Извращенная Гордость (ЛП)

 — Что?
 — Твое кислое настроение.
 Я мрачно улыбнулся.
 — Ты еще не видела меня в кислом настроении, и если я могу помочь, то не увидишь.
 Она поджала губы.
 — Он в конфликте с самим собой. Он не хочет разочаровывать тебя, но он также не хочет убивать и пытать во имя тебя.
 Я ничего не сказал, только смотрел ей в глаза, пока она не отвела взгляд. Ей было труднее удерживать мой взгляд, чем Серафине.
 — Он убивал и раньше.
 — И он чувствует себя виноватым.
 Я упёрся руками в бедра.
 — Тогда его никто не заставлял. Он мог спрятаться, как и все остальные зрители боя. Он мог убежать. Он мог выстрелить в ногу или руку ублюдка, но Адамо выстрелил ему в голову. Может быть, Адамо не хочет быть убийцей, но он им является. Это в нашей природе, Киара. Он может бороться с этим, сколько захочет, но в конце концов тьма просачивается сквозь него. Это то, что есть.
 — Может быть, — согласилась она.
 — Когда-то Фабиано был хорошим мальчиком. Златовласка с раскаянием в скрипучей чистой белой рубашке, но теперь он мой силовик.
 Фабиано фыркнул.
 — Я никогда не был хорошим и определенно не являлся златовлаской.
 — Мне нужно приготовить ужин. Поможешь мне с банкой горчицы на кухне? Я не могу ее открыть, — сказала Киара.
 Я кивнул в сторону Фабиано.
 — Он может тебе помочь.
 Киара нервно переступила с ноги на ногу, ее глаза скользнули к Фабиано, потом обратно ко мне. Мои брови взлетели вверх. Я поднялся на ноги. Фабиано слегка пожал плечами.
 — Леона будет здесь через пять минут.
 Я последовал за Киарой на кухню и взял банку горчицы, которую она протянула мне.
 — Я не думал, что доживу до того дня, когда кто-то будет бояться меня меньше, чем Фабиано или кого-то еще.
 Киара покраснела.
 — Я знаю, что с тобой я в безопасности, — тихо сказала она.
 Черт, так оно и было. Я протянул ей открытую банку.
 — Держи.
 — Спасибо.
 — С Фабиано ты тоже в безопасности, — сказал я ей.
 — Я знаю, — сказала она. — Но требуется немного больше времени, чтобы сообщение дошло до моего мозга.
 — Ты должна остерегаться мозга, который заставляет тебя любить моего брата и доверять мне, Киара, — пробормотал я.
 Она рассмеялась.
 — Дело не в мозге, а в сердце.
 Я сузил глаза, повернулся на ботинках и вышел, не в настроении для эмоциональной ерунды.
Г Л А В А 9
• ────── ✾ ────── •
СЕРАФИНА
 Я не была уверена, что Римо собирался сломить меня, позволив целый день мучиться собственными мыслями. Мне ничего не оставалось делать, кроме как заново пережить сегодняшний поцелуй, разрываясь между чувством вины и вспышкой ужасающего возбуждения, потому что этот поцелуй был не похож ни на что, что я когда-либо чувствовала раньше. И каждый раз, когда я это осознавала, моя вина удваивалась. Не только потому, что Данило был мужчиной, которого я должна была целовать, но и потому, что Римо был последним мужчиной, которого мне разрешили поцеловать.
 Всякий раз, когда Сэмюэль возвращался с вечеринки с друзьями, пока я торчала дома, меня захлестывала волна тоски и завести. Я хотела быть свободной, чтобы веселиться с ним, но это было бы моей гибелью — даже если бы Сэмюэль был на моей стороне, чтобы защитить мою честь. Я не могла быть замечена в клубе, и танцевать всю ночь напролет. У нас было несколько тайных домашних вечеринок, которые были волнующими, даже если Сэмюэль был приклеен ко мне каждую секунду, поэтому никто из его друзей не приближался ко мне. Не то чтобы кто-то из них осмелился бы. Все они были членами мафии или на пути к тому, чтобы стать одними из них. Мой отец был младшим боссом. Мой дядя был боссом. Мой жених ничем не хуже босса Индианаполиса, а брат членом мафии. Ни один парень никогда не смотрел на меня дважды, по крайней мере, те, кому позволяли находиться рядом со мной.
 Я могла бы быть голой и броситься на этих парней, а они бы и глазом не моргнули ... из за страха поддаться этому — и потерять свою жизнь.
 И я была согласна с этим, приняла это, потому что мы были связаны правилами нашего мира. Не то чтобы я хотела спать с кем попало, как Сэмюэль, даже если несколько историй, которыми он поделился со мной в начале, когда был слишком взволнован потерей девственности, пробудили во мне любопытство.
 Замок щелкнул, и я быстро села, собираясь с силами. Я не позволю Римо снова застать меня врасплох.
 Мои глаза расширились, когда Фабиано вошел внутрь, неся тарелку. Я встала. Почему он здесь? Он поможет мне? Фабиано посмотрел мне в лицо и покачал головой, словно читая мои мысли.
 — Я принес тебе ужин. — он вошел, но оставил дверь приоткрытой, и я удивилась, почему он это сделал. Я сомневалась, что это для того, чтобы я могла бежать. Он волновался, что был один в комнате со мной? — Вот, — он протянул мне тарелку с дымящимся макаронами и сыром.
 Я сверкнула глазами.
 — Помнишь, как мы с Сэмюэлем играли вместе? Помнишь, как вы с ним притворялись моими защитниками? Ты помнишь это?
 Какое-то мгновение мы просто смотрели друг на друга, но он не позволил мне заглянуть за его бесстрастную маску.
 Вздохнув, он прошел мимо меня и поставил тарелку на прикроватную тумбочку.
 — Ты должна поесть, — твердо сказал он.
 Я повернулась к нему лицом.
 — Зачем? Чтобы я оставалась здоровой, чтобы Римо мог сломать меня?
 Фабиано посмотрел на мою руку и схватил ее, внимательно осматривая рану.
 — Это дело рук Римо?
 — Кому еще нравится резать людей?
 Губы Фабиано растянулись в кривой усмешке.
 — Почти всем мужчинам в мафии, Фина. — он слегка коснулся раны. — Она неглубокая.
 — Мне жаль, что моя рана не соответствует вашим высоким стандартам. Может, в следующий раз ты порежешь меня?
 Фабиано покачал головой.
 — Римо режет глубоко. Бьет сильно. Убивает жестоко. Он не делает таких прорезов.
 Я высвободила руку.
 — Ну и что? Может, он хочет приберечь это чертово веселье на потом.
 Голубые глаза Фабиано изучали мое лицо, слегка нахмурившись.
 — Возможно.
 По какой-то причине его пристальный взгляд раздражал меня.
 — Когда люди говорили, что ты предатель, который убежал, поджав хвост, я не хотела им верить, но теперь я вижу, что они были правы.
 Фабиано наклонился, и взгляд был один, которого я не видела на его лице прежде, тот, который напомнил мне, что он теперь был исполнителем.
 — Я не убегал. Я был верным. — я фыркнула. Он сделал шаг ближе, и я попятилась. — Так и есть. Мой гребаный отец послал одного из своих людей убить меня. Этот человек не смог сделать это и высадил меня на территории братвы, чтобы они могли закончить работу за него. Без Римо им бы это удалось. Я жив из-за моего Капо, из-за тех четырех братьев Фальконе, которые стояли вместе, когда мир был против них и против меня.
 Я моргнула, потрясенная его словами.
 — Твой отец пытался убить тебя? Почему ты не сказал Данте?
 Он сверкнул глазами.
 — Я не стукач. А Кавалларо слишком сильно застрял с моим ублюдком отцом. Мне насрать, что твой дедушка о нем высокого мнения. Мой отец позор.
 — Мой дед очень болен. Вероятно, он долго не проживет.
 — Хорошо, — яростно сказал Фабиано.
 Я сглотнула.
 — Даже если мой дед больше не будет защищать твоего отца, Данте не отдаст его Каморре. Он с ним разберется.
 Фабиано грустно улыбнулся.
 — Данте выдаст моего отца. Доверься мне. — он сделал шаг назад.
 — Я только хотел, чтобы причиной была не ты.
 Я коснулась руки Фабиано.
 — Я знаю, ты не можешь помочь мне сбежать, но, по крайней мере, позволь мне поговорить с Сэмюэлем, Фаби. Я ужасно по нему скучаю.
 — Это не его решение, — тихо сказал Римо, входя в комнату.
 Фабиано коротко кивнул, обменявшись взглядом со своим Капо, который я не смогла прочитать. Потом он вышел, даже не взглянув на меня.