Узник ночи (ЛП)

Когда она взяла то, что он протянул ей, и отпила, какая-то часть ее мозга отметила, что ее губы прикоснулись к краю там же, где до этого были его.
Ее взгляд упал на его бороду. Из-за длинной растительности ничего не было видно, и она решила, что это хорошо. Если думать, что все, что под бородой уродливо, тогда, может быть, это поможет - потому что она не должна думать о таких вещах, как губы…, язык.
Его губы. Его язык.
Проблема была в том, что его запах, перебивавший металлические нотки в воздухе, переключал ее на волну, на которой она давно, очень-очень давно не была.
А еще его плечи. Мышцы бугрились под рубашкой. Они двигались, когда он поднимал бутерброд ко рту, когда разворачивал второй, когда отпивал воду. Каждый раз, когда он поднимал руку, бицепс натягивал рукав так сильно, что казалось шов сейчас лопнет, и каждый раз, когда его рука опускалась, рубашка, казалось, выдыхала с облегчением, что прошла испытание.
Сейчас, когда его волосы высохли, на концах появились завитки, и у нее было чувство, что они очень мягкие на ощупь, в отличие от его тела. От шампуня, которым он использовал в душе Тени, а может быть, это было просто мыло, волосы слегка блестели.
Странно, но она не чувствовала аромата моющих средств. Обычно в спортзале, где она работала, был целый букет ароматов различных средств для мытья, дезодорантов и одеколонов, которые использовали люди, но из-за их слабого обоняния, они не чувствовали их так, как она.
Запах же этого мужчина был у нее в носу и в горле…
«Думай об Алане» -, сказала она себе. Что ей нужно было…
- Я не причиню тебе вреда.
Когда пленник заговорил, Амари вздрогнула и попыталась понять, что означают его слова.
- Ты смотришь на меня, - сказал он, доедая бутерброд. - И не трудно догадаться, что ты беспокоишься о том, как пройдет день. Позволь мне все прояснить. Я не собираюсь тебя трогать.
Тот факт, что ее либидо почувствовало укол от его отказа, заставил ее захотеть побиться головой о стену, пока она не оставит вмятину в форме собственного лица.
Он указал на койку. - Можешь поспать там. - Затем он указал в противоположную сторону, на голую стену. - Я буду спать здесь. И у тебя всегда есть кнопка на пульте. Ты сможешь справиться со мной в одно мгновенье, не так ли?
Да, она напоминала себе об этой возможности в разные моменты их дерьмового приключения. Но сейчас она смотрела на него не потому, что беспокоилась о своей личной безопасности, и она не собиралась озвучивать настоящую причину.
- Расскажи мне о своем брате, - попросил пленник, собирая пустые пакетики в один.
Амари глубоко вздохнула и решила, что лучше говорить, чем молчать. - Он ростом около 195 сантиметров, чуть ниже тебя. У него темные, как у меня волосы, и такие же, как у меня зеленые глаза. Он моложе меня на шестьдесят лет. Я была взволнована, когда он родился.
Так, немного статистики, которая ничего не говорила об Алане.
Она уставилась на свой бутерброд, на полукруг, оставленный ее зубами. - Он был настоящим живчиком, то есть я имею в виду, что Алан – он и есть настоящий живчик. И это было одной большой главной его чертой до набегов, то, что заставляло дом оживать. После того, как убили наших родителей… - Она покачала головой. - Он слетел с катушек. В каком-то смысле мы оба слетели… Я удвоила самоконтроль, а он превратился в фейерверк, расплескивающийся в тысяче разных направлений. Я отказывалась думать о своем горе, погрузилась в изучение навыков самообороны и оружия, хотя и было слишком поздно. Он бежал от самого себя, стараясь отвлечься.
Откашлявшись, она подняла глаза: - Я не могу доесть сэндвич. Хочешь?
Пленник протянул руку, и тут она заметила, что на двух из пяти его пальцев нет ногтей.
- Их так часто вырывали, - объяснил он, - что они перестали расти.
- Прости, - прошептала она, когда он сунул в рот то, что она ему дала, и положил руку так, чтобы не было видно ногтей.
- Как Чэйлен оказался вовлечен в эту историю?
Она открыла рот, но не смогла выдавить ни слова.
Брови пленника опустились, но он не выглядел обиженным. Скорее, к нему возвращались плохие воспоминания.
- Мой отец отдал меня Чэйлену, - сказал он ей. Когда она отпрянула, он улыбнулся. По крайней мере, она думала, что он улыбнулся. Из-за бороды трудно было сказать наверняка. - Мой отец очень суеверен, а суеверие становится убежденностью, если в него достаточно верить.
- Я не понимаю.
- Мой отец верит, что, убив своего прямого потомка, сам станешь жертвой смертельного случая. Он думает, что мы с ним неразрывно связаны, и, если он станет причиной моей смерти, это будет равносильно самоубийству. Он тоже умрет.
- Никогда не слышала ничего подобного.
- Это старая деревенская традиция.
- Я родилась в Новом Свете.
- Как и я. Но старые обычаи продолжают жить, не так ли? - Он уперся ладонями в бедра и слегка наклонился вперед. - Он также верил, что однажды ночью я приду за ним. Непростая ситуация для человека, который планирует прожить долгую жизнь. Его личный Мрачный Жнец вышел в мир, выслеживая его, ожидая, когда он оступится, и все же он не мог устранить угрозу.
- Ты говоришь так, будто ты - его убийца.
- Так и будет.
Амари моргнул на это: - Почему?
- Он изнасиловал мою мамэн. Неоднократно. Так я родился. Однажды он овладел ею и уже не смог остановиться. Когда пришла ее жажда, он овладевал ею снова и снова. Он испытывал к ней слишком болезненное пристрастие, и думаю, планировал убить ее, как только кончит последний раз во время ее жажды - как чертов алкоголик в запое. Но потом, когда все закончилось, его вдруг осенило, что у него могут быть неприятности, если вдруг она забеременела, и он вместе с ней убьет и своего ребенка. Он стал ждать и вскоре стало ясно, что беременность наступила. Не сомневаюсь, что он надеялся, что мы оба умрем на родильном ложе, потому что он рассказывал, что ему часто снились кошмары, что тот, кто был зачат отомстит за то, как произошло зачатие. С похоронами матери и плода не повезло, к тому же, ужас из ужасов, я оказался сыном. Как будто дочери не хватило бы сил, чтобы отомстить?
- Значит, он отдал тебя Чэйлену, чтобы тебя убил кто-то другой.
- Бинго.
- Значит, ты был членом культа?
- Да, я родился в нем.
- А что случилось с твоей мамэн?
- Мой отец сохранил ей жизнь, потому что был влюблен в нее и ему нравилось мучить ее своим присутствием. В ту же секунду, как она умерла от естественных причин, он отправил меня к Чэйлену. Он мог бы сделать это и раньше, но я копия отца, и каждый раз, когда она смотрела на меня, ей должно быть казалось, что она видит его. Он больной ублюдок. - Последовала долгая пауза. – Но, тем не менее, она любила меня. - Голос пленника дрогнул, и он откашлялся. - Я не знаю, как…, но она любила меня, как сына. Как, черт возьми, она могла это сделать? Она должна была ненавидеть меня.
- Ты ни в чем не виноват.
Он поднял на нее мрачный взгляд: - Нет, я просто живой, дышащий символ всего, что она пережила. Я не смог бы быть таким, как она, если бы мы поменялась ролями.
- Любовь мамэн - величайшая сила во вселенной. - Амари подумала о своей семье. - Это священно. Это сильнее ненависти. И сильнее смерти. Иногда я просыпаюсь посреди дня и могу поклясться, что рука моей мамэн лежит на моем плече, и ее милый голос говорит мне, что все будет хорошо, потому что она никогда не оставит меня. Как будто, даже из Забвения, она наблюдает за мной.
«Но если это правда, - подумала Амари, - то почему мой брат пошел по неправильному пути? Наверняка она присматривает и за ним тоже?»
- Мне никогда этого не понять, - сказал пленник.
- Тебе и не нужно. Просто признай это, потому что каждый вдох и каждый удар твоего сердца подтверждают это. Твой отец мог быть самим злом, но любовь в конце концов победила, не так ли?
Наступила еще одна долгая пауза.
- Нет, - сказал он наконец, мне так не кажется.