Нейлоновый ангел

Столовский висел между двумя муэновцами, словно туша какого-то животного на шесте, и временами постанывал. Я поклялась отыскать какую-нибудь нору и выспаться сразу же, как только уйдут муэновцы. Мои ноги подкашивались, но я не решалась попросить наших спутников посторожить нас во время сна.
Правда, нам оставалось идти уже недолго. Я заметила, что за последние полчаса окружающие здания изменились.
В Терте дома обычно строили группами, вокруг сада или бассейна. Большинство из них пустовало потому, что провалился фундамент.
Но теперь вдоль дороги тянулись строения, состоявшие из квартир, нагроможденных друг на друга, словно детские кубики.
Похоже, начинался Башенный город.
— Ойя! — Ко мне приблизился тот муэновец, что принес лепешки. — Наши дальше не пойдут.
Мы пристально посмотрели друг на друга. Я оглянулась в поисках сборщиков пошлины. Интересно, насколько она здесь высока?
— Спасибо. Передайте Пасу, что я вас не забуду, — поблагодарила я сотрудников.
Двое, державшие Столовского, отпустили его, и он упал к моим ногам, бледный и потный. Ему нужно было помыться.
Муэновцы растаяли, будто их никогда и не было. Я оперлась о ствол дерева. Как же мы встретимся с Дарком, если Столовский не может сделать больше ни шагу? Я тяжело вздохнула и стала обдумывать дальнейшие действия.
Этот мужик, растянувшийся на земле, вызывал у меня невольную улыбку.
Почти сразу же к нам приблизился какой-то торговец с пятнистой кожей и стоящей колом прической.
— У вас не лучший вид. Пожалуй, вам не хватает стимулятора. Могу продать все, что захотите.
Его лицо было пестрым, совсем не таким, как у муэновцев. Да и сапоги скрипели по-другому. Розовые, с высоким каблуком, достающие до бедра. А у муэновцев сапоги поднимались едва выше колена. Интересно, как его занесло так далеко от Пластического городка?
— И сколько же ты хочешь за стимулятор? — Я понимала, что Столовский больше не выдержит. У него может случиться сердечный приступ, а у меня нет ни оживляющего прибора, ни денег.
Да и мне самой стимулятор может пригодиться.
— Три сотни.
— Три сотни! — Я старалась не прогадать. — Ему красная цена полтинник.
Торговец изогнул свою коричневую с белым губу.
— Тебя не проведешь. Откуда ты такая взялась? — спросил он, протягивая мне кожаный мешочек.
Я подцепила пальцем щепотку его содержимого и попробовала на вкус. Он оказался приемлемым, и я всунула мешочек в руку Столовскому.
Торговец наклонился ко мне и рассек связывавшие мешочек веревки двумя сверкающими лезвиями, имплантированными под ноготь. Я видела подобные штучки у многих торговцев стимуляторами.
— Вот что я тебе скажу, — произнес он с ухмылкой. — Я дал тебе сперва попробовать товар потому, что ты далеко от дома. Это верх благородства, не правда ли?
И прежде, чем я успела что-то предпринять, сделал у меня на руке глубокий надрез.
Я инстинктивно шарахнула его, отбросив на несколько метров.
И только через мгновение стало ясно, что произошло — он вкатил мне успокоительное. За несколько минут моя ярость сменилась вялостью. Хотела было все объяснить Столовскому и шагнула к нему, но язык не слушался.
Столовский кинулся ко мне и успел подхватить на руки. «Кто же такой этот торговец?» — подумала я и вдруг увидела прислоненный у обочины мотоцикл.
  
Глава восьмая
 
Ангел двигался по моим венам, стирая следы успокоительного своими червлено-золотистыми крыльями. Кажется, его рассердило неожиданное вторжение химикатов. Я ждала, пока он приблизится к моей сетчатке, и пыталась разглядеть его лицо, чтобы узнать, кто он такой…
Внезапно до меня донеслись чьи-то голоса:
— Она умерла?
— Нет, но я всадил ей максимальную дозу. Она пролежит в отключке еще долго. Я знаю, что делаю.
— А что со Столовским?
— Она неплохо заботилась о нем. Силенки у него еще есть. Но вот ноги…
— Что с ними?
— Ожоги третьей степени, волдыри, заражение. Кажется, будто он даже блевал на них.
Я напряженно прислушивалась, стараясь отделить их разговор от образа Ангела. Голова дико гудела, но тело оставалось живым благодаря прикосновениям ангела.
Наконец, я узнала один из голосов. Он принадлежал торговцу. И другой тоже казался знакомым… Но каким-то изменившимся. Я затаила дыхание и вновь прислушалась.
— Я отчистил их, — продолжал торговец, — но он не сможет ходить еще пару дней… Представляешь, моя голова прошла только сейчас.
«Значит, ему крепко досталось от меня», — подумала я удовлетворенно.
— Проследи, чтобы ему было удобно и чтобы никто его не заметил, Стиро. Ему несладко пришлось за последние недели.
— Конечно, прослежу. Но что делать с ней? Что будет, когда она придет в себя?
— Сперва выясню, какое дело связывает ее с Лэнгом. А там видно будет.
— Но она очень опасна, босс.
— Есть и еще кое-какие обстоятельства. Топаз теряет поддержку. Поговаривают, будто он связался с моджо. И еще Столовский говорил, будто муэновцы называли Перриш «Ойя».
— Что такое «Ойя»?
— Ойя — это женский ориша [11], могучий дух. О ней сложена длинная легенда. Та, кто явится в короне из перьев, должна защитить клонов в будущем. Столовский рассказал, что когда они с Перриш пытались сбежать от них, ей на голову высыпалась масса куриных перьев, смоченных кровью. И теперь клоны готовы идти за нею в битву.
— Может быть, она не за горами, — вздохнул Стиро. — А Перриш знает, кто вы такой?
— Нет еще.
Дарк! Я узнала его голос, но не тон. Теперь он звучал негромко, но резко. Совсем не так, как у медлительного гиганта, которого я отыскала у Хейна.
Меня опять провели! И когда я только научусь не попадаться?
— Лишь немногим известно о вашем возвращении, — сказал торговец, которого звали Старо.
— Вот именно. Поэтому я и позволил ей забрать Столовского. Ведь она привлечет меньше внимания, чем я. — Дарк вздохнул. — У меня было все спланировано. Присмотри за Столовским, слышишь? А я немного подожду. Я должен быть здесь, когда она придет в себя, иначе кто-нибудь может погибнуть.
— Эта девка совершенно дикая! — усмехнулся Стиро.
Мне захотелось выбить ему мозги за «девку».
— Не стоит ее так называть, — заметил Дарк. — По крайней мере в глаза.
Стиро вышел, хлопнув дверью. Я оставалась неподвижной.
— Ладно, Перриш. Можешь сесть.
Я подняла налитые свинцом веки. Дарк сидел метрах в двух от меня на стуле, придвинутом к стене темной комнатушки. На нем была тенниска и джинсы. Протез руки лежал на колене.
Мне не хотелось смотреть на него, поэтому, опустив ноги, я отвернулась от него. Возможно, это была детская обида, но ведь по приказу Дарка меня накачали наркотиками!
— Ты скорее похож на главаря банды, чем на деревенского простака, — сказала я, потирая лицо. Во рту будто бы скопился клей.
— Только ты можешь сложить два и два, получив минус, Перриш. Я вовсе не из деревни.
— Что со Столовским? — выдавила я.
— Ничего страшного. Только ноги должны поджить. Тебе нужно было найти ему ботинки.
— Найти ему ботинки? — переспросила я, поднимаясь. — Чем мы, по-твоему, занимались два дня? Нежились на пляже?
— По крайней мере ты запала на меня, — усмехнулся Дарк.
Ну все, допросился… Я вскочила и, бросившись к нему, опрокинула вместе со стулом.
— Так лучше?
Я выплюнула эти слова, пристально глядя ему в глаза и надеясь, что запах у меня изо рта такой же ужасный, как и стоявший там вкус.
Он автоматически выставил руки для защиты. В его глазах читалась лишь растерянность и легкая неуверенность в себе.
Мне нравится, когда враги не знают, насколько сильно достали меня.
Он сделал глубокий вдох и выдохнул прямо мне в лицо:
— Ты не хочешь сходить в ванную? Она тут имеется. Правда, там грязновато, но…
Я распрямилась и отступила назад.