Mascarade (СИ)

— Бла-бла-бла… — я раздраженно отшвырнул «Анатомию человеческой деструктивности». — Миром правят любовь и деструктивность, а конченых уродов не бывает!
Рыжая тушка запрыгнула на диван, требуя к себе срочного внимания. Я рассеянно погладил Гектора и вздохнул. Понятное дело, Фромм неплох, куда лучше Канта. Но… если уж я вспомнил про Винса, то выводить из себя меня будет буквально все.
Он ушел из моей жизни так, что это больше походило на бегство. Оставил записку, которую я какого-то черта не порвал на мелкие клочки, а храню у себя все эти полтора года.
Мне так жаль, что без таблеток я сегодня просто не усну.
15 сентября, 2002 год
— Добрый день, мистер Браун. Элизабет Хаммонд, — Лиз показала мужчине свое удостоверение. — Могу я задать вам пару вопросов?
— Прошу, — мистер Браун посторонился, пропуская ее внутрь.— Проходите, располагайтесь.
Лиз опустилась на край дивана, с видом примерной школьницы сложив руки на коленях. Дождавшись, когда Браун сядет в кресло напротив, она спросила:
— Итак, мистер Браун, вы работали в тот день, когда был убит постоялец отеля, верно?
— Да… того молодого человека звали Джейсон Мур, если я не ошибаюсь.
Лиз кивнула. В кармане трупа были обнаружены документы на имя Джейсона Мура, которые оказались липовыми. Настоящие же были найдены при обыске номера.
— Меня интересует человек, который приходил к мистеру Муру тем вечером.
— Он представился Альфредом О’Нилом.
— Как он выглядел?
— Хм… сами понимаете, мисс Хаммонд, я его не разглядывал. Могу сказать, что он ростом где-то шесть футов, смуглый, волосы и глаза темные.
— Ясно… приходил ли он к мистеру Муру до этого?
— Может быть, но в мое дежурство никакого О’Нила не было.
— Вот как… Пожалуй, это все, что меня интересовало. Всего доброго, мистер Браун.
Сев в машину, Лиз положила руку на руль и задумчиво забарабанила по нему пальцами. Ни одной разумной версии в голову не шло… Интуиция упорно молчала, имея гадкое свойство вопить лишь в крайних случаях.
В борделе Форестер назвался своим именем, а в отеле — фальшивым…
В поисках новых идей Лиз просмотрела досье, собранное на Форестера. Девятнадцатого августа ему исполнилось двадцать один. Приехал из Англии, Лондон. Выпускник Итонского колледжа, в феврале этого года был отчислен со второго курса Кембриджского университета как неуспевающий. Примерно в это же время Форестер-старший попал в аварию, управляя автомобилем в нетрезвом виде; скончался в реанимации несколько часов спустя. Но сынок горевал не слишком долго, принявшись за отцовское наследство — несколько раз он был задержан за нарушение общественного порядка, находясь при этом в состоянии алкогольного или же наркотического опьянения…
«Он мог задолжать местным наркодилерам? Нет, навряд ли… Его бы попросту застрелили, да и денег на наркотики у него достаточно… Эта версия лишена смысла», — решила Лиз, машинально сминая уголок листа между большим и указательным пальцем.
Новых версий по-прежнему не было, только лишь очевидная мысль. Все дороги так или иначе вели к вдовствующей королеве бордельного короля, Бриджит Фонтэйн.
7 июля, 2002 год
Сама того не зная, следователь Хаммонд была права во многих своих догадках. Да, Джейк Форестер связался с преступниками. Но с преступниками несколько иного рода, никак не с отщепенцами из закоулков Чайнатауна.
Томас Форестер был акционером «Stokes Ltd» и директором одной из посреднических брокерских контор. Новый начальник уж точно не озаботился бы трудоустройством Джейка, а Джейк, в свою очередь, не мог похвастаться особым рвением работать. И при этом было понятно, что денег хватит на несколько лет красивой жизни, но вот дивиденды были не настолько астрономические, насколько хотелось. Требовалось пустить деньги в оборот, но брокерам Джейк в жизни бы не доверился, зная, что даже самые компетентные специалисты ошибаются. И ему в голову не пришло ничего лучше, кроме как заняться незаконной деятельностью.
Сан-Франциско любим представителями «золотой» молодежи вовсе не за красивые пейзажи и мост Золотые Ворота, а за репутацию «города терпимости» — любого раздолбая привлекает возможность сидеть на лужайке в парке Голден Гейт и при полицейских раскуривать косяк марихуаны. Вот Джейк и решил переехать в Америку, продав большую часть недвижимости в Англии.
Без особых сложностей Джейк вышел на Хавьера Гонсалеса, больше известного как Хосе. За двадцать лет Хосе превратил контрабанду в бизнес с баснословной прибылью, импортируя в США все, что в принципе можно было дешево купить, незаконно провезти и перепродать с двойной-тройной наценкой. Также он налаживал тесное сотрудничество с обеспеченными людьми — многие считали, что риск вполне оправдан прибылью; в какой-то степени это было так — у Гонсалеса и его партнеров были годы, чтобы обрабатывать таможенных работников. Дополнительным аргументов было и то, что Хосе никого никогда не кидал, понимая, что это ему не выгодно.
Июль застал Джейка сидящим на заднем сидении автомобиля Хосе, рядом с хозяином этого автомобиля. За рулем сидел водитель-испанец по имени Мигель — Хосе был еще тем алкоголиком и не садился за руль в нетрезвом виде, опасаясь за свою драгоценную жизнь.
— Только не говори, что ты собрался утопить меня в Тихом океане, я даже не написал завещание, — Джейк привычным жестом пригладил светлые волосы, зачесанные назад.
От громкого смеха своего босса Мигель нервно вздрогнул и крепче вцепился в руль.
— Ну, знаешь, ты мне еще пригодишься, — небольшие, почти немигающие черные глаза оценивающе скользнули по натренированной фигуре парня, заставив того занервничать. Джейк если и предпочитал порой мужчин, то не таких старых и страшных. Желательно блондинов.
— В этом плане я тебе точно не пригожусь! Так куда мы едем?
— Мы, Джейки, едем в «Firmament», к приятной во всех отношениях женщине, — охотно сообщил Хосе, с явным весельем наблюдая гримасу на лице Джейка.
«Вот ублюдок! Опять эти его интонации доброго дедушки, который раздает сироткам конфеты!» — Джейк взмолился о скорейшем выходе из машины и воссоединении с сигаретой. Хосе категорически запрещал прокуривать салон своей «малышки». Он непонимающе нахмурился.
— Так ты что, решил нанести визит вежливости какой-то проститутке?
— Проститутка! Это же вдова самого Фонтэйна, Бриджит. Она почти всё время проводит именно в этом клубе.
— У тебя и с ней дела?
— Скорее, преимущественно с ней. Фонтэйн был ушлый малый, а уж Бриджит просто акула. Ей-богу, они были два сапога пара!
— А-а-а… — протянул Джейк. Его больше интересовало другое. — И кто в этом «Небосводе»? Мальчики, девочки?
— А есть разница?
— Несущественная, в несколько дюймов.
— Там самые симпатичные мальчики во всей Калифорнии, — со знанием дела поведал Хосе. — Если ты собрался порезвиться, то учти: Бриджит за своих птенчиков горой стоит, будь то мальчики или девочки. Эскорт идет лишь как одна из дополнительных услуг, так что руки особо не распускай и веди себя с ними прилично.
— О Боже, что за идиот придумал любезничать с подстилками?! — презрительно скривился Джейк, отбивая дробь по пачке «Кента», лежащей в кармане. Гонсалес ухмыльнулся.
— Некоторые из них могут тебя так словесно опустить, что это ты будешь чувствовать себя подстилкой. Там попадаются жуткие интеллектуалы из элитных учебных заведений. Каждый второй знает иностранные языки, две трети заканчивали всякие там консерватории. Одного парня выперли из КУЛА(2), так он у Бриджит по совместительству консультант по юридическим вопросам. Ее модистка, Рамона, училась когда-то на дизайнера, в итоге попала в бордель; теперь шьет шикарные шмотки для птенчиков. Ну, и твой земляк — очаровательный зануда из Итонского колледжа, треть слов которого я обычно впервые слышу.
У Джейка глаза на лоб полезли от таких новостей — в его представлении классический хаслер был тощим смазливым кривлякой с незаконченным средним образованием. Взяв себя в руки, он усмехнулся.