Ловцы жемчуга

Сначала он остановился в гостинице — если этот дом для приезжих можно назвать так громко — и проявил любопытство ко всему, что касалось жемчуга. Родом сириец, он хорошо владел арабским языком, но также хорошо говорил по-итальянски, французски и турецки.
Знание арабского и турецкого языков весьма упростило его задачу. И он стал завсегдатаем кофеен в Массауа, куда часто захаживали купцы и торговцы жемчугом.
Оказалось, что чужеземец разбирается в жемчуге. Это было первой причиной успеха, потому что его интересовал лишь самый лучший товар; мелкие жемчужины он ни во что не ставил. С хладнокровием отказывался и от цветного жемчуга, который ценится на Востоке. Но зато от имени парижской фирмы Роземан скупал все дорогие жемчужины бледных оттенков, какие только ему попадались.
Того, что он представляет крупную европейскую фирму, господин Бабелон не скрывал. Это лишь поднимало его авторитет, потому что раньше жемчужина, прежде чем попасть в Европу, проходила через много рук; ее путь начинался от Али Саида и кончался в Измире, Стамбуле или, в лучшем случае, в Александрии. А не лучше ли продавать без перекупщиков, пользоваться услугами мастера, а не подмастерьев?
Не прошло и месяца, а господин Бабелон уже чувствовал себя в Массауа, как дома; он нанял дом и обставил его такой смесью Европы и Востока, на какую был способен только человек, находящийся между этими двумя мирами. Так, например, в одной комнате рядом с канцелярским письменным столом высилась груда восточных подушек, на которых он любил сидеть или курить с приятелями наргиле. Этот письменный стол производил на жителей Массауа большее впечатление, чем лучшие образцы мебели; и дом господина Бабелона стал магнитом для всех любопытных глаз, тем более что хозяин ни перед кем не закрывал дверей. Но это еще не все: для пущей важности он показал гостям граммофон с чудесной трубой, разрисованной лилиями.
Без сомнения, гостеприимство было очень выгодным для хозяина дома: люди приходили, приносили новости, а господин Бабелон слушал. Чаще всего он молчал, редко задавал вопросы. Он молчал, а его маленькие глаза смеялись, и мозг неутомимо работал, откладывая все интересное в своей памяти. Люди уходили, довольные граммофоном, а господин Бабелон был доволен тем, что он все знает. Все. И обо всем. О всех жемчужинах и о том, где кто что выловил. О всех трюках, которые можно делать с жемчужинами. Знал он и о многом другом. Но о своих познаниях господин Бабелон никому ничего не говорил.
Вот так и случилось, что господин Бабелон одним из первых узнал о жемчужине Ауссы, которая, по слухам, была величиной с вишню и красоты необычайной. Это произошло однажды вечером. На рассвете следующего дня он уже стоял на палубе парусного судна, с попутным ветром летевшего к Джумеле.
Ветер был такой сильный, что мужчина в голубых очках был вынужден сложить свой зеленый зонтик. Потом он снял красную феску и стал совсем простоволосый — если можно сказать это о голове с такой совершенной плешью. Он стоял на палубе, как моряк, широко расставив ноги, и на губах его играла улыбка человека, уверенного в своей силе. Сколько ему лет? Трудно сказать. Может тридцать, может пятьдесят. Он из тех людей, внешность которых формируется еще в молодые годы и потом уже не изменяется. Можно даже поверить, что господин Бабелон так и родился с лысиной… да, пожалуй, и в этих синих очках.
Пролив между Массауа и Дахлакскими островами имеет в ширину около пятидесяти морских миль, и Бабелон мог прикинуть, что достигнет места назначения лишь после захода солнца. Но он был терпелив. Стоял и усмехался, словно в кармане у него уже лежала эта самая жемчужина величиной с вишню. А надо величиной со сливу, слышите, вы, идиоты из Массауа! Господин Бабелон довольно усмехнулся. Он не верил чудесным сказкам, но знал, что они всегда имеют под собой основание, и в этом он не ошибался.
Хотя господин Бабелон и не проявлял нетерпения, но все же нахмурился, когда ветер переменился и принудил судно выполнять сложные и многочисленные маневры. Его очень интересовал Али Саид — Господин Жемчуг, о котором ему рассказывали прямо сказки. Он прибыл на Дахлак лишь ночью.
Известие, что к пристани приближается судно со странным чужеземцем на палубе, пробудило любопытство у Али Саида; такое случалось очень редко. А господин Бабелон недвижно сидел на палубе и отправился с визитом лишь после часовой молитвы аср, которой он дал понять, что чтит мусульманские обычаи.
Его принял Башир, сопровождаемый для большей пышности четырьмя черными невольниками; он едва удержался, чтобы не поклониться чужеземцу, так величественно тот выглядел. Господин Бабелон не поклонился тоже, чему толстый евнух был рад. Он поклонился только Саиду, да и то по-европейски. Это было на верхней террасе, откуда открывался вид на морскую даль. И господин Бабелон не смог удержаться, чтобы не поднести к глазам бинокль, который висел у него на груди.
Глаза Саида сузились, уже давно он мечтал о бинокле.
— Я вижу судно, — непринужденно сказал господин Бабелон. — У него две мачты и оранжевые паруса с заплатой в верхнем углу. Это твой корабль, о Саид?
Он приставил бинокль к глазам Саида.
— Это мой корабль, — кивнул тот. Потом осмотрел бинокль. — Хорошая вещь, — добавил он сухо, обращаясь к чужеземцу.
А господин Бабелон поклонился ему второй раз, одновременно протянув руку с биноклем.
— Он твой, Саид, — сказал он.
Саид поклонился ему, потом хлопнул в ладоши.
— Отнеси, — бросил он Баширу.
Потом они сидели и пили кофе мур.
— Ты очень богат, — заметил Саид.
— Я покупаю жемчуг для фирмы Роземан в Париже, — отвечал господин Бабелон, словно это объясняло все. Али Саид улыбнулся, хотя слышал о фирме Роземан первый раз.
— Я продаю жемчуг, — согласился он. — Принеси красный кошелек, — бросил он Баширу.
Господин Бабелон заглянул в кошелек и отодвинул его.
— Я покупаю только хороший жемчуг!
Саид улыбнулся.
— Принеси желтый кошелек, — кивнул он Баширу.
Господин Бабелон порылся в желтом кошельке и покачал головой.
— Я покупаю только самый лучший жемчуг!
— Такого жемчуга нет, — отвечал Саид.
— Есть одна жемчужина, которую принес тебе корабль «Эль-Кебир».
Али Саид ничего не отвечал. Он смотрел на море. Потом пожал плечами:
— Ничего не знаю…
Господин Бабелон замолчал. Они допили кофе, и Саид поднялся.
Господин Бабелон возвратился на корабль задумчивый. Много времени просидел он неподвижно на палубе, а когда, уже дал приказ к отплытию, двое невольников принесли мясо, овощи и фрукты — дар Саида. И господин Бабелон отменил приказ об отплытии; сам попробовал только финики, а остальное отдал команде. Этой ночью он долго не мог заснуть и долго смотрел на море, которое фосфоресцировало, потому что в нем был планктон.
Рано утром приехал на муле Башир и передал господину Бабелону приглашение от Саида. Господин Бабелон усмехнулся, весь день ловил удочкой рыбу, а после молитвы аср отправился с визитом.
Саид принял его в той же комнате, где произошел его разговор с серинджем и нахудой.
— Я думал о той жемчужине, — начал он. — Ты думаешь, что я солгал; я ничего не знаю о ней.
— Верю тебе, — поклонился ему господин Бабелон.
Потом они говорили о пустяках, а солнце клонилось к западу, похожее на золотую монету. Господин Бабелон думал уже, что день потерян напрасно. Но тут Али Саид встал и, глядя ему в глаза, сказал:
— Ты отплываешь с пустыми руками. Ты подарил мне вещь, которая мне очень правится. Я покажу тебе что-то, что очень тебе понравится, потому что ведь ты знаток.
Но дать тебе ее я не могу.
Ключом, который висел у него на поясе, он отворил йеменский сундук и вытащил шарообразный хрустальный сосуд с плоским дном. Он был наполнен прозрачной водой, но когда Саид поднес его к свету, господин Бабелон увидел, что не напрасно потерял день, что теперь он потеряет и ночь, потому что сегодня уже не уснет.