Ева (СИ)
Вейдер брал маску в руку и долго смотрел туда, в темноту глазниц. Неизвестно, что он хотел рассмотреть.
Может, того, кто до сих пор прятался за этими стеклами? Тот, кто сидел внутри, как в коконе?
И теперь всякий раз, погружаясь в Силу при медитации, он ощущал полное слияние. Совершенную темноту. И она прорастала в нем, оживляя омертвевшие участки его тела.
Принимая ежедневный душ в медицинской капсуле, отшелушивая мучительно чешущиеся участки искусственной кожи, которой покрыли его тело после Мустафара, Вейдер заметил, что местами кожа стала сходить толстыми пластами, будто он обгорел на солнце. Оторвав клок, Вейдер с изумлением понял, что его собственная кожа медленно восстанавливается и выталкивает импланты. От осознания этого он захохотал, и его глаза разгорелись красным светом.
Он избавился от Палпатина; а его тело избавлялось от его подарков, от устройств и медицинских штучек, при помощи которых он жил, словно отторгая любую помощь от того, кого Вейдер теперь ненавидел больше всех.
А потом и камеры медитации Вейдеру были не нужны. Он принимал душ, надевал одежду — все, от туники и табарда, до пояса, ремня и сапог, — и выходил в комнату.
Там-то его и навещала R — 052.
Всякий раз, когда он опускался в кресло у стола, она появлялась в самом начале коридора. Чтобы дойти до стены из силового поля и встать прямо перед Вейдером, ей нужно было пройти тридцать четыре шага, и за это время он успевал сделать вид, что он находится в глубокой медитации.
Офицер, пройдя к его каюте, всегда неизменно останавливалась прямо перед сидящим ситхом, склоняла голову в знак приветствия и всякий раз вежливо интересовалась о его самочувствии и о пожеланиях — вдруг Вейдеру что-нибудь понадобилось бы, чтобы провести время более интересно?
Он не хотел книг, которые предлагала ему R — 052 в качестве развлечения.
Ему не интересны были шахматы.
Прочие ее наивные предложения Вейдер встречал издевательской усмешкой.
Иногда R — 052 замечала, что правая рука Вейдера тянулась к поясу, и пальцы будто бы хватали пустоту…
Понятно.
Будь на то его воля, за эти попытки быть вежливой он рассек бы ее пополам.
R — 052 некоторое время смотрела на темную фигуру ситха, неподвижно застывшую в кресле, затем разворачивалась и уходила.
Вейдер открывал глаза и провожал ее удаляющуюся спину долгим взглядом, полным ненависти. Его губы кривились в каком-то подобии злобного оскала, и он снова закрывал глаза и уходил в себя, растворялся в захлестывающей его ярости и ненависти, и темная Сила еще крепче сшивала тонкими нитями его тело.
Ненависть, ненависть, непрекращающаяся ненависть.
Он хотел быть сильным, еще сильнее, чем сейчас.
Акбар правильно опасался — на его месте Вейдер поступил бы точно так же, как и он, настаивая на смерти врага. Да нет, не так же — он сам привел бы в исполнение смертный приговор.
Вейдер думал, что сможет захватить "Небесную крепость". Наверняка ему это удастся.
А потом однажды он понял, что хочет есть.
Когда-то Оби-ван, этот чертов ублюдок, сказал о нем, что Вейдер больше машина, нежели человек. И вот постепенно это менялось. Вейдер снова становился человеком.
И это было очередным шагом к силе, и очередной его победой. Жизнь наполняла его тело вновь, болезнь отступала — не это ли предчувствовал Акбар? Не этого ли он боялся?
Некоторое время Вейдер сидел, прислушиваясь к своим ощущениям. Привыкнув питаться внутривенно, Вейдер уже позабыл вообще чувство голода и вкус пищи, но в этот день память подкинула ему воспоминание о запахе свежеиспеченного хлеба, и Вейдер решительно выдернул катетер из вены.
И визита R — 052 он ожидал с нетерпением. К ее приходу он сидел по своему обыкновению в кресле, закинув ногу на ногу, уже не притворяясь, что медитирует. Он нетерпеливо постукивал пальцами о подлокотник, и на привычное приветствие офицера и ее дежурный вопрос о пожеланиях, он ответил — впервые за время путешествия:
— Я хочу есть, — подумав, он ухмыльнулся, и добавил. — Пожалуй, я бы и выпил что-нибудь.
R — 052 на миг замерла. На ее лице отразилось недоумение.
— Лорд Вейдер, — с сомнением произнесла она. — Вы уверены, что это не причинит вам вреда? Я не хотела бы подвергать вашу жизнь такому необдуманному риску, и жизнь врача, которому придется бороться за вашу жизнь, тоже. Или это… мм… часть какого-то плана?
R — 052 не произнесла слов "самоубийство, но оно просто витало в воздухе. На "Небесной крепости" не было такого врача, который смог бы спасти жизнь Вейдеру, которая, по мнению офицера, поддерживалась только силой его воли.
Вейдер чуть подался вперед, подставив свое лицо свету.
— Посмотри на меня хорошенько, — произнес он с усмешкой, прищурив свои страшные глаза. Его механическая рука сжала подлокотник кресла так, что он жалобно заскрипел. — Я похож на человека, который собрался покончить жизнь самоубийством?
— Нет, сэр, — ответила R — 052.
— Значит, мое пожелание остается в силе. Я хочу есть, и что-нибудь выпить.
R — 052 немного подумала.
— Тогда, лорд Вейдер, мне придется составить вам компанию, — ответила она наконец. — Не хотелось бы мешать вам, но моя помощь может вам понадобиться, если что-то пойдет не так.
— Это ваше право, — резко ответил ситх. — Я же не могу отказаться от навязанной мне компании?
R — 052 — молча склонила голову в знак почтения и так же молча удалилась.
Завтрак Вейдеру подала все та же R-052.
Она пришла в сопровождении двух членов команды — таких же солдат в серой форме, как и она сама. Раньше Вейдер не видел ни одного из них — по настоянию R-052 между ними и Вейдером всегда было как минимум четыре слоя защиты из силовых полей.
Каждый из солдат катил перед собой тележку, сервированную на одну персону.
Сама R-052 несла бутылку с вином.
За пару отсеков солдаты остановились; один установил свою тележку на том месте, где обычно останавливалась R-052, приветствуя Вейдера по утрам. Второй подкатил тележку чуть дальше.
Затем оба все так же молча, и, как показалось Вейдеру, поспешно, покинули коридор, и за ними закрылась дверь, отделяющая часть корабля, где содержался Вейдер, от помещений, где располагались члены экипажа.
R-052 подошла поближе к разделяющему их с Вейдером силовому экрану и показала ему бутылку:
— Красное, — сухо сказала она. — На завтрак сегодня отбивные.
Вейдер согласно кивнул головой, и R-052 вернулась к тележке, предназначавшейся ему.
Между ней и Вейдером поднялся защитный экран, и она, установив бутылку вина на тележку, аккуратно взялась за ручку тележки и покатила ее к Вейдеру.
Ситх, не шевелясь, все так же сидел в своем кресле.
Офицер приближалась к нему, толкая перед собой тележку.
Интересно, подумал Вейдер, что заставляет ее быть такой храброй?
Его бледное лицо ничего не выражало, но он с трудом скрывал, что ему ужасно любопытно посмотреть на офицера вблизи. Заглянуть ей в глаза и понять, что же она чувствует на самом деле.
R-052 подошла к ситху вплотную, и развернула тележку, чтобы ему было удобно. Вейдер, не шевелясь, наблюдал за ней — она была близко, в шаге от него, и он даже уловил запах, исходящий от нее.
От R-052 пахло каким-то парфюмом. Возможно, это был утренний крем, который она нанесла на свое лицо. А может, это были духи, или что-то в этом роде. Вейдер уже не помнил, как пахнут духи.
Она встала по правую руку от ситха — так обычно становится обслуживающий персонал, подавая обед, — и наклонилась, расставляя перед ситхом приборы. Ее волосы, убранные в жгут на затылке, скользнули по ее рукаву. Одна из прядей коснулась перчатки Вейдера — скосив глаза, Вейдер видел, как блестящие волосинки на миг задержались между его большим и указательным пальцами.
… Схватить за волосы, намотать их на кулак, и потребовать изменить курс — не то они, те, кто так поспешно сбежал из его отсека, увидят в свои камеры, как у нее оторвется голова. Он управится в два поворота…