Долгая дорога домой (СИ)
— Спасибо.
Глухо хлопнула входная дверь, и в доме наступала тишина. А мужчина, появившийся здесь два года назад и всё это время считавшийся примерным семьянином и истовым приверженцем католической веры, словно ошалевший мальчишка бежал сейчас прочь по освещённой занимавшимся полднем пустынной улочке субботнего городка. Где-то внутри него просыпалась забытая за долгие дни осени старая летняя мелодия.
Комментарий к Глава 13. Из бездны
https://vk.com/photo-156701226_456241846
========== Глава 14. Между прошлым и настоящим ==========
После сиявшего уютом чужого дома номер в мотеле выглядел особенно неприглядно. Хлопнув дверью, Дин прошагал до кровати и, устало рухнув на неё, вдавил ладони в виски. Пожалуй, никогда прежде ему не доводилось испытывать столь всепоглощающую растерянность. Он всегда был решителен и уверен в себе, но сейчас сердце кузнечным молотом стучало в груди в ритм несвязным мыслям, раздиравшим его на части. Его желание уйти продиктовало именно это смятение, и теперь он не знал, правильно ли поступил. Годами ему твердили, что поиски напрасны, что Кастиэля уже давно нет в живых, и он считал, что успел морально подготовиться к любому исходу. Как оказалось, он катастрофически не был готов. К прямому взгляду родных до боли глаз, к отчуждению в них, к комом ставшим в горле словам. Радость обретения настолько переполняла его, что лишила дара связной речи, и он просто сбежал. Сбежал, как трус, не в силах начать такой важный для них двоих разговор.
Взгляд рассеянно скользнул по сторонам, замечая разбросанные по кровати вещи – с утра решил забросить сумку в мотель и элементарно привести себя в порядок перед встречей, и вот теперь сидит среди собственноручно учинённого разгрома и ощущает себя стоящим над руинами столетним усталым старцем. Обретение на самом деле куда сложнее окончательной потери, и в порядок следовало приводить мысли, а не немногие привезённые с собой вещи. Руки машинально принялись закидывать тряпки в сумку, а в голове продолжали вертеться назойливые вопросы. Он должен поговорить с Касом – это даже не обсуждается – но как это сделать? Как суметь подобрать правильные слова, чтобы безвозвратно не испортить ситуацию? А главное, как не навредить ещё больше и без того пострадавшему Кастиэлю? Наверное, его поспешное бегство выглядело и впрямь некрасиво и странно, но собственная ущемлённая гордость сейчас волновала Дина куда меньше чувств Каса.
Под руку внезапно попалась выпавшая из пачки листовка, и он в сердцах скомкал её в кулаке, тут же опомнившись и принимаясь с неуместной старательностью разглаживать покрывшееся сеточкой помятостей улыбавшееся лицо Кастиэля. Он не выглядел счастливым на пороге своего нового дома, хотя по идее должен бы. У него милая заботливая жена, семейный очаг, словно сошедший с образцовой картинки, обычная размеренная и упорядоченная жизнь, но почему не покидало ощущение, что всё это ложь? Может, по той простой причине, что Дина он так и не узнал? Кастиэль без воспоминаний – и не Кастиэль вовсе, и Дин просто обязан помочь. А ещё – из глубин существа всплывала всепоглощающая потребность просто поговорить. За долгие годы их дружбы Дин настолько привык к его присутствию рядом, что однажды потеряв, постоянно подсознательно стремился сохранить хотя бы напоминавшие о нём детали, вроде очков на приборной панели грузовика. Для него Кастиэль был жив, и он говорил с ним долгими бессонными ночами и бесконечными рейсами по стране, а сейчас вдруг не смог сказать и слова.
Дин отшвырнул испорченную листовку и решительно встал с кровати. Бороться с потребностью вновь вернуться в тот дом и убедиться, что всё не приснилось, становилась почти нестерпимо, и он счёл за лучшее выйти проветриться. Если он не приведёт мысли в порядок, они просто взорвут ему голову. В этом крошечном городке всё равно идти некуда, но подышать воздухом и подумать можно в любом месте вне стен. Пока он закрывал двери номера, бездельничавший под большим вязом неподалёку парень, явно работавший на владельца заведения, с неуёмным любопытством в упор пялился на постояльца. В школьные годы за проступки куда более мелкие Дин с лёгкостью ввязывался в драку, но сейчас непонятное ему внимание просто раздражало. Раздосадовано взглянув в его сторону, Дин направился прочь от мотеля, но мимолётно мазнув взором по гревшемуся на стоянке грузовику, тут же замедлил шаг.
Кастиэль стоял прямо у кабинки, прислонившись к дверце плечом с той удивительной природной грацией, что всегда отличала его движения, и у Дина болезненно закололо в подреберье. Первый порыв – отбросить к чертям церемонии и раздумья и сгрести Каса в объятия – был ещё сильнее, чем часом назад на пороге чужого дома. И Дин не сумел отказать себе в чисто эгоистичном желании жадно вглядываться в наполовину стёршиеся из памяти детали: невозможные синие глаза под цвет неба, растрепавшиеся тёмные пряди, чуть тронутые летним ветерком бледные губы и упрямый подбородок с лёгким налётом щетины. Они проглядывали даже сквозь нынешний непривычно цивильный образ Кастиэля, словно пробивавшаяся по весне трава, и на душе становилось всё теплее и теплее от одного его присутствия рядом.
— Что Вы здесь делаете?
Сухая отстранённая фраза резанула слух даже ему самому, но было бы странно говорить с ним сейчас, как прежде. Несмотря на высшую степень взволнованности, Дин понимал, что ступает по зыбкой почве, а времени на обдумывание стратегии ему не дали. «Не навреди» - сейчас казалось самым важным мотивом всех его поступков, и он старался держаться, как бы ни хотелось действовать на эмоциях.
— Мне показалось, Вы хотели меня видеть.
В тихом теноре просачивалась неуверенность, и эта мысль поразила Дина до глубины души. Кастиэль всегда был упрямым, гордым и невероятно смелым, сейчас же в июльской лазури таилось смущение пополам с самым настоящим страхом. Что было их причиной? Неужели возможная реакция Дина?
— Да, хотел, — кивнул он, мгновенно принимая решение. Да он бы с обрыва головой вниз бросился, лишь бы убрать из глаз Кастиэля это непонятное напряжение. Кивок головой в сторону двери в номер – горло словно стальной удавкой перехватило – и вот он уже вновь ковыряется ключом в замке.
Недавно оставленная комната показалась ещё более убогой, чем прежде. Смятое покрывало, раскрытая сумка на столе, рассыпавшаяся по подушке пачка листовок и тусклая полоска солнечного света в щель наполовину задёрнутой шторы, на фоне которой весело порхала пыль. Пока он пытался убрать с глаз как попало собранные вещи, гость прошёл внутрь и чинно, будто на официальном мероприятии, уселся на краю кровати. Прежний Кас просто завалился бы поперёк постели, подперев подбородок кулаком на манер ленивого кота, но нынешняя реальность была иной.
— Я Дин. Дин Винчестер, — представился он.
— Джеймс Милтон, — прозвучало в ответ автоматически настолько, что Дин невольно подумал, что сказанное мало значит для Кастиэля. Всего лишь пара заученных наизусть слов, а не его имя. Мысль заставила его задохнуться странной болью, а когда он немного опомнился, Кастиэль уже протягивал руку к той самой смятой им несколько минут назад листовке. Комок бумаги улёгся на колени в строгих тёмных брюках, а пальцы с задумчивой бережностью пробежали по изображению, разглаживая широкую, так не похожую на сегодняшнюю улыбку. Словно в противоположность фотографии, на лицо Кастиэля набежала туча. — Это ведь я, да? — сорванно выдохнул он. Дин нашёл в себе силы лишь кивнуть – по части неслушавшегося голоса он сегодня побил все рекорды. — Расскажите мне, — нагнала бешено метавшиеся мысли почти беззвучная просьба, и Дин глубоко вздохнул, отбрасывая все сомнения.
— Мы были на бензоколонке, — по непонятной причине он начал с самого конца, и вновь заметил промелькнувшую в глубине обращённых на него глаз мрачную тень. Что бы там ни случилось два года назад, приятным оно не было.
— Значит, это Вы были там, — задумчиво протянул Кастиэль, словно этот факт для него что-то значил, и Дин подавил рвавшийся из груди судорожный вздох – тот день остался и в его памяти чёрным несмываемым пятном.