Лунное пламя

Грейс пошла на кухню за кофе, Фред направился к лестнице на второй этаж, но Бетти не позволила ему уйти.
— Было бы хорошо, Фред, если бы вы остались. Может быть, мне потребуется ваша помощь.
— Моя? В чем?
— Убедить Грейс, чтобы она продала остаток гарнитура. Она уже продала большой диван, а сейчас хочет продать кресла. Но я сомневаюсь, что она расстанется с этим маленьким двухместным диванчиком.
Фред посмотрел на диванчик. Изящные гнутые ножки, облезлая позолота резного дерева, потемневшая и посекшаяся от времени зеленоватая шелковая обивка, бугристые сиденье и спинка. Привести бы бедолагу в порядок, подумал Фред, лет двести ему, наверное, не меньше, а я до сих пор даже не обратил на него внимания…
— Но это только ей самой решать, — сухо сказал он. — Меня это не касается. Вы же торгуете антиквариатом. Вы и должны ее убедить.
— Убедить в чем? — спросила Грейс, выходя из кухни.
— Думаю, я могу рассказать Фреду о Ребекке Бартон, — заявила Бетти, увернувшись от вопроса Грейс. — Она была прабабушкой Грейс. Этот дом она построила со своим мужем Гилбертом сто с лишним лет назад. Есть портрет Ребекки. Пойдемте. Мы с Грейс покажем его вам.
Фред совсем не хотел ничего смотреть. У него было только одно желание: как можно скорее убраться из этого дома. Но он почувствовал взгляд Грейс и гордость хозяйки в этом взгляде. Тем не менее от него не укрылась глубокая грусть в ее глазах. Похоже, для нее крайне важно, чтобы он увидел портрет ее прабабки. Он нехотя поплелся за ними.
— Вот она! Красавица, правда?
Бетти показала на портрет над камином. Темный от времени и тоже нуждающийся в реставрации, не меньше диванчика. Только подойдя совсем близко, можно понять, что изображено на этом холсте в резной, некогда золотой раме. Издалека же Фред принял все это просто за большой темный поднос, когда в первый раз вошел в этот дом, и не испытал к нему ни малейшего любопытства. Но сейчас, внимательно рассмотрев, он почувствовал, что его определенно тянет к этому портрету. Несомненное фамильное сходство. Такая же зелень глаз, как у Грейс, и волосы — то же самое сияющее красное золото.
— Да, действительно очень красивая женщина. — Он хотел добавить, что здесь слишком темное место для такого портрета, но напомнил себе, что его это не касается.
— Правда же, они с Грейс похожи? — спросила Бетти.
Он кивнул.
— Пожалуй. Ну и цепь!
И показал взглядом на массивное золотое колье на шее Ребекки. Подвеска, большой овальный бриллиант в окружении изумрудов в цвет ее глаз, завораживал.
Бетти повела бровью и усмехнулась.
— Сегодня это было бы целое состояние. Жаль только, никто не знает, что стало с этим колье. Но об этом вам лучше расскажет Грейс.
На Грейс Фред старался не смотреть.
— Не думаю, что это интересно Фреду.
Его действительно это не интересовало, но он не хотел быть невежливым и просто пожал плечами.
— Когда Ребекка и Гилберт приехали сюда, — начала рассказывать Грейс, — они привезли с собой две вещи, которыми очень дорожили. Вон тот маленький двухместный диванчик восемнадцатого века и старинное колье, которое на портрете. — Черты лица Грейс смягчились. Похоже, история трогала ее очень глубоко. — Никто не знает, откуда эта цепь. Но она уже много поколений была в нашей семье. Рассказывали, что Ребекка хотела передать колье своей старшей дочери, потому что она получила его от своей матери. Если бы эта традиция продолжилась, сегодня колье принадлежало бы мне. К сожалению, все не так. Через несколько лет после того, как был написан портрет, Гилберт умер, а чуть позже пропало колье.
— Что с ним случилось? — спросил Фред.
— Может быть, Ребекка его продала, чтобы сохранить дом и землю, — предположила Бетти и многозначительно посмотрела на Грейс, что не укрылось от Фреда.
У нее финансовые проблемы. Для нее это ужасно, но его опять же не касается.
— Ну не буду мешать вам заниматься делами, — произнес он и повернулся к лестнице.
Но не успел еще и шагу ступить, как Бетти заявила:
— Наконец-то я нашла покупателя на кресла. Он готов дать хорошие деньги. Всего лишь одна маленькая загвоздка. Он возьмет кресла только в том случае, если ты продашь ему их вместе с этим диванчиком.
— Ты же ведь знаешь, что я не хочу никогда расставаться с диванчиком! — почти простонала Грейс.
— Да, я знаю. Ты к нему привязана. Но ведь перед твоим домом нет очереди из покупателей. Может, у тебя никогда больше не будет такой возможности.
— Дай мне подумать пару дней. Я тебе позвоню. Пойдем, выпьем кофе.
Бетти с виноватой улыбкой подняла руку и постучала пальцем по циферблату часов.
— Грейс, дорогая, извини! Должна бежать. Ни одной минуты. Потихонечку меня выпроводи, а потом поцелуй за меня нашу девочку. А то она меня не отпустит, если я не поиграю с ней, ты же знаешь…
После ухода антикварши Грейс глубоко вздохнула. Она выглядела очень озабоченной и усталой. Фред обнял бы ее сейчас, но он не имел на это права. Он подавил свой порыв и произнес:
— Знает, как вести дела.
— Может так показаться на первый взгляд. Но на самом деле она только хочет мне помочь.
Между бровями Грейс опять пролегла озабоченная складочка.
Ее проблемы его не касаются. Это не его стиль — лезть в проблемы других людей. Но он должен знать, как она себя чувствует.
— Все хорошо? Я могу оставить вас одну?
— Ох, это ведь всего лишь мебель. — Грейс устало улыбнулась. — Все будет хорошо.
Но выглядела она совсем не хорошо. На лице было написано отчаяние, а плечи поникли.
Фред забыл о своем решении не дотрагиваться до Грейс и мягко положил руку ей на плечо. Она слишком хрупкая для своей ноши.
— Пойдемте, Грейс. Вы сядете на ваш любимый диванчик и расслабитесь, а я помою посуду.
— О боже! — Грейс всплеснула руками. — Посуда! Дженни ведь наверняка моет ее сейчас в воде. Она обожает воду!
Они заторопились в кухню. Девчушка стояла на стуле перед раковиной. Волосы, фартук, одежда — все было мокрым насквозь. Вода была и на стуле, на котором она стояла, и лужи на полу вокруг.
— Смотри, мама! Я сама сделала все и только совсем чуть-чуть водяная!
— Чуть-чуть водяная?
Уголки рта Грейс дрогнули, и она громко расхохоталась.
Дженни тоже начала хихикать, и даже Фред не смог сдержать улыбки.
Кукушка на часах-ходиках скрипнула дверцей и прокуковала десять раз. Уходить слишком поздно. Завтра он поищет себе другую комнату.
  
3
 
Фред знал, что это сон.
Он стоит перед своим домом и смотрит вверх, на окно спальни. В нем Дженнифер; она укачивает их маленькую дочку. Его сердце переполнено любовью и нежностью к ним обеим.
— Клер соскучилась по своему папочке. Поднимайся! — весело кричит ему Дженнифер.
Фред спешит к ним. Он смеется и нажимает на дверную ручку. Но дверь заперта. И вдруг он чувствует дым.
— Помоги нам! — в паническом ужасе кричит Дженнифер.
— Где вы? Я ничего не вижу!
Изо всех сил он бьет кулаками по стеклу двери, пока не начинают болеть руки. Но стекло не разбивается.
— Скорее! Скорее! Поторопись!
Смертельный страх в ее голосе рвет ему сердце.
— Держитесь! Еще чуть-чуть! Я спасу вас!
Наконец дверь поддалась. Он мчится вверх по лестнице; сплошной дым и пламя. Он перепрыгивает через две ступени, но не продвигается ни на шаг. Чем быстрее его движения, тем дальше от него дочь и жена. Крики Дженнифер беспомощно звучат в его ушах, потом они делаются все тише, тише и наконец стихают…
— Нет!
Фред подскочил на кровати.
О боже мой. Сердце бешено стучало. Он включил свет, и потребовалось какое-то время, чтобы сообразить, где он. Это не Сиэтл. Здесь нет ни огня, ни дыма. Это комната в доме Грейс. Он огляделся. Все убрано с любовью.
Четыре года назад у него тоже был дом, полный любви. Его жена, его маленькая дочка и он были счастливой семьей.
Мучительные воспоминания захлестывали. Если бы он тогда не забыл купить памперсы, он остался бы дома, сумел бы потушить огонь и уж точно спас бы свою семью. Почему они должны были умереть, а он живет дальше? Почему они, а не он? Почему?..