Пленница Потаенного Царства
Дейю гордо улыбнулась.Лин поморщилась и вернулась к писчему шелку. Ей никогда не достичь мастерства
старшей сестры. Никогда не сравниться с ней красотой, утонченностью и мудростью.
Сквозь оконные переплеты сочились утренние лучи, летели голоса придворных и
евнухов, а еще внезапно зазвонивший гонг.
Лин вскочила, позабыв о правилах и этикетах, но получив неодобрительный взгляд
Сян Юя, плавно опустилась на место и так же поднялась.
- Отец вернулся из похода к Красной Скале, - заявила Дейю и, подобрав пышные
шелка, жеманно встала.
С улицы слышались крики горожан и топот императорских сапог. К городскому
причалу швартовались первые корабли из армады императорского флота. Лин и Дейю в
свите служанок и евнухов высыпали на балкон Зала Пера и Кисти, с трепетом ожидая
возвращения отца во Внутренние Покои Изумрудного Дворца. Однако, ни к обеду, ни к
ужину, он не явился.
И только в сумерках Лин узнала страшную весть – Сына Неба призвали боги Девяти
Небес. Об этом ей лично рассказал генерал Шэнь. Упав на колени, он трижды стукнулся
лбом о пол и признался:
- Это страшная потеря, Ваше Императорское Высочество.
Потрясенная Лин медленно опустилась в кресло. Шэнь приподнял голову и
уставился на нее в упор, пожирая глазами. И лишь заметив, что она негодует из-за этого
взгляда, снова склонился. Странный блеск в глазах генерала она приняла за блики
красных фонарей и игру вечерних теней. Знала бы дочь Императора, чем вскоре обернется
для нее, эти «голод» и «жажда» пятого человека в Империи.
- Прошу прощения, госпожа.
Принцесса нервно махнула рукавом:
- Оставьте меня. Все.
Служанки, помощницы и няньки покорно исполнили приказ.
Шэнь нехотя поднялся и поклонился.
- Моя скорбь неутолима, - вновь заверил он и покинул ее.
Но лишь до поры.
II.
день Солнца месяца Красного Фазана, 1527 год Марса
или Восьмой Месяц 31 года правления Императора Шу Аньфу
- Я умер?
- Пока нет.
- Я жив?
- Возможно.
- Где я?
- В моем доме.
- Где твой дом?
- За границами миров.
- Как называется это место?
- Потаенное Царство.
- Как я здесь оказался?
- Море вынесло тебя на рассвете.
- А ты кто?
- Голос проклятой державы.
- Как мне тебя называть?
- У меня было много имен. Ни одно мне больше не принадлежит.
- Но все же, как мне к тебе обращаться?
Недолгое молчание и ответ:
- Зови меня Лунг [можно перевести, как дракон].
- Да, господин Лунг, - и Император Шу Аньфу открыл глаза.
Мягкие подушки из красного шелка приятно охлаждали ушибленную голову и
порезы на теле. В просторной зале пахло мускусом и амброй. В переплетах окон
виднелись облака, окрашенные в цвета персиков и слив, мягко мигали хрустальные
купола ближайших дворцов.
Сын Неба растерялся. Будучи не обычным смертным, а избранным Девятью
Небесами и хранимым духами добра, он впервые в жизни не знал, что ему делать. Во
Внутренних Покоях дворца Шелкового Города его окружали мудрые советники и
прозорливые астрологи, бесстрашные военачальники и преданные сановники, его
ублажали десять тысяч самых красивых женщин Империи, главными из которых были
светлейшая Супруга Императрица Венлинг и желаннейшая Любимая Наложница Ян Мей, но здесь, среди затерянного рая он остался совсем один.
Не ведая, как жить дальше, Шу закрыл глаза и, к его радости, задремал. Но стоило
проснуться, одиночество никуда не пропало.
Загадочный господин Лунг не показывался, лишь изредка откликаясь на вопросы
гулким, раскатистым эхом и Император день ото дня все острее ощущал себя брошенным
на произвол судьбы. Тянулись недели, после – месяцы. Ничего не происходило.
Но однажды произошло.
Гуляя по Саду Пурпурного Соловья, разбитого близ Холмов Ясного Утра, Шу
заметил в небе парящую тень, сверкавшую нефритовым брюхом и огненной чешуей. К
несчастью, тень быстро скрылась за синеющими хребтами Каскадных Гор и он не смог ее
толком разглядеть. Утро вновь наполнилось шепотом листвы и журчанием искусственных
ручьев. Император печально свел плечи и поплелся дальше; он не хотел признавать, но
чувствовал - куда бы не вынесло его Лазурное Море, оно вынесло его в тюрьму.
… Подкрались сумерки, подсвеченные розовыми и сиреневыми фонарями. Сгущался
туман и небо над головой алело всполохами огня. Как обычно (а это длилось на
протяжении многих безрадостных дней) Император шел меж садовых беседок, оплетенных золотыми вьюнами, и любовался клумбами с благоухающими пионами.
Быстро темнело, но к вечерней трапезе, где на фарфоровых блюдах и в золотых чашах его
ожидали царственные угощения, он не торопился.
Вместо этого Шу свернул вглубь садов. Дорожки, окаймленные глициниями, соединялись и путались крытыми переходами, уводя все дальше в незнакомые глазу
парковые места. Сколько Император себя помнил, он всегда отличался здравым умом и не
переходил границ дозволенного, а тем более не нарушал ритуалов и прислушивался к
предостережениям. День и Ночь, Небо и Земля, Свет и Тьма, Желания и Запреты
подчинялись энергии двойственности и не должны