Эльфийская сага. Изгнанник
переплетенной руслами пересохших рек, ручьев и каналов. Пологие склоны покрываласкудная растительность полупустыни. Иногда попадались торчащие из земли камни, иногда тянулись целые скальные гряды. И везде виднелись следы конских копыт и
тележные колеи – по Фэр’айо пролегало немало дорог на север, запад и восток. На юге
черными тенями просматривались острые пики Мертвых Гор. Плавно покачиваясь на
фоне бело-оранжевых облаков, с каждой пройденной милей они чуть заметно
увеличивались в размерах. Где-то там под толщами холодных пород лежало королевство
исчадий ночи. Туда их и везли.
Пламенное небо наливалось чернотой. Ветра не было, сухой южный воздух драл
горло, юноша снова тяжело сглотнул – жажда мучала его много часов.
Голубоглазого эльфа поблизости было не видно. Впрочем, за три дня и три ночи
пути - а темные эльфы передвигались большей частью по ночам, предпочитая днем
короткие марш-броски, - он ни разу не видел своего спасителя. Все, что мелькало перед
глазами - спины солдат, покрытые черными плащами и крупы коней, звенящие
панцирными пластинами, что ослепляли отраженным огнем заходящего солнца.
Эльфы Верхнего Мира и эльфы Подземного королевства говорили на одном языке
кам’рэ, имея в словаре незначительные расхождения, потому ученик чародея легко
понимал, о чем изредка переговаривались солдаты. Слепое подчинение владыке, страх
ослушания, непреложное исполнение указов, исходящих от главнокомандующего и
шерлов, сквозили через каждое слово исчадий ночи.
Эридан поморщился и рухнул на решетки. Пошевелил онемевшими локтями и
понял, что не чувствует рук ниже запястий, веревки перетягивали жилы мертвой хваткой.
Попросить о помощи не хватало сил, язык онемел. Да и кого попросишь, если каждый
второй, как и он - связан и обездвижен, а некоторым особо крикливым еще и заткнули рты
и надели на головы мешки.
Поблизости зарыдала женщина.
- О, дитя, о, свет моих очей, не покидай меня. Лерал, сын мой.
По щекам солнечной эльфийки катились слезы. Некогда прекрасная благородная
дама с большими голубыми глазами и роскошными русыми волосами в блеске которых
оживал солнечный свет, теперь, потеряв лоск и лучистую стать, выглядела не лучше
нищенки, перепачканной чужой кровью и перемазанной золой и грязью. К себе она
прижимала молодого воина, почти ребенка, и не переставала рыдать. Доспехи с
бесчувственного эльфа сняли - на груди несчастного багровело пятно. Судя по плотно
смеженным векам и неестественно запрокинутой голове, синюшному цвету и
распростертым рукам ладонями вверх, воин умер или умирал.
- Молчать! – Вскричал солдат, хлестнув по стальным прутьям хлыстом.
- Убийцы! Исчадия ночи! Будьте вы прокляты! Будь проклят весь ваш жестокий
бессердечный народ! – Зашипела женщина, заходясь от ненависти. – Наступит день и кара
настигнет вас!
- Этот солнечный сдох? - Солдат присмотрелся к воину на ее руках. – Точно. Рагнар!
Помоги! – Окликнул напарника, ехавшего рядом.
- Стой! – Скомандовал Рагнар и развернул коня.
Клетки звякнули и остановились. Двое темных солдат спешились, вскрыли
огромный навесной замок и с ходу заскочили внутрь. Женщина уже поняла, они пришли
забрать тело ее сына, выволочь и бросить на сухую землю, оставив без должного
погребения.
14
- Нет! Нет! – Она вцепилась в бездыханное тело. – Не пущу! – Кричала, удерживая
сына за широкие рукава нижней рубахи.
- Отпусти! Отпусти, я сказал, – прошипел первый и замахнулся, но женщина каким-
то чудом изловчилась и пнула его в колено каблуком сапога.
Он, падая на прутья, взревел.
- Мерзавка! - Обезумевшие от гнева глаза обожгли пленницу. - Вытаскивай тело, Рагнар, - обратился он к сослуживцу, - а этой, займусь я.
- Не трогайте ее! – Завопил Эридан, пытаясь подползти ближе, хотя понимал, помощи от него все равно никакой. - Ее сын умер, проявите хоть каплю милосердия!
Первый солдат и тот - Рагнар, переглянулись и громко рассмеялись. Милосердия они
не ведали от рождения. Налетевший суховей разнес гоготание над безжизненной красно-
бурой долиной. Эридана передернуло от ужаса. Смерть солнечных эльфов была для
исчадий всего лишь забавой.
Рагнар небрежно бросил мертвого воина рядом с клеткой, точно исдохшую тушу
коня. Первый, намотав на кулак золотисто-русый локон, выволок его мать. Грубо толкнув
ее на землю, он прошипел:
- Я научу тебя, покорности солнечная тварь!
Сорвав с левого плеча перемотанный кольцами хлыст, он вскинул руку. Хлыст
взвыл голодным хищником и оцарапал женскую спину. Эльфийка мучительно закричала, ткань платья расползлась, из раны брызнула алая кровь.
- Сволочь! – Зашипел Эридан, - гнусная сволочь!
- Подожди, пацан, и до тебя доберемся.
Хлыст взметнулся в мутное небо, чтобы новым ударом разорвать плоть, но...
Из красного воздуха