Жду трамвая (СИ)

– Павел Константинович? – я таращилась на своего преподавателя по практической грамматике и медленно сползала с пассажирского кресла.
– О! Ну, здравствуйте, Бедова. Вы подготовились к зачёту?
Закивала, и у меня аж желудок перекрутило от волнения.
– Я Белова.
– Сама-то в это веришь? Я хорошо помню, что на нашем зачете случилось, и что другие преподаватели о тебе говорят. Поверь, ты именно Бедова.
Даже спорить бесполезно. Две недели назад меня закрыли в неработающем туалете. Я естественно не обратила внимания на предупреждающие таблички на двери. Разряженный мобильник я оставила дома, и меня никто не хватился до самого вечера. Мой бывший думал, что я на зачёте, а одногруппники устали звонить на недоступный телефон.
– Давай зачётку и пошли поможем Юрке машину прикурить. А то околеет он на морозе.
– А в ведомость тоже поставите?
– Поставлю, но с тебя свидание, Надя.
– Вы же женаты, – выудила из сумки зачётную книжку, не торопясь отдавать её преподавателю. Он, конечно, молодой и симпатичный, но это уже перебор. Только интрижки с женатиком в моей жизни не хватало.
– Да, не со мной, Белова. С Юрцом.
– С чего вы думаете, что он захочет?
– А он отказывать не умеет. Может, хоть ты его быстрее суровой реальности обучишь, очков-то розовых у тебя явно нет. Иначе ты бы не пыталась Чудова ручкой препарировать за его навязчивую помощь. Угадал?
– У него Чудов фамилия? Чудов Юра? – я даже рассмеялась. Чудов Ю. Вот же!
– Ну так? Согласна? С тебя фотоотчёт. Счастливое селфи на фоне ёлки.
– Договорились, Павел Константинович. Но это не за зачёт, а просто так, – я смотрела, как мой утренний спаситель пританцовывает с ноги на ногу перед открытым капотом газели и почувствовала к нему прилив нежной благодарности.
– Забавные вы. Как там правильно жителей Курска называют? Курчане?
– Куряне, – поправила Павла Константиновича, пока он дышал на ручку, пытаясь её отогреть, чтобы проставить мне зачет. – А почему во множественном числе?
Даже не верилось. Я закрыла свою зачётную неделю!
Преподаватель усмехнулся, подгоняя свою мазду к машине Чудова:
– А ты не знала? Юрка твой земляк, четыре года назад сюда переехал, а всё равно иногда говорок ваш местный проскакивает. Гхэ. Сапогхи. Пирогхи.
Где-то за пятьсот тридцать километров от Москвы я услышала, как смеется мой папа и звенят звоночками старые трамваи.
Юра все-таки нашёл для меня место спереди, когда они с Павлом Константиновичем реанимировали машину, не доверяет он мне больше после моей выходки с ручкой. В процессе оживления газели напоминали эти двое доктора Франкенштейна и горбуна Игоря в ожидании грозы. Горбуном был скрюченный от холода Чудов. Я несколько раз порывалась вернуть ему куртку, но меня закрыли в салоне, бросив напоследок пару сексистских комментариев, что не девчачье это дело жопу морозить, пока мужики делом занимаются. Мужики долго не могли сообразить, какую клемму прикуривателя куда крепить, а Юрца даже хорошенько коротнуло. По губам видела, что парень не такой уж и ангел, материться умеет, значит, для мира ещё не окончательно потерян.
— Заводи! — крикнул мой спаситель. Он был неприлично возбуждён развернувшимся вокруг его газели действом, а вот то что его из его рта не шёл пар, меня дико напрягло. Совсем отморозился.
В финале не хватало только воздетых к небу рук и криков: Он живой!
Я сдвинулась с водительского сидения на пассажирское и помахала отъезжающей мазде рукой.
Синий и трясущийся Юра безрезультатно дышал себе на руки, но улыбаться не переставал. Откуда из него выплескивается столько позитива — загадка. Поверить, что он маньяк-психопат гораздо проще.
Немного отогревшись, Чудов повернулся ко мне:
— Успеваем?
— Теперь да. Полкан мне зачёт поставил. А экзамен будут до трёх принимать ещё.
— Кто?
— Павел Константинович.
— Серьезно? Пашка твой препод? Бывает же такое.
— Не бывает, — всё ещё подозрительно смотрела на Юру. И зачем я еду с ним? Сейчас-то мне уже некуда торопиться. На экзамен я даже пешком успею с больной ногой.
Поморщилась, когда вспомнила об ушибе.
— Больно? — участливо спросил без пяти минут обладатель воспаления лёгких. Он о себе думает вообще?
— А тебе? — потянулась рукой к его царапине на шее.
— Фигня. Дай посмотрю, — не дожидаясь разрешения, она наклонился и принялся расстёгивать мне сапог.
— Ты врач? — скептически следила за его вознёй.
— Нет.
— А что хочешь там увидеть?
— Ты чего такая колючая-то?
Первое, что мне пришло в голову от этого вопроса, что я ноги не побрила. Или побрила? Сколько дней прошло с момента моих вынужденных скитаний? Два-три? Захотелось в окно со стыда выпрыгнуть. Но не успела. Прохладные ладони уже коснулись моей кожи, даря облегчение.
— Ушиб. Тебя отвезти в травмпункт?
— Не надо. Знаешь, какой там контингент в праздники?
Подвыпившие люди с разбитыми головами, носами, губами.  Разных возрастов и степени алгокольного опьянения. Нет уж! Даже если у меня гангрена начнётся, я туда не пойду до девятого января.
— А ты, стало быть, знаешь?
— Знаю. Если ты не успел заметить, я не шибко везучая.
— Не заметил. Я спас тебе от смерти на трамвайных путях, помог получить зачёт и с комфортом отвезу до института. Да ты лакерша!
— А ещё порвала куртку, испачкала шапку. Ты напугал до полусмерти и трогаешь мои небритые ноги, — я демонстративно загибала пальцы.
Рассмеялся.
— У тебя судя во всему стакан всегда наполовину пуст?
— Не наполовину.
— Нормальные у тебя ноги, — он снова погладил ушиб, в этот раз заставляя краснеть от чего-то нового. — Ты заморачивайся поменьше. А с курткой и шапкой я решил вроде.
— Решил. Временно.
— Ну вот. Улыбнись, Надя.
Улыбнулась. Не потому что он сказал, просто сложно было не улыбаться, глядя в его глаза.
Только мои проблемы на этом не закончились. Скоро я выйду из этой тёплой газели, так и не позвав его на свидание. А почему? Потому... Что-то звенящее в груди и заставляющее коленки дрожать очень сильно мешает мне сейчас.
В кармане уже моей куртки завибрировал телефон.
Юра и тут оказался проворнее, достал его и бесцеремонно посмотрел на экран.
— Кто такой Кирилл? Он тут тебе больше двадцати пропущенных оставил. Поклонник?
— Бывший…
— Ну вот. Одумался. Ответим ему?
— Не надо. Ты сообщения открой и всё поймешь.
Чудов на некоторое время замолчал, пока возился с моим мобильником, а потом выдохнул:
— О!
Видимо, прочитал гневное сообщение, где Кир просит вернуть ему ключи от квартиры, которые я тридцать первого случайно унесла с собой. Я не специально. Так вышло. А теперь я понятия не имела, как отдать ему их. Я знаю, что у него другая. С ней он и встречал Новый год, пока я грелась в подъезде и думала, что делать со своей новой жизнью.
— Тебе жить негде? — догадался Юрец.
— С сегодняшнего дня негде.
— Это тоже решаемо.
Хмыкнула.
— Ага. Я бы решила, если бы ты меня не оттащил от трамвая номер семнадцать.
Он как-то странно посмотрел на меня, а потом уже без своего привычного позитива в голосе строго сказал:
— Никогда так больше не говори, поняла?
— Поняла. Зря ты со мной связался, Юра. Не боишься заразиться невезением?
— А оно у тебя воздушно-капельным передаётся или половым путём? Хотя в любом случае в аптеку идти за ватно-марлевой повязкой или презервативами.
— Не проверяла я… — охренеть у него юмор.
— Ты мне пару часов дай, я все твои проблемы решу. Сдавай экзамен спокойно и меня дождись.
— Куда же я денусь в твоих вещах? — потрясла длинными рукавами.
— Не денешься, — он пошарил в кармане моей куртке, достал ключи Кирилла и убрал к себе в рюкзак. — Это будет моим гарантом. Доверяй, но проверяй. Их мы вместе твоему бывшему вернём.
— Спасибо.
— О, ты рано мне благодаришь. Если ты думаешь, что я тебе бескорыстно помогаю, то ты чертовски ошибаешься, Надя. Я опутаю тебя самим прочными нитями рабства, — коварно предупредил Чудов.