Вторжение. Смерть ночи

— Это чертовски рискованно, — сказал он.
Ли сильно вспотел. Мы услыхали шум дальше по коридору и резко повернулись в ту сторону. Дверь, ведущая с автомобильной парковки, снова была открыта. И тут у нас не осталось выбора. Мы бросились к двери с номером «В-8». Я старалась открыть её как можно тише, но времени на изыски уже не было. Мы вместе ввалились в комнату, и не бесшумно. Ли быстро закрыл за нами дверь, и чей-то голос тут же агрессивно спросил:
— Кто это?
Мне стало несравнимо легче от того, что вопрос прозвучал по-английски. И это был женский голос, молодой, — скорее всего, женщине было лет двадцать пять — тридцать.
— Мы ищем друга, — поспешила ответить я.
Это был мой первый разговор со взрослым человеком с момента вторжения.
— Кто вы? — снова спросила женщина.
Я замялась и наконец честно ответила:
— Я не знаю, безопасно ли говорить это.
Последовала пауза.
— То есть вы не пленники? — Голос женщины дрогнул от явного изумления.
— Так и есть.
— Ну, чёрт побери! А я и не думала, что вообще кто-то остался.
— А мы тут в безопасности? — спросил Ли.
— Сколько вас?
— Всего двое, — ответила я.
— Ну, до утра, по крайней мере, вам ничто не грозит. Уж извините, что я на вас рявкнула, когда вы вошли, но ничего ведь не знаешь заранее. А нападение — лучший способ защиты. Слушайте, рядом со мной старая миссис Симпсон, она лежит на настоящей кровати — единственной здесь, — так что вы можете спрятаться, на случай если кто-нибудь включит свет. Чёрт, я просто поверить не могу!
Мы ощупью добрались до кровати и заползли под неё. От миссис Симпсон очень плохо пахло, но мы старались не обращать на это внимания.
— Что вообще происходит? — спросила я. — Кто вы? Кто ещё здесь?
Ну, я Нелл Форд, раньше работала в парикмахерской. Мой муж Стюарт работал у Джека Калвенора. Мы строили кирпичный дом на Шерлок-роуд, за стоянкой грузовиков.
— Вы тут лечитесь?
— Да, Стюарт лечится. Нужно быть очень больным, чтобы сюда попасть. Но меня выставят завтра или послезавтра. Снова на ярмарку.
— Значит, все пациенты здесь — пленники?
— В этом здании — да. Они нас сюда натолкали, как сельдей в бочку, а все хорошие палаты забрали себе, в главном отделении.
— А сиделки тут есть? И доктора?
Женщина рассмеялась, но весьма горько:
— Да, одна медсестра есть. Филис де Стейгер. Знаете её? И докторам иногда разрешают заходить, когда они не заняты солдатами. Если мы их видим в течение получаса через день, то, считай, повезло. В основном приходится самим друг за другом ухаживать. А это довольно сложно.
— Сколько человек в этой комнате?
— Семь. Это свалка для инфекционных. Но всё-таки что вы здесь делаете, ребята? Говоришь, кого-то ищете?
Лёжа рядом с Ли на пыльном полу под кроватью и говоря шёпотом, я напряглась, почувствовала, как мои собственные ногти вонзаются в ладони.
— Вы знаете Корри Маккензи? — спросила я. — И Кевина Холмса?
— О, так вы из одной компании? — сказала женщина. — Ну, тогда всё сходится. Теперь я знаю, кто вы такие. Вы взорвали мост.
Я жутко вспотела. Даже не предполагала, что мы так прославились. Отвечать я не стала, и Нелл засмеялась.
— Да не пугайся ты! — воскликнула она. — Я не доносчица. Наверное, хотите узнать, где ваши друзья?
— Да, пожалуйста... — прошептала я.
— С Кевином теперь всё в порядке. Его отослали на территорию ярмарки. А вот бедняжка Корри... — Она умолкла.
Я ощутила жуткую, невыносимую тяжесть в груди. Моё сердце превратилось в камень.
— Что? Что?
— Ну, милая... Знаешь, она в довольно плохом состоянии...
Я поняла только, что Корри всё-таки жива.
— Где она?
— Да тут, рядом. Через две двери. Но я же говорю, с ней неладно.
— Что вы имеете в виду?
— Ну, дорогая, она всё ещё не с нами, понимаешь? Без сознания. Так и лежит всё время. В общем, плохо.
— А мы можем туда пойти и увидеть её?
— Конечно можете, милая. Но лучше ещё немного подождать. Скоро охрана начнёт обход. Они только один раз за ночь его делают, но недавно была пожарная тревога, так что, наверное, задержатся.
— Это из-за нас, — похвастал Ли. — Мы только так могли их отвлечь, чтобы пробраться сюда.
— Мм... Да, говорят же люди, что вы очень умные детки.
— Расскажи нам ещё о Корри, — попросила я. — Расскажи всё!
— Ох, дорогуша... — вздохнула Нелл. — Хотелось бы мне порадовать тебя. Но, видишь ли, с ней всё довольно плохо. Кевин привёз Корри прямиком в приёмный покой, и поначалу солдаты разрешили доктору её осмотреть, но, когда поняли, что ранение огнестрельное, сразу изменили отношение. Её тут же заперли в какой-то комнате и никому не разрешали туда входить, пока не пришёл доктор. Но он пришёл не скоро, ещё дольше ей не давали каких-либо препаратов. Потом её перевели сюда, и мы наконец смогли о ней позаботиться. Солдаты твердили, что это «плохая девушка, плохая девушка». Может, ей даже повезло, что она без сознания. Так даже лучше. Но бедняжка теперь просто лежит там. Ей наконец-то поставили капельницу, но не похоже, чтобы это помогало. Мы делаем, что можем. Она одна в той палате, но с ней кто-нибудь постоянно сидит. Сегодня ночью это миссис Слейтер. Вы её знаете.
Последовало долгое молчание. Я впервые почувствовала настоящую ненависть к солдатам. Это было настолько тёмное чувство, что я испугалась. Как будто я вдруг наполнилась чёрной ядовитой рвотой... Точно некий демон внутри меня изрыгнул море грязи... Я была напугана, напугана всем сразу: и собственной ненавистью, и состоянием Корри, и тем, как мы с Ли рисковали, находясь здесь.
— А вы знаете, где наши родные? — спросил Ли.
Нелл чуть слышно хихикнула.
— Прежде чем ответить, я должна узнать, кто вы такие, — сказала она. — Я была права чуть раньше?
И мы ей рассказали. Мы всё же не знали, можно ли ей доверять, но потребность узнать хоть что-то оказалась сильнее осторожности.
Нелл, будучи парикмахершей, конечно же, знала всё обо всех. С моими родителями всё было в порядке, хотя моему отцу в первый день вторжения ткнули в живот винтовкой, потому что он держался слишком уж агрессивно, и потом его ещё пару раз сбили с ног по той же причине. Я именно этого и боялась. Фермеры слишком привыкли быть сами себе хозяевами. Им не нравится, когда им кто-то указывает, что делать, пусть даже собственная дочь. Папа был просто вне себя, поняв, что эти люди из какой-то чужой страны собираются его запереть и понукать им в течение ближайших лет, а то и всю оставшуюся жизнь.
Родные Ли тоже были живы, хотя и у них поначалу возникли трудности. Они попытались сопротивляться, когда явились солдаты и стали выгонять их из собственного ресторана. Наверное, им было даже тяжелее, потому что они азиаты. Ну, короче, отец Ли схлопотал перелом руки, а мать — синяки под глазами, но малыши, к счастью, были лишь напуганы.
И похоже, с родными большинства из нас тоже всё было более или менее неплохо, не считая брата Гомера, Джорджа, который сильно порезал руку, когда готовил овощи для обеда, а у младшей сестрёнки Фай случился приступ астмы. Но похоже, людям на территории ярмарки приходилось нелегко, содержали их в ужасающих условиях. Нелл сказала, что там их слишком много, канализация не справляется, иногда еды хватает не всем. В конском павильоне есть две душевые кабины для конюхов, но пользоваться ими никому не разрешают, так что все воняют и чешутся. Любые порезы моментально начинают гноиться, и люди постоянно чем-то болеют. Сейчас там распространилась ветрянка, до этого была свинка. Все подавлены, пребывают в ужасном настроении, устали. И постоянно ссорятся между собой, кто-то с кем-то не желает разговаривать. Было несколько попыток самоубийства, с десяток человек умерли — в основном пожилые, те, кого выгнали из госпиталя. Но умер и один младенец, и одна девушка двадцати лет, Анджела Бейтс, её убили. Об этом никто ничего не знает: просто её тело нашли как-то утром возле туалета. Конечно, все уверены в том, что это сделали солдаты, но жаловаться на них бессмысленно. И убийство остаётся нераскрытым.