Пленница Потаенного Царства
старшей сестре Дейю исполнилось пятнадцать, ее причислили клегендарным красавицам Империи; что, в общем-то, заслуженно. У Дейю была
фарфоровая бледность гладкой кожи, утонченность жемчужных глаз, изящный изгиб губ, грация и плавность о которых можно мечтать. Она слагала великолепные стихи и
безупречно играла на пипе. Такую нельзя отдавать на поругание кочевникам из народа
Биши. Для такой уготовили ложе принца Энлея, будущего правителя Империи Ци.
Лин, в свою очередь, никогда не считали красавицей. Низенькая, по-мальчишески
худая и нескладная, без округлых бедер и груди, с темно-нефритовым глазами и губами с
опущенным уголками. Ни один благородный наследник не пожелал бы такой уродливой
жены, а для кочевника-дикаря – в самый раз.
Двенадцатая жена все равно, что рабыня. Без прав, без надежды, без будущего.
Но кого волновали желания младшей дочери покойного Императора? Они были
подобны желанию шелковичного червя, плетущего паутину в свечении летних лучей. И
ничего не значили.
* * *
Весь день над Изумрудным Дворцом бушевала гроза.
Лин, под предлогом плохого самочувствия, отослала служанок и закрылась в покоях.
Она пропустила ежедневные тренировки в седле с луком, которые обожал ее брат Реншу; не явилась в Зал Пера и Кисти (как настаивал учитель Сян Юй), чтобы поупражняться в
мастерстве стихотворения и отказалась спускаться к обеду.
В шуме весеннего дождя, она тихо играла на лютне и, глотая слезы, напевала «За
край Последнего Мира».
Спев плач семь раз, Лин завела «Прощай, родительский дом», а после затянула
Горькую Судьбу Невесты.
Но, страстная и ранимая девушка не могла долго предаваться душевным терзаниям и
под покровом синих облаков вышла в сумрачный сад. Перед глазами замелькали залитые
светом павильоны, фруктовые деревья, бесчисленные лица сановников, слуг, евнухов, а
потом темный коридор привел в Северное Крыло к Высокому Дому. Лин остановилась у
рисовой бумажной перегородки. За ней простирались владения генерала Шэня, советника
Первого Министра.
- Ваше Императорское Высочество? – Слуга распластался ниц. – Что вы здесь
делаете в такой час?
- Я, - принцесса вскинула голову и придала голосу твердости, - я хочу говорить с
господином Шэнем.
- Сейчас вечер, моя госпожа, - ответил слуга, - и господин занят…
- Немедленно сообщите, что его желает видеть Высокая Солнечная принцесса Лин!
Слуга вздрогнул, вскочил, отвесил три низких поклона и, не поднимая глаз от пола, попятился к перегородке. Через минуту она распахнулась и принцесса решительно
шагнула в мужские покои.
В зареве свечей сверкали золотые статуи богов Девяти Небес. Стены покрывали
свитки с иероглифами, своды украшали плетения трав и цветов, бумажные перегородки
скрывали тени женских фигур.
Генерал сидел посреди просторного зала с подогнутыми ногами. Став советником
Чанг Минга, он стал тщательно выбирать одеяния и подкрашивать лицо. На его черном
костюме сверкали жемчуга и драгоценные камни, талию, растерявшую былую стройность, обвивал алый пояс мандарина с металлическим ключом – наивысший ранг требовал от
него ежечасного следования традициям императорского двора.
В углу играли три девушки. Рядом с ними на жаровне пыхтело сладкое вино, которое Шэню время от времени подливал коленопреклоненный слуга. Сбоку сидели две
наложницы с кольцами на шелковых поясах; их высокие, сложные прически украшали
цветы и лакированные шпильки. За окнами шумел весенний дождь.
Заметив принцессу, растолстевший Шэнь на мгновенье потерял самообладание и
вскочил.
- Принцесса? Это правда!
Но вернув сердцу покой, почтительно поклонился и быстро выдворил из покоев
придворных и слуг.
- Моя госпожа, я готов выслушать вас и, если это в моей власти, помочь, - заверил он
и вернулся на подушки.
Лин вошла и села в кресло.
- Я каждый день вспоминаю утро вашего возвращения из похода к Красной Скале.
Утро, обещавшее стать триумфом моего отца, но ставшее для него погребальным плачем.
- Я…
- Не перебивайте, - сурово запретила Лин. – В тот год только-только начался траур
по Сиятельной Императрице Венлинг и я надеялась, возвращение отца сорвет с
Изумрудного Дворца покровы скорби и тишины. Вместо радости, мы получили три новых
года скорби и тишины.
Лин глубоко вздохнула, сдерживая слезы.
Шэнь покорно молчал, пожирая принцессу глазами. Осмелившись, он заговорил:
- Будет ли мне позволено узнать, к чему клонит Высокая Солнечная принцесса?
- Это правда?
Шэнь сложил руки, спрятав кисти в рукавах.
- Вы отдаете меня дикарю из Биши?
- Ваше Императорское Высочество, прошу не торопиться с выводами…
- Я все слышала, господин Шэнь! – Разозлилась принцесса. – Наследник, Первый
Министр и Любимая Наложница отца считают этот союз крайне выгодным для нашей
Империи! А вы?
Генерал выбросил руки, пытаясь успокоить Лин.
- Ваше… э… не плачьте. Мне невыносимо видеть ваши слезы. Вам и так довелось
коротать свою юность в постоянной печали. Сначала вы носили траур по матери, теперь
носите по отцу. Я не позволю, чтобы и по его окончании вы заливались слезами.
- Хватит лгать! – Приказала принцесса. – Пусть вы прославленный победитель над
Чу, Янь и Чжоу и пятый человек в Империи - против воли Ксиу и Первого Министра идти
не посмеете! Я столько лет изучала историю, философию, литературу, математику, астрономию, географию, и для чего? Если даже моего мнения не спрашивают!
Генерал расправился, выбросил вперед внушительный круглый живот, встряхнул
мышцами, одряхлевшими в пирах и попойках, и улыбнулся.
- Я могу вас спасти.
- Как?
Он встал и сделал три шага вперед. От резкого аромата его духов у Лин закружилась
голова.
- Я возьму