Безумная любовь или, на что ты готов пойти ради своей любви? (СИ)

— Отвечай мне.
— Ничего не случилось. Я просто жила так, словно тебя никогда и не было в моей жизни. — Мой голос дрожит от страха.
— Но я есть. К твоему сожалению. Не думай, что я ничего не знал. Я не пресёк твои похождения сразу лишь для того, чтобы увидеть в твоих глазах боль. Может тогда, ты начнешь думать, прежде чем осмелишься, полюбить не того мужчину. — Его глаза темнеют и мое тело покрывается мурашками.
Я отталкиваю его от себя и отхожу, но лишь на шаг, Двэйн ловит меня за перевязанное запястье и подтягивает обратно. Я вскрикиваю от боли.
— Перейдем к твоим обещаниям. — Вампир прижимает меня к себе и, запустив пальцы в волосы, склоняется к моему лицу. — Поцелуй, уже второго мужчину за этот вечер, Анна.
— Я…я не могу — шепчу я, роняя слезы и мучаясь от боли в его крепкой хватке. Я не могу предать наши чувства, Баша, себя… Ни тогда, когда я поняла, что люблю его.
— А я смогу. Навредить тебе, если ты меня снова огорчишь. — С этими словами Двэйн вжимает меня в стену. Я охаю, когда спину пронзает резкой болью. Он стискивает мою талию и мне становится трудно дышать, но его будто совсем не заботит риск, переломать мне ребра. Я вклиниваю, между нами, ладони, в глазах темнеет.
— Я не могу вздохнуть… — произношу я, осипшим голосом.
— Твоя жизнь может закончиться вот так, быстро и глупо. Скажи, ты совсем не боишься испытывать меня? — шепчет на ухо дьявол, касаясь его губами.
Он размыкает тиски, и я сползаю по стене.
— Агония или наслаждение? — Руки Блэквелла ставят меня на ноги и упираются в стену, по обе стороны от моего тела.
— Агония — отвечаю я твердо. Двэйн меняется в лице. Будто удивлен, но я нет. С ним я могу, и буду испытывать лишь ее. Лучше смерть, чем его объятья. Я предпочту ему даже ад.
— Почему, ты всегда выбираешь более болезненные пути? — Двэйн касается губами моего виска и шумно втягивает запах моих волос. Жесткая щетина на его щеках царапает мою нежную кожу. Я застываю словно статуя, боясь поймать его взгляд своими застекленневшими от страха глазами.
— Потому, что я не люблю тебя. И никогда не полюблю. — Отвечаю я, дрожа перед ним всем телом. Он усмехается, тихо, ужасающе. Взяв меня за шею, он приближается к моим плотно сомкнутым, до боли, губам. Я задерживаю дыхание.
— Я могу принудить тебя, силой своей мысли. — Его злорадная улыбка может довести до потери сознания.
— Можешь, но это уже буду не я, а ты и твои желания — я отворачиваю лицо, не в силах выносить этот лишающий воли взгляд.
— Я уезжаю, Анна. Надолго. Не хочешь со мной попрощаться? — его пальцы ласкают мою шею, медленно спускаясь на ключицы. Мне до тошноты противно это выносить, словно меня касаются мерзкие холодные щупальца, в образе изящных мраморных пальцев. Господи, прошу, дай мне сил это выстоять.
— Ты знаешь ответ — мои губы дрожат и голос тих, но я не намерена сдаваться ему.
Лицо Двэйна темнеет и покрывается голубой паутиной. Он теряет контроль. Я в ужасе вжимаюсь в стену, глотая механические слезы.
— Ты даже не пытаешься, быть со мной нежной. Вопреки тому, что я могу раздавить тебя как блоху, у тебя находится смелость доводить меня до бешенства. Озвучь мне хоть одну причину, почему, я должен сдерживаться? — его трясет, но не от страха, как меня, а от ярости.
Двэйн подхватывает меня на руки и кидает на постель. Я ползу к краю, но цепкие пальцы вампира сжимают в кулаке мои волосы и возвращают на место. Я шиплю от резкой боли, и выворачиваюсь, но его сильная рука продолжает удерживать мое тело в сидячем положении. Двэйн склоняется к моему лицу, нагло скалясь в довольной ухмылке.
— Поцелуешь меня? — спрашивает он, сокращая расстояние. У меня темнеет в глазах, кажется, я проваливаюсь в бездну, но в мгновение возвращаюсь в суровую действительность.
— Не надо… — шепчу я, едва шевеля губами, но, вовсе не надеясь на его человечность.
Двэйн впивается ртом в мою шею и подминает меня под себя. Я кричу от отвращения и извиваюсь всем телом, но мне не освободиться, от веса, превосходящего мой собственный, более чем на семьдесят пять фунтов. Его грубые поцелуи сопровождаются пошлыми звуками и оставляют жжение на коже.
— Двэйн! Нет, хватит! мне неприятно, отпусти меня! — на моем лице не остается сухого места, глаза горят от слез.
— Не будь лгуньей, или я перестану тебе доверять. И в следующий раз этими слезами ты никого от меня не спасешь. — Грозит мне вампир и тыльной стороной ладони смахивает с моих щек соленые капли. Откинув мои волосы, он прижимает их рукой над моей головой. Я отвожу глаза, и он с раздражением ловит мое лицо пальцами, поворачивая его на себя.
— Прекрати от меня отворачиваться. Ты сама предложила мне «все» что я захочу. — Двэйн целует меня в висок, и я вздрагиваю, не сдержав отвращения.
Его рука скользит по моей груди и больно сжимает ее. Мне хочется потерять сознание, чтобы не чувствовать его домогательств.
Отодвигая ворот рубашки, он прижимается губами к моему плечу и жадно целует, по моим щекам струятся слезы, я готова провалиться сквозь землю, от стыда и унижения.
Двэйн умудряется осквернять не только мое тело, но и душу. Мне противно от себя самой. Я сама предложила себя, зная, что он воспользуется. На что я надеялась, когда обещала исполнить любую его прихоть? На жалость? Ему плевать, что я согласилась на его мерзкие желания, чтобы спасти Баша. Это чудовище способно взять меня, силой не испытав никаких мук совести, ему неведомы ни порядочность, ни сострадание.
Блэквелл развратно облизывает мою нижнюю губу, а я держусь в шаге от истерики. К горлу подступает тошнота. Мне хочется представить, что это вовсе не я лежу под ним и позволяю терзать свое тело, но его стоны и рычание, пресекают все попытки абстрагироваться.
Вампир накрывает мои губы своими и, расстегнув рубашку, оголяет мои плечи. Этого уже достаточно, чтобы окончательно растоптать меня.
— Двэйн, отпусти! Не надо!
— Я ведь не принуждаю, сладкая. Ты сама себя предложила. — Шепчет на ухо вампир, грубо покусывая мою кожу.
— Не правда! — кричу я, сквозь слезы.
— Нет? То есть, ты предлагаешь, свернуть шею твоему наглому возлюбленному? Ты это хотела сказать?! — шипит Двэйн и встряхивает меня, больно сжимая плечи.
Я отчаянно мотаю головой, давясь слезами.
— Тогда закрой рот и терпи. — Жестко произносит Блэквелл.
— Дв…
— Я сказал, молча! — от его крика волоски на моей коже становятся дыбом.
Он ведет рукой по моему бедру, поднимая ткань и оголяя еще больше неприкрытую кожу. Я закрываю глаза. Мне уже никогда не стать прежней. Двэйн силой разводит мои ноги и, расположившись между ними, обвивает рукой мою талию. Я сглатываю тошноту.
— Посмотри на меня. — Он сжимает пальцами мои скулы и приковывает к себе взглядом. — Несмотря на то, что первый поцелуй ты отдала этому ублюдку, твоя невинность и твое тело, для меня единственного. Запомни это.
Я смотрю, в его темные сумасшедшие глаза, вкладывая во взгляд все призрение, на которое способна.
Он может получить тело, но не душу. Может сколько угодно приказывать и использовать силу, но я никогда не влюблюсь в него.
— Если я узнаю, — Двэйн кладет ладонь поверх моей груди — что твоя душа неровно к кому-то задышала, я отниму ее. — Меня снова передергивает от отвращения, когда вампир, поерзав между моих бедер, устраивается еще плотнее. Он делает вид, что не заметил моей гримасы и продолжает — Но ты не умрешь, ты будешь, мучатся долгие тысячелетья. Я подарю тебе вечность в агонии. Обещаю.
Гореть тебе в аду, подонок.
Оторвавшись от меня, вампир встает с кровати и тянет меня за собой.
— Я не уйду сегодня. Эту ночь ты проведешь со мной — я выдергиваю руку и пячусь назад.
Двэйн предостерегающе поднимает указательный палец и делает два шага в мою сторону.
— Если ты не будешь меня испытывать, я ограничусь тем, чем мы уже занимались. — Будто успокаивает он и протягивает мне свою руку.
— Ты думаешь, мне понравилось то, что ты сейчас со мной сделал? — мои ноздри раздуваются в гневе, а губы дрожат от обиды.