Двоедушница (СИ)

Макс, как я и ожидала, сразу умчался. Честное слова, когда-нибудь догоняется, что либо схватит чесотку на одно место, либо станет частью дорожного знака.
Осень не была моим любимым временем года. Никакого пушкинского очарования в том, что природа готовилась погрузиться в спячку, я не находила. Но этот вечер был сказочным. В воздухе стоял запах палёных листьев, такой бархатный и манящий. Небо было чистым и звёздным, и казалось, что волшебством было наполнено всё вокруг.
Замечтавшись о том, как было бы здорово проехаться без шлема, впитывая в себя остатки лета, я не сразу заметила Костю. Как и в прошлый раз, он стоял, облокотившись на сидение моего мотоцикла. Всё те же потёртые чёрные джинсы, та же белая толстовка с закатанными по локоть рукавами, тот же взгляд тёплый, загадочный, немного вопросительный.
Вечерний воздух пьянил и тело, и душу. Наверное, это был один из тех дней, когда управление попадало в руки к шалости, и море становилось по колено. Казалось, что у последствий настал долгожданный выходной, и всё было можно.
Его появление подлило масла в почти угасший костёр моего интереса. Предвкушая новые впечатления, а также пополнение копилки неадекватних поступков, я прыгнула в омут с головой.
— Когда-нибудь ездил на мотоцикле? — Я снова достала ключи от магазина. На работе у меня лежал второй шлем на всякий случай. Похоже, что сейчас именно он мне и пригодится.
Уже через четверть часа мы сидели в маленькой забегаловке, а на столе остывала пицца и две чашки кофе. Должна сказать, что для парня, который первый раз сел на мотоцикл, Костя держался очень уверено, хотя и крепче, чем следовало держал меня за талию. Возможно, боялся, что я сильно разгонюсь и потеряю его по дороге.
Чем больше я за ним наблюдала, тем сильнее меня интриговало происходящее. Он был старше меня одназначно, но на сколько определить было сложно. Морщины под глазами говорили о его зрелости, и я готова была поспорить, что повидал он больше, чем кто либо в его возрасте.
Жилистые руки были явно не от спортзала, хотя сквозь толстовку и проступали мускулы. Руки и ногти были чистимы и аккуратными, одежда тоже, культурно вел себя за столом, в общем, манеры были вовсе не уличные.
— Уже набралась смелости, чтобы спросить меня о том, о чём думаешь весь вечер? — обжигая меня горячим шоколадом глаз, спросил Костя. Я усмехнулась. Он определенно был не глуп.
— Звучит так, как будто ты знаешь, о чём я думаю.
— Догадываюсь, — улыбнулся он.
— Тогда может сам расскажешь мне то, что я хочу знать?
— Иногда с хорошими людьми случаються плохие вещи. Тогда приходиться делать то, что нужно делать, чтобы выжить.
Укрончивый ответ мне понравился. Честность была не доминирующей чертой его характера. Впрочем, как и моей. Лично я вообще считала ложь лучшим изобретением человечества.
— Воровство не самый плохой способ выжить, раз ты этим занимаешься. — Костя засмеялся так неожиданно, что я чуть не перевернула чашку.
— Я не вор. Просто тогда у меня был крайне неудачный день.
Ага! Сказал бы ещё, что мой рюкзак сам прыгнул к нему в руки.
— Для воровства точно неудачный, — заметила я. Он посмотрел на свои руки. Должно быть, они ещё болели.
— Да уж, но могло быть и хуже.
Что ж, если бы тогда у меня ничего не получилось, и он убежал, то хуже было бы мне — я осталась бы без очень дорогого японского шлема.
— Ну, а ты? Всегда бросаешься за обидчиками в погоню?
— Скажем так, тогда у меня был крайне неудачный день, — подхватив эстафету, ответила я и улыбнулась.
Было уже поздно. Коричневый напиток под названием "кофе" не бодрил, а бродил в желудке, и я попросила счет.
— Куда тебя подбросить? — застегивая куртку, спросила я.
— Никуда. Я живу тут недалеко.
— Как скажешь, — ответила я, пытаясь скрыть разочарование в голосе.
— Ты завтра работаешь? — словно прочитав мои мысли, спросил Костя.
— Нет, до конца недели я выходная.
— Тогда до понедельника. — И снова не давая мне шанса первой завершить встречу, он удалялся от меня с такой улыбкой, смысл которой был понятен ему одному. Ну и пусть. Так даже интереснее.
— Костя, — окликнула я, вспомнив, что не сказала ему своё имя, которое он, вообще-то, и не спрашивал. — А спросить, как меня зовут, ты не хочешь?
— Я это и так знаю, — засмеявшись, ответил он.
Глава 5. Притяжение.
Выходные прошли в домашних хлопотах. За последние пару недель в доме накопилось огромное количество дел начиная от забитой грязной посудой раковиной и заканчивая пустым холодильником.
Я не жаловалась, стараясь делать всё с удовольствием. Это же для меня, а не для кого-то. К тому же, когда настроение хорошее, всё в руках споритсь и ладитсь.
Первым делом, конечно же, надо было запустить стирку, а пока машинка будет описывать виражи, можно будет и посудой заняться.
Пока вещи сохли на натянутой через всю комнату верёвке, я успела дважды сбегать в магазин, жалея о том, что у меня всего две руки, и вообще, что я не верблюд.
Официально пятница была закрыта погружением в вымытый до блеска холодильник всего того, что я приготовила себе на неделю. В субботу было уже проще, оставалось только убраться.
Воскресенье было моим самым нелюбимым днём недели, ведь за ним всегда шёл понедельник. По этой простой причине я весь день просто отдыхала дома, перелистывая одну книгу за другой.
Вообще, после моего мотоцикла самым ценным для меня был мой книжный шкаф. Сейчас, когда книги теряли свою актуальность, уступая место интернету, где можно было найти всё, что душе угодно, они приобретали для меня ещё большее значение.
Всего одна книга, даже самая маленькая и тоненькая, столько могла рассказать о своем владельце потёртой обложкой, залитыми чаем страницами с загнутыми краями.
В конечом итоге, вся эта книжная ностальгия наполнила мою голову разнообразными мыслями, а лучше всего мне думалось на свежем воздухе.
Мы с Севером гуляли почти четыре часа, обходя по кругу весь наш район. Погода стояла прекрасная, жёлто-зелёные листья золотом блестели на солнце, которое ласково грело всех желающих своим бархатным осенним теплом. От лёгкого дуновения ветра, ещё не облетевшие кроны деревьев шелестели между собой. Природа медленно готовилась к зимнему сну.
Пока Север представлял себя великим следопытом, исследуя землю вокруг зарослей шиповника, я сидела на лавочке и думала о Косте. Я бы соврала, если бы сказала, что за три дня это был первый раз. Возможно, что вся моя бытовая суета была отчасти для того, чтобы отвлечь себя от этих мыслей, но к ним я всё равно возвращалась.
Интуитивно я чувствовала, что опастности он не представляет. По крайней мере, для меня. Я вообще считала, что в людях разбираюсь хорошо. Да и не думаю, что в нём я ошиблась, как раз наоборот. Однако в его поступках присутствовала какая-то странная логика. Я, конечно, была привлекательной, но списать всё на это было как-то слишком просто.
Предположив на секунду, что он мог догадаться о том, что я сделала, в смысле фонарей и всего прочего, я сразу же откинула эту версию. Современным молодым людям, хоть и сомнительной репутации, было не свойственно всерьёз воспринимать такие вещи, как сглаз, порча или приворот, что, кстати, было большой ошибкой для любого.
Значит это было что-то другое, что-то связаное со всей этой его загадочностью, природа которой была мне непонятной, но манила меня сильнее, чем любой другой запретный плод, попробовав который, уже было невозможно остановиться.
Чёрт подери эту Екатерину Павловну с её судьбоносными предсказаниями! Вот умела же она так подобрать слова, чтобы ими потом ещё долгое время давились.
Вспомнив о том, что сказал мне на последок Костя, в понедельник утром я прихватила с собой второй шлем. Приехав на работу, я подсознательно надеялась, что будет наплыв людей, и день пройдёт быстро, но по закону подлости клиентов было очень мало, и минуты тянулись нереально медленно, что жутко раздражало.