Извращенная Гордость (ЛП)

 — Тебе не следовало пытаться завести друзей, давая им наркотики, — сказал я. — Мы не Санта Клаус. Мы продаем дерьмо, а не раздаем его бесплатно, и мы никогда не трахаемся с дерьмом сами.
 — Когда же люди полюбят меня за себя, а не за то, что я могу им дать? Они видят только мою фамилию. Это все, что их волнует.
 — У тебя есть люди, которые заботятся о тебе, — сказал я грубо.
 Адамо взглянул на меня.
 — До сих пор ты стоил мне миллионы из-за машин, которые разбил, и наркотиков, которые позволил исчезнуть. Что я сделаю с тем, кто что-то у меня украл?
 — Ты пытаешь и убиваешь их, — тихо сказал Адамо.
 — Да. — я сделал паузу. — Но ты здесь, целый и невредимый, и ты знаешь, что останешься таким до того дня, когда я сделаю свой последний гребаный вдох.
 Адамо опустил голову.
 — Завтра ты поклянешься в верности Каморре. Ты примешь присягу и сделаешь татуировку, — приказал я.
 — Мне плевать на Каморру, — прошептал Адамо, и мой гнев усилился, но потом он снова заговорил. — Но я поклянусь тебе в верности, потому что даже если я ненавижу то, что ты, Нино и Савио делаете, вы моя семья.
 Я выпрямился и еще мгновение смотрел на брата.
 — Не трать силы на мысли об этой девушке. Она ничего не стоит. Там еще много девушек. Она использовала тебя. Может быть, теперь ты начнёшь использовать их.
 Адамо нахмурился.
 — Я ничего не могу с собой поделать. — он громко сглотнул.
 — Она трахалась с ним все это время.
 — Ну и что? Ты трахнул ее. Он трахал ее. Ты двигаешься дальше.
 — Нет, — тихо ответил он. — Мы не зашли так далеко.
 — Пожалуйста, скажи мне, что она, по крайней мере, дала тебе в рот, — пробормотал я.
 На лице Адамо промелькнуло смущение. Я снова опустился на пол.
 — Могу я задать тебе вопрос? — тихо сказал он.
 У меня было чувство, что это превращается в сексуальный разговор, которого я избегал с Савио, бросив ему на халяву двух шлюх; он с радостью согласился.
 — Сколько времени нужно, чтобы взять в руки контроль?
 — Контроль? — эхом отозвался я.
 Я не пытался контролировать себя во время секса, но у меня было чувство, что Адамо не имел в виду такой контроль.
 Адамо бросил сигарету на землю.
 — Чтобы сдерживаться, понимаешь? Я вроде как ...
 — Кончил в ту же секунду, как она прикоснулась к тебе ртом, — подсказал я.
 Адамо поморщился и отвернулся.
 — Да.
 Я усмехнулся. Адамо нахмурился.
 — Не смейся надо мной.
 — Я не смеюсь, — ответил я. — Ты никогда не был с девушкой, так что это вполне нормально.
 — С тобой тоже это случалось?
 — Нет, но я трахался от злости. Это дает мне лучший контроль.
 — Держу пари, Мейсон и Харпер посмеялись у меня за спиной, — сказал он несчастным голосом, а затем добавил, понизив голос. — Я хочу убить его. Мейсона.
 — Я знаю.
 Глаза Адамо расширились.
 — Ты заставишь меня убить его завтра.
 — Тебе придется убить кого-нибудь на глазах у наших солдат. Либо он, либо кто-то, кого ты не ненавидишь. Мейсон в любом случае покойник. Он может умереть от твоей руки или руки Фабиано.
 Я посмотрел на брата. Он закусил губу, глядя на бассейн.
 — Я сделаю это.
 Я дотронулся до его плеча, и на этот раз он не попытался стряхнуть ее.
Г Л А В А 10
• ────── ✾ ────── •
СЕРАФИНА
 Я все еще лежала в постели, когда замок повернулся, и не успела сесть, как в комнату вошел Римо.
 Чувствуя себя уязвимой, лежа в кровати, я приняла сидячее положение. Римо внимательно посмотрел на меня. Я была только в сорочке и шортах и остро ощущала, как мало ткань прикрывает. Нервничая, я встала с кровати, не желая показывать слабость. Глаза Римо следили за каждым моим движением, задерживаясь на груди. Мое тело предало меня, когда мои соски затвердели на холодном воздухе.
 — Я совершенно уверен, что Бог создал твое тело, чтобы сводить людей с ума, — мрачно сказал Римо.
 — Ты веришь в Бога? — переспросила я, стараясь подавить волнение, охватившее меня от слов Римо.
 — Нет. Не знаю. Но глядя на тебя, я мог бы стать верующим.
 Я фыркнула.
 — В аду есть уютное теплое местечко, предназначенное только для тебя.
 — Я и раньше обжигался. — я искоса взглянула на него. Он и раньше говорил то же самое, и мне стало интересно, что именно он имел в виду. — Через пять минут у тебя видеосвязь с братом, так что поторопись.
 У меня не было халата, поэтому я потянулась за платьем, но Римо покачал головой.
 — Оставайся, как есть.
 Он схватил меня за руку и остановился, его темные глаза блуждали по мне.
 — Я думала, мы торопимся.
 — Ты да. Я нет. Мне плевать, разговариваешь ты со своим братом или нет.
 Несмотря на свои слова, он вывел меня из комнаты, провел по коридору и вниз.
 — Опять в камере пыток? — спросила я, дрожа всем телом, когда мои босые ноги коснулись первой каменной ступеньки, ведущей в подвал. Я не понимала, как пол может быть таким холодным, когда снаружи светит солнце.
 — Не хочу, чтобы ты простудилась. Это было бы позором. Мне придется попросить Киару купить одежду и обувь, которая подходит тебе.
 Я застыла в его объятиях.
 — Ты можешь отправить меня обратно в Миннеаполис. У меня там достаточно одежды.
 — Я думаю, Данило хочет, чтобы ты была в Индианаполисе, ангел, или ты забыла?
 Я поняла, что да. Моя свадьба казалась такой далекой, и это было последнее, о чем я думала.
 Римо невесело усмехнулся. Его глупые манипуляции действовали мне на нервы. Как он это делает?
 Я не ответила на его вопрос, потому что он знал. Мое предательское тело оплакивало потерю его тепла, когда он поставил меня на ноги в камере, где он записал последнее сообщение моей семье.
 Я обхватила себя руками, внезапно ошеломленная воспоминаниями. Мой взгляд метнулся к ране. С тайленолом я едва замечала ее существование, и она была покрыта корочкой. Меня беспокоили не боль и не порез. Это было воспоминание о выражении лиц Сэмюэля и отца, когда они увидели меня в руках Римо. Они страдали больше, чем я, и это было хуже всего.
 Римо подошел ко мне, его теплое тело было у меня за спиной, он взял меня за запястье и поднял его, чтобы осмотреть рану. Его большой палец легко провел по моей коже. Он наклонился.
 — Я не порежу тебя снова, Ангел. Не бойся.
 Это было не то, чего я боялась больше всего.
 — Ты не порежешь? — с любопытством спросила я, наклонив голову, чтобы рассмотреть его лицо. Почему Римо сказал что-то подобное?
  Римо режет глубоко. Бьет сильно. Убивает жестоко. 
 Римо отпустил мое запястье, что-то изменилось в выражении его лица, его защита соскользнула на место.
 — Время для твоего звонка с Сэмюэлем.
 Он подошел к экрану на столе и включил его и динамики. Я подошла ближе, когда появилось лицо Сэмюэля. Мое сердце сильно сжалось при виде него.
 Его волосы были в беспорядке, лицо искажено страхом, а под глазами залегли темные круги. Вероятно, он вообще не спал с момента моего похищения.
 Меня охватило чувство вины за то, что я не так плоха, как они все себе представляли. Я могла сказать, что Сэмюэль изо всех сил пытался держать выражение лица под контролем. Он не проявит слабости перед врагом.
 — Сэм, — тихо сказала я дрожащим голосом.
 — Фина, — выдавил он. Его глаза изучали меня и скудный наряд, в котором я была. Он сглотнул, мускул на его челюсти напрягся. — Как ты?
 — Я в порядке, — сказала я. Он недоверчиво сдвинул брови.
 — Как долго она тут пробудет, зависит от готовности твоего Капо ответить на мои требования, — добавил Римо.
 Какие требования?
 Сэмюэль начал трястись. Я прижала ладонь к груди, давая ему понять, что он в моем сердце. Он повторил этот жест, затем его глаза ожесточились, когда остановились на моем предплечье.
 — Насколько все плохо?
 — Неплохо, — сказала я.