Жду трамвая (СИ)

— Это какими же?
— А ты разве уже не чувствуешь это в своём сердце? — он прижал ладонь к своей груди.
Ну вот. Опять зажгло под рёбрами и щёки зачесались.
— Что чувствую?
— Ну-у-у… это самое, — он защелкал пальцами. — Как оно называется. Когда ты ничего не можешь сделать. Тебя непреодолимо тянет к человеку, и ты рада бы сбежать, но никак. Готова на всё ради него.
—А?
— Чувство долга, Надя. Ты будешь должна мне. Я тебе услугу, а потом ты мне. Баш на баш.
— А…
  
3
 
Когда мы доехали до универа, на улице стало уже совсем светло. Только мистический налёт с моего нового знакомого никуда не делся. Он всё ещё оставался загадкой для меня. Называет Павла Константиновича Пашкой, водит газель с кучей непонятных коробок, оказался в нужное время, в нужном месте и проявляет подозрительное участие ко мне. А ещё при дневном свете он, как назло, стал только симпатичнее. В волосах блестело солнце, мерцая золотом на прядях, замирало огоньками на длинных ресницах и сыпалось с них искорками. Засмотрелась. Мои волосы на пару оттенков светлее и так не сияют. Висят усталыми лохмами. Вздохнула.
— Ты очень странная, — не выдержал Чудов. — Вроде торопилась, а теперь сидишь и таращишься на меня. Так хорош?
— Да, то есть нет. То есть… Блин. Давай отмотаем. Повтори вопрос.
— Окей. Запала на меня?
— Ты не повторил, ты новый задал!
— А ты не ответила.
— Не запала. Как же это?.. Секундочку, — принялась щёлкать пальцами, передразнивая его недавний жест, а Юра с интересом наблюдал за моим кривлянием. — Забыла, как называется это чувство, когда тебя тянет к человеку непреодолимо. А в груди гложет и гнетёт.
Чёрт слишком много букв «г» в одном коротком предложении, на последней я дала сбой, и Чудов забавно вскинул брови, услышав мой говор.
— Да как же, как же. О! Чувство долга.
Он хмыкнул:
— Вот-вот. Не забывай о нём. Через пару часов я вернусь, и ты уже никуда не денешься.
Его уверенность заражала, и я уже не сомневалась, что совсем скоро всё изменится. Всё уже менялось. Болезенная пустота в сердце начала затягиваться, пока ещё с уродливым рубцом, но уже что-то.
Юра обошёл машину, открыл для меня дверь и помог слезть. Старалась не смотреть ему в глаза. При одном взгляде, у меня начинали ноги подкашиваться. Очень паршивый знак вкупе с объятыми огнём щеками.
— Ты только не заболей, — попросила спасителя.
— Будешь меня лечить.
— Ты флиртуешь со мной?
— Даже не думал. Просто ты меня обязана теперь. Для начала сдай экзамен, а там посмотрим, как можно тебя использовать в благих целях.
Газель слишком шустро для своих габаритов рванула с места, взрыхлив снег у обочины, и я ещё долго смотрела ей вслед, а голове, как в школьной тетрадке, рука начала выписывать имя Чудов Юрий и пририсовывать вензельки к буквам. Мда, только этого мне не хватало для счастья.
Интересно, а на какой улице он жил, и в какую школу ходил. Сколько ему лет?
*.*.*
— Надя! — прокричала Оля Протасова, моя неизменная соседка на всех лекция и семинарах, и побежала ко мне навстречу, а затем стиснула в таких крепких объятьях, что даже мужская куртка не спасла.
— Знаю, знаю. Ты соскучилась, — прохрипела подруге, пытаясь выкарабкаться из удушающей ловушки. Не вышло. Опустила руки, перестав сопротивляться, и спросила своих побледневших сокурсников.
— Кто последний?
Тишина. Гробовая. Все так бояться здавать зарубежку? Легкий же экзамен.
— Вы чего? Оль, а ты чего ревёшь?
— Живая. Ты живая. Надя, ну как так-то? Почему к телефону не подходишь?
— Да потому что...
Ну вот вспомнила про Кирилла, ушёл Чудов и открылись старые раны. Как-то не хочется мне посвещать всех в свои проблемы на личном фронте. Тем более что ещё дней пять назад я успела их достать разговорами о своём парне. Какой он у меня классный, заботливый, какой подарок купит на новый год... Тпру! Что там Протасова несёт? Живая?
— А почему я неживая-то должна быть?
Оля опять завыла, заставив всех в коридоре зажать уши. От неё я точно ничего не допрошусь, нашла взглядом самого адекватного среди сокурсников. Только наш спортсмен был на бетоне и со скучающим лицом следил за разворачивающейся драмой. Он припёрся автомат получить и уехать защищать честь факультета на областных соревнованиях.
— Витя, скажи, что за истерика?
Вместо ответа он протянул мне свой телефон с поставленным на паузу видео.
"Девушка упала на трамвайные пути, 18+ смотреть до конца".
Я прочитала это вслух и нахмурилась. Недолго думая запустила ролик. Снят он был с ракурса трамвая, видимо, на регистратор. Сначала было сложно разглядеть что-то в потёмках, а потом фонарь выдернул из утренних сумерек мой силуэт. Как-то опасно близко я стою на краю.
Дальше из динамиков послышался мат и перезвон колокольчика. У трамвая отказали тормоза, поняла я по нечленораздельным звукам издаваймым вагоновожатым. Да мне бы голову зеркалом снесло, если бы не тень, отбросившая меня на снег. Этого в видео не показало, это я уже  сама помнила. Но на видео я услышала только короткое: жива.
— Ты что не видела трамвай? — ругала меня Олька, которая перестала реветь и теперь отчитывала меня.
Как же так. Задремала я, что ли? Или задумалась? Выходит, Чудов на самом деле меня спас. Прокрутила ещё раз момент со своим исчезновением за мгновения до возможного столкновения с зеркалом и поёжилась. А если бы он проспал, не пришёл на остановку. Что он там, вообще, делал, если у него своя машина есть? Как же хорошо, что он там оказался...
— Ну всё-всё, — погладила Протасову. — Обошлось же.
— Точно? А что на тебе за куртка такая?
— Перестанешь всхлипывать расскажу.
*.*.*
— Чудов Юрка? Тот самый? Обалдеть!
Это единственное, что удивило Олю во всей истории. Ни чудесное спасение, ни Палкан на мазде и мой внезапный зачёт. Зато это имя Протасова произнесла, как молитву.
— Да кто он такой-то? С Павлом Константиновичем на ты. Ты вон его знаешь.
Меня даже злить начали её восхищения. Сама не пойму, почему. Видимо, не хотелось, чтобы ещё кто-то разглядел такого классного парня, кроме меня. Что за ревность такая внезапная и тупая?
— А ты не помнишь его? Ах точно... А ты же наше посвящение проболела.
— Даже если бы не болела, это год назад было, я бы десять раз его забыла. Ну, что особенного в этом Юре?
— Он же выпускник ин. яза нашего. Красный диплом, капитан волейбольной команды. Блин, я даже не знаю в чём он себя не пробовал по жизни. Член студенческого самоуправления, на борде в Шерегеше катался, в Бангладеш,или чёрт его знает куда, ездил помогать строить дома. Короче, он на всю голову герой. А на нашем посвящение он пел свою песню.
Оля намычала до зубового скрежета знакомый мотив.
— Это Чудов сам сочинил.
— Ты врёшь, не может один человек столько всего...
— Ты просто Чудова плохо знаешь, он вездесущая стихия. Везде и нигде. Главное, не влюбиться в такого, — печально подытожила Протасова.
— Это почему?
— А потому Надя, что тот, кто мил со всеми, не мил ни с кем. А Юра он принадлежит целому миру и никому.
От её слов стало как-то грустно. Когда тебе говорят не влюбляйся, то очень хочется не послушаться, тем более, когда сердце уже подскакивает при одной только мысли об это загадочном парне.
— Ты к экзамену-то готова?
Похлопала себя по животу, на котором у меня целый пояс смертника из шпаргалок имелся, и Олька рассмеялась.
— Ты главное, не шурши громко.
Ни одну бомбу я так и не достала. Вытащила счастливый билет и сделала первый экзамен на отлично. Первым делом решила похвастаться папе, перед тем, как ошарашить его новостью о моём плачевном финансовом и квартирном положении.
— Па, слушай, — вместе признания вдруг захотелось узнать кое-что другое. Просто так. Ну а вдруг.
— Что такое, Бельчонок?
— Глупый вопрос. Но помнишь, ты говорил, что Курск, как одна большая деревня, все друг друга знают и всё такое.