Эльфийская сага. Изгнанник
глаза небесной чистоты, обладателем которых был маршал, произвели на него сильное впечатление. Но едвапрозвучал приговор, он мгновенно забыл о голубоглазом уроженце подземелья.
- Обезглавить!
Принц Брегон собирался идти, один из солдат обнажил меч, примеряясь к шее
пленника не старше шестнадцати, но внезапно вмешался голубоглазый эльф:
- Этого взять в плен.
Брегон обернулся и в недоумении гаркнул:
- В плен? Тебя стала заботить жизнь этих выродков, Габриэл?
Воистину темные эльфы были исчадиями ночи, ибо даже их голоса в сравнении с
певучими тембрами эльфов Верхнего Мира казались каркающим смехом стервятников.
- Он может пригодиться, мой лорд, - пожал плечом Габриэл. – Допросим его. Он
прятался в библиотеке, и возможно что-то знает о свитке и Лунном городе.
- Да что он может знать? – Грубо рассмеялся Брегон.
Несчастный связанный юноша валялся у его ног, точно собака, и трясся от страха, толком не осознавая, что его жизнь стала предметом торга принца и
главнокомандующего.
12
- Все, что угодно, - стоял на своем Габриэл, впиваясь голубыми глазами в хищное
лицо Его Высочества.
Сам того не ведая, он подался вперед и закрыл Эридана собой, остро чувствуя, что
просто обязан спасти жизнь мальчишке. Хватит с Эбертрейла мертвых пустых глаз
Алиана Горного Лиса, пролитой королевской крови, багровых рек, текших по улицам.
Хватит.
- Хм, а ты прав, друг мой, - Брегон похлопал Габриэла, стывшего перед ним ледяной
статуей, по плечу. К удивлению Эридана, уже прощавшегося с жизнью, принц
неожиданно махнул солдатам, - этого в клетку к остальным. Пленные солнечные никогда
не помешают. На рудниках и в шахтах работы хватит на всех.
Эридана, не проронившего больше ни слова, поволокли по коридору в
противоположную от выхода сторону. Габриэл задумчиво проводил взглядом ни чем на
первый взгляд непримечательного пленника. Призрачный голос души глухо шептал: с
этим пепельноволосым мальчишкой судьба столкнет его еще не раз.
… Указ принца Брегона был исполнен. Вечером того же дня на залитой кровью
площади соорудили помост, где короля Аннориена, его прекрасную жену и малолетнего
сына казнили. Их головы насадили на пики и выставили среди испепеленных руин, их
обезглавленные тела бросили тут же на потеху воронью.
Несколько ночей темные эльфы свирепствовали в городе, разыскивая свиток, хранивший тайный путь в Иссиль Итин, добивали раненных, отлавливали тех, кому
удалось укрыться во время штурма и рушили то, что уцелело во время атаки.
В это было невозможно поверить, но столица солнечных эльфов пала под натиском
всего трех сотен солдат – личной гвардии Его Высочества, выделенной королем в
качестве стражи-телохранителей. На месте бриллианта Верхнего Мира, богатого и
счастливого града остались одни развалины и руины.
Окраины Белого Леса близ побережья Западного озера отныне дремали в скорбной
тишине, покрытые кровавыми зарослями, обломками каменных стен и доселе
величественных замков и крепостей. Все, кто смог сбежать – разбежались, а на обломках
мрамора и осколках стекла свили гнезда птицы и поселились древесные лягушки. По
ночам омерзительно и протяжно выли шакалы, забредавшие сюда из соседней Пустоши, а
на рассветах и закат кричали пересмешники – оплакивая незавидную судьбу сметенного
Эбертрейла.
Габриэлу насилу удалось убедить Брегона не преследовать беженцев. И если
поначалу наследник порывался выслать за уцелевшими сто верных конников при мече и
щите, чтобы добить расплодившееся семя скверны, как он звал светлых сородичей, то
прислушавшись к совету главнокомандующего, который был ему - другом, уступил, и
махнул на солнечных рукой. Бросив город на растерзание гвардейцам, принц вскочил в
седло, натянул на голову капюшон и отбыл на юг.
* * *
Могучие вороные шайары [порода лошадей тяжеловесов] тащили клетки с
заключенными третий день без остановки. В одну из них бросили Эридана, не развязав
туго стянутых за спиной рук. Он лежал на холодных прутьях, уткнувшись в железо лицом, и мучился от судорог, сводивших тело. Перед глазами проплывала покрытая подсушенной
коркой земля, кое-где изрытая норками ящерок, кротов и скорпионов.
Юноша закрыл глаза и открыл - песчаный холмик осыпался и наверх выполз
скарабей, блеснув гладкой сапфировой спинкой. Длинные блестящие усы жука
зашевелились, крылышки дрогнули, бликуя белыми искрами. Мгновенье и он нырнул
обратно в песчаник.
13
Эридан сглотнул. Рядом корчились воины с разбитыми носами, опухшими лицами, глубокими порезами и ссадинами. Все были связаны. Многие лежали без сознания, распластавшись по дну, как тряпичные куклы. С доспехов на коричневую твердь капала
кровь.
Эридан всхлипнул, пересилил себя и поднял голову. На лицо посыпались слипшиеся
от пота локоны - осматриваться пришлось сквозь просветы в волосах. Дикая Пустошь
Фэр’айо простиралась от горизонта до горизонта бурой каменистой долиной,