Под стягом Святослава (Историческая повесть)

— Ты все сделал, как надо, — милостиво изрек эльтебер. — Отныне тебя будут звать «Зарир-Молния». Ты заслужил это славное имя!
Богатур рванулся вперед, осторожно приподнял ногу своего властелина и долго целовал носок шагреневого сапога.
— Разрешаем встать! — приказал Харук-хан.
Зарир вскочил.
— Я знаю, ты устал, — произнес властитель задумчиво, но глаза его при этом остро смотрели в лицо своего слуги.
— О нет, мой эльтебер! — поспешно ответил сообразительный богатур.
— Это хорошо! Ибо дело, которое надлежит выполнить тебе, я никому другому поручить не могу.
Зарир приложил ладонь к сердцу в знак того, что он готов исполнить любой приказ своего повелителя.
— Ты сейчас поскачешь назад к Ашин Летке и скажешь ему: я приеду в его юрту, как только приму и провожу посла от царя Солнца к Святослябу. Скажешь беку, что посла зовут Джурус-хан. По-русски это значит Война-хан. Ашин Летко встречал его в Итиль-келе. Но он не знает, что этот посол никогда не носит на языке своем слово мира. Пусть Летко передаст это кагану Святослябу.
— Слушаю и повинуюсь, мой эльтебер!
— Скажешь ему также, что посланник великого будет у меня завтра. В Куяву с ним едут еще два посла. Один — от Буртасии, другой — от кара-булгар. И они тоже обнажат мечи перед Святослябом. Поскольку Джурус- хан — человек войны, он не любит отдыхать и, как огненная стрела ал-арсия, всегда летит вперед. Значит, через два дня он будет на границе с Урусией. Будет лучше, если Джурус не увидит Ашин Летку в крепости у брода. Пусть Хан-Война думает, что хитрый урус-посол, который отвратил лицо эмира Бухары от царя Солнца, сидит в Куяве и никуда оттуда не уезжал. Так надо!
— Все будет, как ты велишь, мой эльтебер!..
Летко Волчий Хвост внял совету Харук-хана: он увел свой отряд из крепости, строго наказав заставе не говорить хазарам, что он рядом.
Гонец от воеводы-тысяцкого, меняя коней, сломя голову мчался в Киев с посланием Харук-хана великому князю Святославу.
Сразу же, как только посольство с Джурус-ханом во главе миновало безымянную русскую крепость у брода, Летко Волчий Хвост вернулся туда со своим отрядом. На следующий день в версте от заставы Летко и Харук-хан встретились. Они быстро договорились о совместном походе на землю булгарского алихана Талиба, уточнили время, детали набега и разъехались, довольные друг другом.
— Князь-Война, говоришь? — переспросил Святослав. — Ну-ну, поглядим. Русь не запугаешь. Иди!
Отпустив гонца, великий князь Киевский надолго задумался. Иногда он вставал со скамьи, мерял гридницу тяжелыми шагами. И в это время мало кто осмелился бы потревожить его. Во дворе толпились соратники князя-витязя, советники в мире и войне: князья, бояре, воеводы, старцы градские.
— Что Святослав-князь? — спрашивали они Добрыню. — Грозен, сказывают? Когда же он позовет нас на думу?
— Ждите! — следовал краткий ответ.
Приехал воевода Асмуд. Бояре бросились ему навстречу, поддержать стремя. Тот отстранил всех мановением руки, тяжело спрыгнул с седла, бросил поводья отрокам и, ни на кого не глядя, пошел к дверям гридницы.
— Тебе чего? — сверкнул глазами Святослав. — Я тебя покамест не звал.
— Один думу думаешь? — сурово-укоризненно спросил своего воспитанника поседевший в боях военачальник. — Не дело так-то! Зови всех, промыслим сообща.
— Учишь, старик? — прищурился великий князь. — Так я давно уж не дите малое.
— Нет! Не учу. Просто совет — к делу! Русь велика, одной головой за всех не промыслишь!
— Добро! Прикажи, пусть войдут все!..
Как два года назад, грозой повеяло над Русью. Дума была тяжкой. Но… не решились на этот раз хазары напасть в открытую на земли грозного соседа: не забыли урока доброго. По-другому решили враги сокрушить Русь Светлую: в чистом поле разбить полки ее. Надеялись, как всегда, числом задавить. Мужи нарочитые понимали это и совет дали, как надлежит принять послов хазарских…
Джурус-хан не заставил себя долго ждать: на третий день в сопровождении двух беков — посланцев Булгарии и Буртасии, — а также четырнадцати богатуров со знаками тарханов Хазарии, каждый из которых должен был представлять десять тысяч всадников, Хан-Война в полном боевом снаряжении, внушительный и суровый, явился в гридницу великокняжеского дворца.
Каковы же были его растерянность и ярость, когда великий князь Киевский встретил послов, сидя верхом на коне! На конях же подбоченясь сидели позади него десять ближних бояр и воевод. И это еще не все: вдоль обеих стен огромной залы на возвышении стояли рослые богатыри. И ничто уже не могло спасти гордую честь высокородного хазарина и сопровождавших его беков — булгарского и буртасского. Куда бы ни бросили взгляд вестники войны, им приходилось невольно поднимать лица вверх, как карликам перед великанами. Джурус-хан понял вдруг, что Святослав знает, с какими словами послали его сюда каганы Великой Хазарии. Но Хан-Война заметил и другое: все русские богатыри держали мечи в ножнах. Значит, Русь не хочет войны, а боевым снаряжением своим просто предупреждает Хазарию.
Однако надо было исполнять данное поручение, и Джурус-хан, гордо подбоченясь, объявил громко:
— Я пришел сказать слова великого царя Шад-Хазара, светоносного и ослепляющего! А также изложить волю властителей Булгарии и Буртасии! Мы объявляем: если ты, коназ Святосляб, отдашь нам земли наших предков с городом Чурнагив, тогда Хазария обещает вечный мир и дружбу Урусии! Если коназ Святосляб не согласится на это, тогда пламя войны затопит его землю!
— Да будет так! — воскликнул посол Талиб-алихана.
— Да будет так! — вторил ему посланник Бурзи-бохадур-хана.
По гриднице разлилась зловещая тишина.
Но вот Святослав поднял правую руку в железной перстатой рукавице и заговорил, не глядя на послов:
— С коих это пор Чернигов-град козарским стал? Земля та искони русская… А что есть земля?! — Голос великого князя Киевского зазвенел: — Земля — есть основание отечества! — Властитель Руси устремил горящий взор на послов врага и спросил внушительно и грозно: — Кто ж, поведайте мне, добровольно отдает свою землю?!
Он вырвал из ножен меч и бросил его к ногам кочевых владык: кованый клинок зазвенел по каменным плитам гридницы.
— Вот мой ответ Итиль-хану и прочим! Вы мира делить не хотите с Русью?! Вам кровь и пожары надобны?! Будут пожары! Теперь узнайте последнюю волю мою: раз мира не хотите — на вы иду!
  
ПАТРИКИЙ МИХАИЛ ТРЕБУЕТ
 
реческий посол надменно требовал встречи с самим «царем Скифии». Ему невозмутимо и коротко отвечал воевода Асмуд:
— Не можно.
— Но почему? Я требую! У меня послание от самого императора Романии!
— Не можно.
— Я должен вручить дар базилевса [74] вашему властелину: боевые доспехи и меч. — Голос грека стал вкрадчивым: — Император знает, как любит оружие царь Скифии.
— Император ошибается, — еще больше построжел Асмуд. — Великий князь Руси любит охоту на красного зверя и еще коней резвых!
— Пусть так, — ухмыльнулся Михаил.
Патрикий ждал ответной улыбки, но лицо старого воеводы оставалось суровым и замкнутым.
— Но я не могу ждать! — воскликнул патрикий и сразу сбавил тон: — Я смиренно прошу… — Он сделал паузу и повторил: — Прошу… царя Сфендослава принять меня для тайной беседы. Я хочу передать ему слово императора Романии.
— Это можно. Великий князь Руси примет тебя завтра утром, — просто объявил невозмутимый русс.
— Я благодарю тебя, — поклонился патрикий. — Скажи, могу я прийти на прием к Сфендославу с царевичем Василием?
— Я спрошу о том великого князя…
Святослав в это время провожал от Вышгорода ладейную дружину Летки. Острогрудые, легкие суда, обвешанные по бортам алыми щитами, выходили на стрежень полноводной реки. Ветер дул навстречу течению, и Днепр расцветился многочисленными парусами. Летко Волчий Хвост стоял на берегу рядом со Святославом и слушал последние наставления.