Извращенная Гордость (ЛП)

 — Пытаешься уговорить моего силовика предать меня?
 — К сожалению, все, кого я встречала до сих пор, верны тебе.
 Это была правда, и они не могли винить в этом даже страх. Несмотря на его репутацию, люди, близкие к Римо, казалось, терпели его, возможно, даже любили.
 Римо тоже оставил дверь открытой и держал нас на расстоянии вытянутой руки. Что-то в нем было не так, и это заставило меня забить тревогу.
 — Позволь мне поговорить с братом, — сказала я. Я не могла заставить себя сказать "пожалуйста".
 Римо склонил голову набок, оценивающе глядя на него.
 — А как же Данило? Ты не хочешь поговорить со своим женихом? В конце концов, если бы не я, он уже был бы твоим мужем.
 — Сэмюэль. Я хочу поговорить с Сэмюэлем.
 Его глаза на мгновение сузились, прежде чем прошлись по мне.
 — Что я получу за то, что позволю тебе поговорить с ним?
 — Я не шлюха, — отрезала я. — Я не дам тебе этого в обмен на звонок.
 Римо приближался медленно, как хищник.
 — Ты отдашь мне это бесплатно?
 — Ад замерзнет прежде, чем это произойдет.
 Он прижал меня к стене. Яростная вибрация, которую он испускал, была даже сильнее, чем обычно, и это начинало нервировать меня. Я не была уверена, что заставило его так нервничать, но я знала, что нужно быть осторожной.
 — Разве твой брат не стоит поцелуя? — он насмехался.
 — Мой брат не хотел бы, чтобы я отдавала поцелуй.
 — Ты уже отдала свой первый поцелуй, Ангел. Что еще так важно?
 Его темные глаза скользнули по моему лицу, задержавшись на губах.
 Я нахмурилась.
 — Один поцелуй, и ты позволишь мне поговорить с братом? Завтра?
 — Один поцелуй, — согласился он с мрачной улыбкой.
 Я приподнялась на цыпочки, схватила его за шею, чтобы притянуть еще ниже, и на секунду прижалась губами к его губам, прежде чем отодвинуться.
 — Всё. Один поцелуй.
 Римо покачал головой, его лицо все еще было близко к моему.
 — Это был не поцелуй.
 — Ты не уточнил детали поцелуя. Я поцеловала тебя. Теперь выполняй свою часть сделки.
 Римо обхватил мое лицо ладонями и прижал к себе.
 — Я показал тебе то, что считаю поцелуем. На меньшее я не соглашусь. — я нахмурилась, но пытаться смотреть на Римо было нелепо. — Недостаточно храбра? — пробормотал он.
 Я вздрогнула от низкого вибрато его голоса. Схватив его за рубашку, я резко потянула его вниз. Наши губы соприкоснулись, но Римо не шевельнулся, ожидая, что я сделаю следующий шаг.
 В порыве негодования мой язык коснулся его губ, и, несмотря на жар, поднимающийся к моим щекам, я выдержала его темный взгляд. Момент самоконтроля был сорван с меня, как только Римо углубил поцелуй. Он взял инициативу на себя, требуя ртом и языком, чтобы я сдалась. Я с трудом поспевала за ним. Его запах и жар поглотили меня, заставили мое тело ожить самым ужасающим образом.
 Рука Римо коснулась моей талии, а затем двинулась вверх, ближе к груди. Моя реакция была инстинктивной, привитой тренировками защиты с Сэмюэлем; я дернула коленом вверх.
 Римо отреагировал быстро, его рука метнулась вниз, но импульс все равно заставил мое колено задеть его пах. Он зарычал, и я замерла, застыв от страха из-за его взгляда. Он тяжело дышал, его взгляд обжигал меня своей интенсивностью. И все же я почувствовала облегчение, потому что сомневалась, что нашла бы в себе силы прервать поцелуй.
 — Ты не должен прикасаться к кому-то без их явного разрешения, иначе они могут попытаться защитить себя, — сказала я, потому что, очевидно, не знала, когда заткнуться.
 — Я не спрашиваю разрешения, — резко ответил Римо.
 Несмотря на дрожь в руках, я прижала ладони к груди Римо и толкнула его. Он не сдвинулся с места, приподняв темную бровь. Я выдержала его взгляд, и он сделал осторожный шаг назад, наконец отпустив меня. Мой взгляд метнулся к его рукам, сжавшимся в кулаки так, что побелели костяшки пальцев, потом снова к его лицу.
 Я вздрогнула от резкости его выражения и, не думая об этом, отвернулась и пошла к окну, освобождая пространство между нами.
 Он последовал за мной, и его дыхание обдало мое ухо, когда он наклонился.
 — Мне лучше уйти. Сегодня не лучшее время, чтобы быть рядом с тобой. Спокойной Ночи, Ангел.
 Его пальцы откинули мои волосы, и он поцеловал меня в шею, чувствительное место между плечом и шеей, заставив меня подпрыгнуть от удивления. Я хлопнула рукой по месту, ошеломленная покалыванием.
 Дверь закрылась с тихим щелчком, затем замок повернулся. Я вздрогнула, перевела дух и прижалась к подоконнику.
 Позволит ли мне Римо поговорить с Сэмом? Мне следовало спросить, но присутствие Римо слишком ошеломило меня.
 Эта игра становилась опасной более чем в одном смысле. Вопрос только в том, кто потеряет контроль первым?
РИМО
 Я стоял перед дверью Серафины, мертвой хваткой вцепившись в ручку. Мне хотелось вернуться и посмотреть, что еще можно вытянуть из Серафины с ее братом, но я подавил желание. Глубоко вздохнув, я прислонился лбом к дереву. Так Нино нашел меня.
 Краем глаза я видел его ноги и, даже не поднимая глаз, мог представить, какое оценивающее выражение он мне придавал.
 — Как все прошло с Адамо и Харпер?
 Я выпрямился, и, как и было предсказано, Нино смотрел на меня с тем спокойным вниманием, которое заставляло меня взбираться на стену.
 — Данте звонил. Он хочет поговорить с тобой. Он, кажется, потерял терпение. — сказал он.
 — Он не станет рисковать, если это означает, что я могу убить Серафину.
 Нино наклонил голову.
 — И все же ... мы должны начать выдвигать требования.
 — Может, ты и прав. Подумай о каком-нибудь нелепом требовании, на которое он, возможно, не согласится; я еще не закончил играть. Спроси у него про Индианаполис или Миннеаполис. Меня не волнует.
 Мускул на челюсти Нино напрягся, явный признак его раздражения на меня.
 — Хорошо. Я пошлю ему сообщение.
 — Скажи ему, что завтра я разрешаю Серафине видеозвонок с ее братом. Ему лучше быть готовым к восьми утра.
 — Ты слишком близко к этому подходишь. Посвящение Адамо начинается в одиннадцать.
 — Достаточно времени, — сказал я и нахмурился. — Ты не сказал мне, что случилось с Харпер.
 — Как и ожидалось, она использовала Адамо, чтобы снабжать ее наркотиками. В тот момент, когда он сказал ей, что ничего не может ей дать, она бросила его и призналась, что трахалась с другим парнем. Адамо раздавлен. Он принимает все это слишком близко к сердцу.
 — Он сердится?
 — Зол на Мейсона, а не на девушку.
 Я улыбнулся.
 — Этого достаточно. Нам все еще нужен кто-то, с кем Адамо сможет разобраться завтра. Скажи Фабиано, что я хочу, чтобы он привел Мейсона на посвящение.
 Нино задумался.
 — Может, это сработает. Ревность и разбитое сердце хорошие мотиваторы для жестоких действий.
 — Где он?
 — На улице, курит. Я дал ему одну сигарету.
 — Пойду поговорю с ним.
 — Я не уверен, что он лучший партнер по диалогу на данный момент.
 — Я тоже.
 — В этом-то и проблема, — сказал Нино с кривой улыбкой.
 — Иди трахни свою жену и перестань меня бесить.
 — Ты не был в Сахарнице с тех пор, как привез сюда Серафину.
 Я вздохнул.
 — Может быть, я не в настроении для шлюх. Я беру несколько дней безбрачия.
 — Ты не делал этого с тех пор, как начал трахаться.
 — Прекрати все анализировать, Нино, — прорычал я и зашагал прочь, прежде чем ударить его.
 Адамо сидел в шезлонге у бассейна, хмуро глядя в темноту, сигарета свисала изо рта, придавая его лицу зловещее сияние. Он не поднял глаз, когда я опустился рядом с ним.
 Он глубоко затянулся сигаретой, и мне потребовалось все мое почти несуществующее самообладание, чтобы не вырвать эту чертову штуку у него изо рта.
 — Ненавижу, — пробормотал он.
 — Ненавидишь что?
 — Ненавижу, что с нашей фамилией люди всегда чего-то от нас хотят.