчезнуть, не возвратиться.
А она так и останется с этим ужасным чувством бесконечной пустоты в душе и вечного одиночества, без проблеска надежды, без минутной передышки. Без любви…
Джозефин сползла на пол и прислонилась головой к дверце холодильника. Она внезапно осознала, в чем только что призналась себе.
Господи, как это могло случиться? И почему с ней? Именно с ней? Ведь она так боялась этого. Боролась именно против этого.
Джозефин горестно вздохнула и с трудом поднялась на ноги. Она должна сохранить это в тайне. Как бы сложно это ни было. Во что бы то ни стало.
Под окном раздался сигнал вызванного Дугласом такси.
Прошло уже почти две недели, размышляла Джозефин, с тоской глядя в окно. А от него ни слова…
Я тебе сообщу, сказал он. Но не уточнил, когда именно. И ее желание увидеть его, услышать его голос, прикоснуться к нему становилось все более и более нестерпимым.
В рабочее время она улыбалась, занималась делами и делала все возможное, чтобы не оставлять время на раздумья и пустые мечтания.
Но вот вечера… вечера – совсем иное дело. Вечером ее уютный дом превращался в клетку, по которой она металась из угла в угол, не находя облегчения. Готовила еду и не ела, читала книги и не помнила ни строчки, слушала музыку и не слышала ни звука. Она ждала, постоянно ждала – телефонного звонка, шума остановившегося лимузина, стука в дверь…
Но не было ни того, ни другого, ни третьего…
И постепенно все чаще и чаще приходила мысль, что он передумал и решил отказаться от странной связи. Ее терзали сомнения и неуверенность. А что, если однажды вечером она вернется домой и обнаружит записку от Дугласа с сообщением, что все кончено?
Ей хотелось поехать на Нортвэй-роуд и посмотреть, в каком состоянии находится дом. Готов ли к следующему визиту или стоит пустой, а в окне висит объявление «сдается»? Но она сдерживалась. Лучше уж продолжать надеяться, чем увериться в бесплодности ожидания.
А временами в голову приходила другая мысль: уж не специально ли он заставляет ее так долго ждать? Может, хочет, чтобы она сгорала от нетерпения к следующей встрече? Если так, то его тактика абсолютно правильна.
Она уже готова была выть от тоски и неутоленного желания.
И вот наступил вечер пятницы, и перед ней снова забрезжил бесконечный уикенд. Джозефин чуть не плакала от жалости к себе. Почему, ну почему она забросила все дела и сидит и ждет, когда он свистнет ей, как собачонке?
У нее же есть несколько вариантов, как провести время. Родители вернулись в Хьюстон, но Саманта по-прежнему в Далласе. Можно повидаться с ней. И с Эдвардом тоже. И еще позвонить Лилиан и попытаться немного развеселить несчастную молодую женщину.
Но этот звонок она отложила напоследок: вдруг та не хочет, чтобы ее утешали? К тому же Джозефин считала, что Лилиан в общем и целом повезло: она избавилась от негодяя, а не продолжает жить с обманщиком. Поэтому она набрала телефон отеля и попросила соединить ее с номером Саманты.
– К сожалению, мисс Перкс уехала на два дня. Если желаете, мы передадим ей ваше сообщение.
Джозефин попросила сказать только, что звонила сестра, и набрала номер Эдварда. На третьем гудке включился автоответчик.
Она нехотя произнесла:
– Эдди, привет, это я, Джози. Просто хотела проверить, как у тебя дела. Будет время – позвони.
Повесила трубку, переоделась и принялась за генеральную уборку не нуждающегося в ней дома.
А когда закончила, тяжело отдуваясь, и плюхнулась на диван с чашкой чаю, раздался стук.
Джозефин вскочила с бешено колотящимся сердцем и кинулась открывать, даже не думая о том, в каком она виде. Распахнула дверь, и…
– Джози, дорогая, – приветствовал ее Эдвард, заходя внутрь. – Получил твое сообщение и вот решил заглянуть. Как поживаешь? Дай-ка я погляжу на тебя. – Он поцеловал ее в щеку. – Гмм… по-моему, ты похудела. Да и бледновата. Под глазами круги. – Эдди до сих пор разговаривал с ней по-братски, и она не обижалась. – Почему ты дома? Почему не уехала никуда на уикенд? До океана не так и далеко. Тебе бы пару деньков на пляже поваляться.